Александр Дюма - Олимпия Клевская

• Название: Олимпия Клевская
• Автор: Александр Дюма
• Издательство: АРТ-Бизнес-Центр
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2001
• ISBN: 5-7287-0058-6

Сюжет романа Дюма «Олимпия Клевская» — история трагической любви красавицы-актрисы и талантливого актера, беглого иезуитского послушника, судьба которых оказывается самым тесным образом связана с интригами при дворе юного короля Людовика XV.

---

— И почему же?

— Потому что у меня с собой только золотые.

— Будь по-вашему, — равнодушно обронил маркиз. — Рискните, стало быть, одним луидором, если уж вы так этого хотите.

И, небрежно присев к столу, он перемешал карты с видом человека, не привыкшего утруждать себя игрой с такими мелкими ставками.

Баньер снял колоду, маркиз раздал карты.

И наш герой взял те, что достались ему.

У него оказалось три туза, три короля, три дамы и шесть карт одной масти.

Двух дам и короля Баньер сбросил, так как ему выпало ходить вторым.

Он взял туза и две низшие карты той же масти.

Затем он раскрыл свои карты — у него был верный выигрыш.

Маркиз бросил ему луидор, корчась от смеха.

— Ох, до чего же любопытно! — сказал торговец. — Ну-ка, продолжайте. Сыграли снова, и Баньер опять выиграл.

Затеяли третью партию, Баньер выиграл вновь.

Тогда торговец предложил удвоить ставки, чтобы проверить, сколько Баньер способен выиграть при подобном везении.

А демон азарта уже обуял нашего героя и изо всех сил завывал в глубине его сердца: «Золота! Золота! Золота!»

Он согласился. И за полчаса его выигрыш составил двести луидоров в банковских билетах.

А потом удача отвернулась. Видимо, везение иссякло.

Баньер начал проигрывать, но пришел от этого в восторг. Его, как и торговца, приводила в смущение собственная удачливость.

Однако он все проигрывал и проигрывал столь бедственным образом, что от его восторга не осталось и следа.

Тем не менее он пока не потерял ничего, кроме предыдущих выигрышей; можно было счесть все предшествующее опытом и на том остановиться, не притрагиваясь к собственным луидорам.

Но Баньер был истинным игроком: у него не хватило выдержки.

И он запустил руку в свои луидоры.

Едва к ним прикоснулись, их запас стал быстро таять: луидоры уходили по два, по четыре, по шесть. У Баньера было шестьдесят луидоров: их утрата стала делом получаса.

Шестьдесят луидоров, иначе говоря, сумма, которой хватило бы, даже с лихвой, чтобы добраться до Парижа и отыскать Олимпию.

Когда все было кончено, маркиз холодно, без видимого удовольствия с учтивым поклоном сгреб луидоры Баньера и положил их к себе в карман.

Баньер хотел было взять пару луидоров взаймы, чтобы отвоевать свою удачу. Два луидора — это же такой пустяк для богача, подобного маркизу.

Но, к его величайшему изумлению, капитан покачал головой.

— Мой принцип, — заявил он, — принцип, от которого я не отступлю никогда, ибо он зиждется на требованиях морали и состоит в том, чтобы не поощрять молодежь, когда она становится на путь разорения. Поэтому, господин драгун, если угодно, мы на этом остановимся.

Несколько ошеломленный, Баньер, услышав о морали, был, однако, вынужден признать превосходство маркиза над собой, ведь этот маркиз только что, глазом не моргнув, проиграл шестьдесят тысяч ливров. Итак, он просто, как школяр, приуныл.

Тогда торговец, дружески наклонясь к нему, промолвил:

— Ну, молодой человек, у вас ведь еще осталась лошадь. Какого черта! Заставьте господина маркиза дать вам отыграться. Лошадь против десяти пистолей.

— А? Что? — обернулся делла Торра.

— Я сказал: лошадь против десяти пистолей! — повторил торговец, а потом тихонько шепнул Баньеру: — Черт возьми! Если и проиграете, потеря невелика.

На этот раз была очередь маркиза тасовать карты.

В этот последний раз у него оказалась точь-в-точь та же комбинация, что выпала Баньеру в самом начале игры.

Это было поразительно.

Такое постоянство в победах противника удивило нашего драгуна, и он, сам того не желая, начал мрачнеть.

У него даже не осталось, чем заплатить за постой и обед в гостинице.

Он сообщил об этом, смеясь. Хотя, сказать по правде, ему насилу удалось растянуть губы в усмешке.

Но маркиз, к немалому удивлению Баньера, вместо того чтобы поступить как подобало бы вельможе и предложить свои услуги, повернулся на каблуках и направился к выходу.

Что касается торговца, то он уже исчез.

Баньер был уничтожен. Мысль о том, что он сейчас утратил все средства догнать и вернуть Олимпию, исторгла из его груди тяжелый вздох, а из глаз — две крупные слезы.

Марион в это время направлялась к двери вслед за маркизом делла Торра.

Услышав вздох, она оглянулась и увидела две его крупные слезы.

По-видимому, она была тронута, ибо, подняв свой розовый пальчик к губам, глазами сделала Баньеру многообещающий знак.

Баньер понял, что это означало «Ждите!», а следовательно, «Надейтесь!» Он не слишком надеялся, но все же стал ждать.

Не прошло и двадцати минут, как Марион возникла в окне первого этажа, за стеклом, по которому она постучала кончиками своих розовых ноготков.

Баньер поспешно открыл окно.

— Сударь, — произнесла она, понизив голос, — вас обворовали.

И она торопливо убежала или, вернее, упорхнула, словно птичка, не дав Баньеру времени даже поцеловать эти красивые пальчики, так грациозно выбивавшие дробь на оконном стекле.

XLII. БАНЬЕР БЕРЕТ РЕВАНШ

На мгновение Баньер замер, онемевший и недвижимый. Он был просто ошеломлен тем, что сейчас узнал. Все в нем было уязвлено одним ударом: и любовь и самолюбие. Наконец, чуть погодя, дар речи возвратился к нему.

— Обворован! — пробормотал он, и дрожь пробежала по всему его телу. — Как?! Маркиз делла Торра, капитан полка в Абруцци… Как?! Этот почтенный торговец-миллионер… Они объединились, чтобы меня обокрасть? Непостижимо!

Размышления не заняли у него много времени. Они пронеслись в мозгу Баньера столь стремительно, что за это время Марион не успела еще дойти и до середины двора перед конюшнями, а между тем эта изящная маленькая женщина была легка на ногу.

Но и Баньер тоже был весьма проворен, особенно когда его гнала вперед какая-нибудь могучая страсть. Одним прыжком он очутился в зале, другим — выскочил во двор, а третьим нагнал ее и в том же порыве обхватил обеими руками.

Тут, ощутив хватку этих рук, это опаляющее дыхание, она побледнела и затрепетала, словно под властью чародея.

Помогла Ночь: эта мрачная богиня, дочь Хаоса, сестра Эреба, если подчас, как рассказывается в басне, и покровительствует ворам, то, следует признать, как ни скромны ее заслуги, ей случается иногда поспособствовать и честному человеку.

— Что вы хотели мне сказать, милая Марион? — тихонько зашептал Баньер на ушко молодой женщине. — Что вы подразумевали, говоря, что я был обворован?

— Что хотела сказать, то и сказала, а больше ничего.

— Меня обокрали?

— Ну да. Вы знаете, что такое грек?

— Грек? — повторил озадаченный Баньер. — Разумеется, я же учился в коллегиуме: это человек, который рожден в Греции.

— А вот и нет, мой дорогой господин.

— Тогда кто же это?

— Греками зовут таких оборотистых людей, которые пускают в ход свою ловкость, чтобы исправить непостоянство фортуны.

— То есть шулеров?

— Ну, шулеры — это очень грубо; греки — это звучит вежливее.

— Стало быть, торговец — это грек?

— Точнее не скажешь.

— Тогда и маркиз — грек? Он, ваш супруг, капитан…

— Э, сударь, никакой он не капитан, да и не супруг мне.

— Как бы там ни было, если он и не является ни тем ни этим, зато вы сущий ангел.

И чтобы доказать Марион, что его разум в согласии с его же речами, он одарил ее двумя сочными поцелуями, от которых сердце молодой женщины сильно забилось.

— Ну, еще одно слово, Марион, моя крошка. Как маркиз сумел меня… Я его называю маркизом, потому что надо же мне хоть как-нибудь его называть.

— Черт возьми, он вас обчистил, сговорившись с торговцем!

— Но все эти деньги и банковские билеты, которые они раскидывали передо мной, были все же настоящими?

— Деньги настоящие, это и есть основное достояние наших миллионеров-самозванцев. А билеты фальшивые, и вы бы это легко распознали, если бы присмотрелись получше.

На этом месте их беседы окно второго этажа растворилось и послышался колос капитана, кричавший:

— Маркиза Марион! Маркиза Марион! Ну же, извольте откликнуться! Да где вы там?

— Он зовет меня, слышите? — прошептала молодая женщина. — Зовет! О сударь, пустите, а то он убьет меня.

Она высвободилась, вернула Баньеру один из полученных поцелуев и скрылась в темноте.

Баньер остался в одиночестве посреди темного двора.

Теперь в его памяти всплыли все когда-либо слышанные рассказы о таких ловких фокусниках, что умели привести в порядок снятую колоду карт под носом своего противника так, что тот и не замечал этого. Ему вспомнилось, что во время всех только что сыгранных с мнимым маркизом партий он почти все время видел, ощущал, а хотелось бы думать, что и угадывал среди карт одну побольше прочих, так что раза два или три, машинально тасуя колоду, он старался затолкать ее туда поглубже, чтобы она не высовывалась.