Александр Дюма - Княгиня Монако

• Название: Княгиня Монако
• Автор: Александр Дюма
• Жанр: Исторические приключения
• ISBN: 5-7287-0241-4, 5-0001-2

---

Достопамятный балет состоялся без участия бедного графа, но тем не менее спектакль оказался как нельзя более милым: и потому, что было удачно выбрано место на берегу пруда, и потому что кто-то придумал возвести настоящий театр в конце аллеи, так что множество актеров незаметно приближались и выходили, танцуя перед этой сценой.

В то же утро, когда мы надевали свои танцевальные костюмы, один из моих лакеев сообщил Блондо, что какой-то слуга попросил разрешения передать мне лично записку от Мадам. Хотя я была в пеньюаре, я велела его впустить и, не глядя на вошедшего, взяла письмо. Я прочла три следующие строки:

«Сестра, если Вы не хотите, чтобы меня арестовали за какую-нибудь дурацкую выходку, Вам следует немедленно отвести меня к Мадам». Я обернулась, охваченная ужасом — это был Гиш!

— Блондо, ради Бога, запри двери, чтобы никто сюда не вошел; эта нелепая причуда его погубит. Что за невиданное безрассудство!

Граф расхохотался, уверяя, что его никто не узнает. Его маскарадный наряд в самом деле был безупречным.

— Запомните, госпожа герцогиня, я даю вам честное слово, запомните, что если через час я не увижу Мадам, то спокойно выйду на сцену в костюме, чтобы занять свое место и прогнать этого хлыща Дампьера, которому отдали мою роль.

Я вся затрепетала от страха: Гиш непременно бы это сделал. Ни просьбы, ни угрозы не могли бы вразумить этого безрассудного человека. Мне пришлось уступить. Это было не слишком опасно. Я ходила к Мадам по темным служебным коридорам; лакеи и прочие дворцовые служители незаметно сновали тут же взад и вперед; ни Месье, ни какие придворные там не показывались, и после истории, случившейся с Шемро и Бюсси, фрейлины не отваживались туда заглядывать. Я направилась к принцессе, и брат последовал за мной; мы дошли до туалетной комнаты Мадам, где она находилась наедине со своими служанками. Я попросила принцессу ненадолго отослать их под каким-нибудь предлогом; заперев на засов дверь комнаты, через которую мог войти Месье, я бросилась к ногам Мадам и все ей рассказала. Несколько наигранно посопротивлявшись, она разрешила мне позвать своего поклонника, сказав при этом:

— Мы побраним его и не допустим, чтобы он снова выкинул нечто подобное. Это неслыханная неосторожность, одобрить такое невозможно.

Я не в состоянии передать, о чем они говорили на протяжении получаса, который граф провел у ног Мадам. Гиш без конца разглагольствовал и вращал глазами, словно это были стрелки часов. Стоило этому человеку заговорить о любви, как он терял все свои неповторимые достоинства из-за того, что старался показать себя с наиболее выгодной стороны. И он и она строили бессмысленные планы; Мадам была столь же взбалмошной, как и мой брат, и это называлось у них «наша любовь». Они подняли меня на смех, когда я предложила им расстаться.

— Моя сестра всего боится, — заявил Гиш.

— Она слишком любит Месье, чтобы относиться к нам благосклонно, — с насмешкой прибавила принцесса. — Только не думайте, что я обожаю графа! Подобная мысль была бы для меня невыносимой. Но я очень рада, что могу подшутить над Месье и сделать то, что он запрещает. А король пусть говорит, что хочет! Да, я буду встречаться с графом им наперекор, я сильнее, чем они.

— Сударыня, я вас умоляю, уже поздно, вы не успеете переодеться. За вами придут, и если только что-нибудь заподозрят…

— Кто посмеет сюда войти, когда я закрылась? Сам Месье…

И тут, словно опровергая вышесказанное, в дверь постучали и послышался голос его королевского высочества:

— Откройте, откройте, сударыня, я знаю, кто там, и желаю увидеть этого человека.

IX

Мы переглянулись, остолбенев от изумления, но я очень быстро обрела присутствие духа и, схватив брата за руку, попыталась увести его в служебный коридор.

— Нет, — сказал он, — я не стану отступать перед ним и не оставлю Мадам наедине с его яростью.

— Откройте же! Откройте! — кричал Месье.

— Ради Бога! Спасайтесь, граф, — пролепетала Мадам, охваченная смятением, — с нами все кончено.

— Вы этого требуете!

— Да, я требую, я приказываю: ступайте, ступайте! Госпожа де Валантинуа, уведите его.

— Я подчиняюсь, но не уйду далеко, и если он только посмеет…

Я вытолкнула брата из комнаты, тихо закрыла за ним дверь и заперла ее на засов, а затем, чувствуя себя более уверенно, отправилась вести переговоры с Месье.

— Что вам угодно, великий принц? — осведомилась я насмешливым тоном.

— Я сообщу вам это, когда войду; я знаю, что вы здесь, поторопитесь.

— Это невозможно.

— Почему?

— Никто не увидит Мадам, пока она не одета.

Таким образом, я давала принцессе возможность прийти в себя; она возвращалась к жизни, и краски вновь заиграли на ее лице.

— Черт возьми! Я требую, откройте!

— Нет.

— Я прикажу взломать дверь.

Я разразилась громким смехом:

— Вам остается лишь сделать такую попытку.

— Вы не желаете открывать?

— Нет! Нет! Нет!

— Пусть Мадам тоже скажет нет.

Принцесса громко воскликнула:

— Нет!

— Хорошо.

Я прислушалась; за дверью снова воцарилась тишина; мы решили, что избавились от Месье, и я поспешила к другому выходу, чтобы взглянуть на нашего ветреника, как вдруг голос принца послышался именно с этой стороны; опасность, напротив, возрастала, и мы не знали, к какому средству нам прибегнуть.

— Дурак! Мошенник! Болван! — кричал Месье. — Что ты делаешь у этой двери? Кто тебе позволил подходить к покоям Мадам так близко? Живо убирайся отсюда или я проучу тебя, чтобы ты не вертелся возле ее служанок.

Я все поняла: Месье, введенный в заблуждение маскарадным костюмом брата, принял его в темноте за провинившегося лакея; я бы не удивилась, если бы принц ударил графа ногой, и, разумеется, чувствительный дворянин этого бы не стерпел, поэтому мне пришлось открыть дверь.

— А! Вы здесь, сударь! Вам не надо ничего показывать, вы и так все видите. Входите же, раз вы раскрыли наши уловки; гарнизон готов сдаться.

Я приняла как можно более жизнерадостный вид, но в то же время дрожала от страха.

— Что это за бездельник, сударыня? — спросил Месье, указывая на графа, притаившегося во мраке.

— Кто? Этот человек? Это бывший стольник, а ныне просто лакей, которого я поставила здесь. Он сопровождал меня и принес разные веши по просьбе Мадам; очевидно, он ждет моих приказаний. Хорошо, друг мой, ты нам больше не нужен, возвращайся к господину маршалу де Грамону и отнеси туда сундучок, который я тебе показала. Простите, сударь, это славный малый, но законченный дурак. Входите же.

Месье колебался, словно подозревая что-то; он смотрел вслед удалявшемуся графу. Мне пришлось пережить ужасные минуты: посреди коридора через высокое окно проникал очень яркий свет, отчего окружающий мрак казался еще более густым. Когда Гиш оказался там, он стал виден с головы до ног. Месье, пристально смотревший на моего брата, вероятно, узнал бы его, но нас выручила находчивость Гиша: именно в этом месте он нагнулся и сделал вид, что подбирает булавку, а затем на ходу приколол ее к своему рукаву. Этот ловкий ход и спокойствие графа избавили принца от всяческих опасений, если только они у него были.

Обойдя меня, Месье подошел к непричесанной Мадам, жеманничавшей у зеркала.

— Как, вы еще не одеты?! Нам придется вас ждать, и это меня радует. Быть может, теперь король избавится от своей страсти видеть вас там, где вам не следует быть.

— Что это значит?

— Я пришел, чтобы известить вас о том, что я придумал. Вы не будете больше участвовать в балете.

— Это доставляет мне большое удовольствие, и я буду продолжать танцевать.

— А я говорю, вы не будете больше танцевать. Разве королева танцует?

— Конечно, нет, никогда. Ей смертельно хочется танцевать, но король этого не желает.

— Зачем же вам поступать иначе? Зачем выставлять себя на сцене, подобно лицедеям?

— А как же король, Мадемуазель и многие другие принцессы да и вы сами?..

— Все это ничего не значит, дело только в вас. Матушка мне превосходно это объяснила сегодня утром: король хочет показать коренное различие между вами и королевой; он заставляет вас танцевать, чтобы ее позабавить, он ставит вас в один ряд с другими дамами, чтобы вы не выделялись, это умышленное желание вас унизить.

— Однако, сударь…

— Вы не будете больше танцевать.

— Подумайте хорошенько…

— Нет.

Принц продолжал рассуждать в том же духе в течение получаса, и я поняла, что он собирается держать нас взаперти. Это была новая выдумка королевы-матери, желавшей поссорить короля с Мадам; она могла удовлетворить свою ревность и ненависть лишь такой ценой. Делая Месье своим орудием мести, она наносила более точные удары и придавала им видимость смысла. Филипп верил матери, словно оракулу: ничто не могло поколебать ее власть над сыном, и лишь ее смерть положила этому конец.