Александр Дюма - Инженю

• Название: Инженю
• Автор: Александр Дюма
• Издательство: АРТ-Бизнес-Центр
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2000
• ISBN: 5-7287-0001-2

Сюжет романа Дюма «Инженю» — любовная драма, которая разыгрывается на фоне событий, непосредственно предшествующих Великой французской революции.

---

Он вздрогнул, уже считая, будто видит, как кюре достает из большого кармана свой бархатный кошелек.

— О! Я полагаю, что он богаче нас с вами, господин кюре, — поспешил заметить Ретиф, чтобы упредить просьбу, которой он опасался.

— Нет, нет, это и вводит вас в заблуждение, — возразил священник. — Он довел все до конца: отверг деньги графа д'Артуа, отказался от причитавшегося ему жалованья и — бедняга! — использовал на благие дела свои сбережения. И сделал это лишь потому, что всем сердцем стремился искупить свою вину; и, в самом деле, деньги этого проклятого

аристократического дома оказались не чем иным, как платой за те дурные дела, какие Оже хотел искупить.

— Неважно, неважно, господин кюре, — перебил Ре-тиф, — но все-таки согласитесь: было бы странно, если господин Оже, причинив нам столько несчастий, пришел к нам просить милостыню.

— Если бы он даже попросил у вас милостыню, господин Ретиф, — возразил славный кюре, — то, я полагаю, вы, как добрый христианин, должны были ему ее подать; больше того: эта милостыня в глазах Господа была бы бесконечно более похвальной, чем то зло, что он вам причинил.

— Однако… — пролепетал Ретиф.

— Но вопрос вовсе не в этом, — прервал его кюре. — Оже не желает ничего просить и жаждет лишь возможности жить своим трудом; он уже совершенно честный человек, а скоро станет честнее всех.

— Чего же тогда он просит? — спросил Ретиф, совсем успокоившись. — Объясните мне, господин кюре.

— Это просит не он, дорогой мой сосед, это я прошу вас за него.

— И чего вы просите? — осведомился Ретиф, встав со стула и перебирая пальцами.

— Я прошу то, что каждый честный гражданин может, не краснея, просить у своего ближнего, — работы!

— Ах, вот оно что!

— Вы ведь обеспечиваете работой много народу, господин Ретиф.

— Нет… Я набираю сам, и к тому же мне неизвестно, что господин Оже печатник.

— Он будет делать все, чтобы жить честно.

— Ах ты черт!

— Если вы сами не можете дать ему работу, то у вас, по крайней мере, есть знакомые.

— У меня есть знакомые, — машинально повторил Ретиф. — У нас, черт побери, есть же знакомые? Не так ли, Инженю?.. Конечно, у нас есть знакомые!

— Да, отец мой, — рассеянно ответила девушка, — есть.

— Давай поищем… Во-первых, у нас есть господин Мерсье, хотя он, как и я, никого не нанимает.

— Ах, какая незадача! — воскликнул кюре.

— Но подумай же, Инженю!

Девушка подняла свои красивые голубые глаза, насквозь пронизанные грустью.

— Господин Ревельон, — подсказала она.

— Ревельон? Фабрикант обоев, что владеет мануфактурой в предместье Сент-Антуан? — осведомился аббат Боном.

— Ну, конечно! — воскликнул Ретиф.

— Да, это он, — ответила Инженю.

— Но мадемуазель права, — сказал аббат, — для нашего дела это превосходное знакомство! Господин Ревельон нанимает много рабочих.

— Но, скажите все-таки, что он умеет, ваш господин Оже? — спросил Ретиф.

— О, он не лишен образованности — это сразу видно… Скажите о нем господину Ревельону и в полной уверенности рекомендуйте ему Оже.

— Это будет сделано сегодня же, — заявил Ретиф, — хотя…

— Ну, что еще мешает? — с тревогой спросил аббат Боном.

— Хотя, вы понимаете, рекомендовать его господину Ревельону будет трудно, у него дочери… и ведь…

— Что?

— … ведь, надо вам признаться, дорогой мой сосед, именно господин Ревельон предоставил нам своих рабочих, чтобы они избили похитителя.

— Вы расскажете ему о его раскаянии, дорогой господин Ретиф.

— Фабриканты — люди недоверчивые, — покачав головой, заметил Ретиф.

— Вы же, в конце концов, не оставите без помощи жертву испорченности сильных мира сего!..

Этот способ рассмотрения вопроса окончательно убедил Ретифа, выразившего твердое намерение его решить. И он действительно сдержал свое обещание.

XXXI. АРИСТОКРАТ И ДЕМОКРАТ ИЗ ПРЕДМЕСТЬЯ СЕНТ-АНТУАН

Было уже поздно, когда аббат Боном ушел от Ретифа, но романист, вопреки полученной им новости о раскаянии Оже, не хотел рисковать идти в темноте с дочерью по улицам Парижа и лишь на другой день, в полдень, отправился к торговцу обоями, чтобы исполнить то обещание, что накануне он дал господину кюре прихода Сен-Никола-дю-Шард онере.

Ревельон вел громкую беседу с одним из соседей.

Две дочки Ревельона сразу завладели Инженю и попросили Ретифа подождать, пока г-н Сантер закончит разговор с их отцом.

— Сантер-пивовар? — спросил Ретиф.

— Да, господин Ретиф; вы можете их послушать.

— Черт возьми, охотно! Мне даже кажется, что они кричат слишком громко.

— Так бывает всегда, когда они говорят о политике.

— Но, похоже, они ссорятся.

— Возможно, если иметь в виду, что они ни в чем не согласны друг с другом; однако, поддерживая деловые отношения, они никогда серьезно не ссорятся, и, как бы они громко ни кричали, нас это не волнует.

Тем временем Ретиф прислушивался к тому, что говорилось в кабинете Ревельона.

— Ага! Вот в чем дело! — прошептал он. — Они говорят о деле господина Дюбуа, командира городской стражи. Тут действительно есть предмет для спора.

— Он поступил правильно, — говорил Ревельон, — я полагаю, что он вел себя как храбрый солдат и верный слуга короля!

— Это негодяй! Злодей! — кричал Сантер. — Он приказал стрелять в народ.

— Подумаешь! — возражал Ревельон. — Если народ бунтует, это больше не народ.

— Как?! Если вы богаты, то хотите лишь за собой сохранить право иметь собственное мнение и высказывать его, но, если вы бедны, вам, значит, придется все терпеть, никогда ни на что не жалуясь и даже не возмущаясь. Нет уж, увольте!

— Я не хочу, чтобы вопреки воле короля и закону нарушался общественный покой, только это я и имею в виду.

— Ревельон! Ревельон, друг мой, не говорите подобных вещей! — настаивал Сантер.

— Разве я не должен высказывать то, что думаю?

— Нет, особенно в присутствии рабочих.

— И почему же?

— Потому, что когда-нибудь они сожгут ваши обои, вы понимаете меня?

— Ну что ж, если в тот день нам выпадет счастье иметь еще в командирах городской стражи господина Дюбуа, он приведет взвод солдат и прикажет стрелять в рабочих, как он отдал приказ расстрелять всю эту сволочь на Новом мосту и площади Дофина.

— Ах черт, ах черт! — шептал Ретиф. — Мой друг Ревельон, оказывается, еще меньший сторонник перемен, чем я думал, и, если бы он оказался, подобно мне и Инженю, под выстрелами, если бы видел, как уносят раненых, если бы ему пришлось считать погибших…

Пока Ретиф вполголоса предавался этим размышлениям, Сантер — он не был тем человеком, кто позволяет, чтобы за другим оставалось последнее слово, — кричал громче, чем раньше:

— Так значит, вы призовете господина Дюбуа? Значит, пошлете за командиром стражи? И заставите стрелять в беззащитных бедняков? Так вот, заявляю вам, что при первом выстреле мои рабочие явятся сюда, чтобы оказать помощь вашим.

— Ваши рабочие?

— Да, и поведу их я, вам понятно?

— Хорошо, это мы еще посмотрим.

— Прекрасно, это вы и увидите.

В это мгновение двери кабинета резко, с грохотом распахнулись, и на пороге появились Ревельон и Сантер.

Сантер был багрово-красным, Ревельон — очень бледным.

Оба оказались перед тремя девицами, весьма обеспокоенными ссорой, которую они слышали, и перед Ретифом, сделавшим вид, будто ничего не случилось.

— Здравствуйте, дорогой господин Ретиф, — сказал Ревельон.

— А! Господин Ретиф де ла Бретон! — воскликнул Сантер, с высоты своего великанского роста одаривая романиста улыбкой.

Ретиф, очень обрадованный тем, что его знает г-н Сантер, поклонился.

— Вот он, писатель-патриот! — громко заметил пивовар.

Ретиф поклонился еще раз.

Сантер подошел к нему и пожал руку.

Тем временем Ревельон, понимая, что все сказанное в кабинете было услышано, со смущенным видом поклонился Инженю.

— Вы слышали нас? — спросил Сантер, смеясь, как человек, убежденный в том, что, отстаивая правое дело, он может в присутствии всех повторить сказанное в беседе с глазу на глаз.

— Конечно! Вы говорили довольно громко, господин Сантер, — ответила младшая из дочерей Ревельона.

— Это верно, — подтвердил Сантер громовым голосом, заливаясь смехом, поскольку он уже утратил резкость спора, — ведь этот чертов Ревельон еще живет представлениями Генриха Четвертого! Он одобряет правительство во всем, что оно делает, и каждое утро ждет курицу в супе.

— Дело в том, что в тот вечер у статуи его величества Генриха Четвертого было жарко! — заметил Ретиф, сразу же пожелавший снискать к себе расположение торговца пивом — фигуры, пользующейся заметным влиянием.

— А-а! Значит, вы там были, господин Ретиф? — спросил Сантер.

— Увы, был, вместе с Инженю… Правда, Инженю? Мы там едва не погибли.