Александр Дюма - Сан-Феличе. Книга первая

• Название: Сан-Феличе. Книга первая
• Автор: Александр Дюма
• Издательство: АРТ-Бизнес-Центр
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1998
• ISBN: 5-7287-0037-3

Одно из самых выдающихся произведений Дюма, роман «Сан Феличе» — история трогательной любви молодой неаполитанки из семьи, близкой к королевскому двору, и французского офицера-республиканца, итальянца родом, — разыгрывается на фоне революции 1798 — 1799 гг. в Королевстве обеих Сицилии.

---

Дону Клементе достаточно было бросить взгляд на брата, чтобы понять, что с ним случилось одно из тех великих библиофильских событий, которые совершенно сводили его с ума.

— Что с вами, братец? — воскликнул он. — Уж не нашли ли вы, случаем, Теренция тысяча шестьсот шестьдесят первого года?

— Нет, дорогой Клементе; но суди сам, какое счастье: мне попался Персии тысяча шестьсот шестьдесят четвертого!

— А в самом ли деле это он? Вспомните, сколько раз вы говорили мне: «Мне попался», а когда дело доходило до покупки книги, вам пытались всучить какой-нибудь фальшивый эльзевир, где вместо оливкового дерева или вяза красовалась сфера!

— Да, но я не поддавался. Старую лису, вроде меня, не проведешь! К тому же пишет мне об этом не кто иной, как Дюра, а Дюра не станет меня обманывать. Он дорожит своим добрым именем. Смотри, вот его письмо:

«Господин герцог, приезжайте поскорее; я счастлив уведомить Вас, что мне встретился Персии 1664 года с двумя жезлами, скрещенными над щитом; великолепный экземпляр; поля пятнадцати линий со всех сторон».

— Поздравляю, братец! И вы, конечно, спешите к Дюра?

— Бегу! Он обойдется мне, по меньшей мере, в шестьдесят или восемьдесят дукатов, но что поделаешь? Со временем библиотека перейдет к тебе, а если я разыщу еще и Теренция тысяча шестьсот шестьдесят первого года — коллекция будет полной. А знаешь, сколько стоит полная коллекция эльзевиров? Двадцать тысяч дукатов, ни больше ни меньше!

— Об одном молю вас, дорогой братец, — никогда не беспокойтесь о том, что вы мне оставите или не оставите. Я надеюсь, что, хотя у нас с вами и нет заслуг Клеобиса и Битона, боги будут достаточно благосклонны, чтобы послать нам смерть в один и тот же день и час. А пока вы будете любить меня, я богач.

— Ах, негодник, — ответил герцог, положив руки на плечи брата и глядя на него с непередаваемой нежностью, — ты ведь знаешь, я люблю тебя как сына, даже более того. Ибо будь ты всего лишь моим сыном, я побежал бы прямо к Дюра, а обнял бы тебя, лишь вернувшись от него!

— Что ж, обнимите меня и скорее бегите за своим Теренцием.

— За Персием, невежда! За моим Персием! Увы! — продолжал герцог, вздохнув. — Из тебя получится лишь посредственный библиофил, и даже в этом я не вполне уверен… Прощай, Клементе, прощай!

И герцог делла Торре бросился вон из дома.

Дон Клементе подошел к окну.

Бассо Томео и его сыновья только что вытянули сети на берег; вокруг них собралась целая толпа рыбаков и лаццарони, сбежавшихся посмотреть на небывалый улов.

XXXI. ГЛАВА, В КОТОРОЙ ПОЯВЛЯЕТСЯ ГАЭТАНО МАММОНЕ

Как было уже сказано в начале предыдущей главы, святой Франциск постарался — улов оказался поистине чудесным.

Можно было предположить, что святой, которому так горячо молилась Ассунта и которого Бассо Томео отблагодарил заказанной мессой и двенадцатью свечами, пожелал собрать в сети старого рыбака и его сыновей образцы всех рыб, что водятся в заливе.

Когда невод показался из воды и его перенесли на берег, он был до такой степени полон, что, казалось, сейчас прорвется; можно было подумать, что не Средиземное море, а сам Пактол выбросил на сушу все свои богатства.

Дорада с золотистыми бликами, макрель с чешуей стального цвета, серебристая спинола, тригла с красным оперением, зубатка с бордовыми плавниками, круглорылый лобан, луна-рыба, которую можно принять за упавший в море баскский бубен, наконец, рыба святого Петра, на боках которой остались следы от пальцев апостола, — все они как бы служили свитою и были придворными, министрами, камергерами великолепного тунца весом, по меньшей мере, в шестьдесят ротоли, казавшегося тем морским царем, которого в «Немой из Портичи» словами чарующей песни обещает своим друзьям Мазаньелло.

Старик Бассо Томео хватался обеими руками за голову и подпрыгивал от радости, не веря собственным глазам. Когда наполнили корзины, принесенные стариком и его сыновьями в надежде на богатый улов, то оказалось, что в них поместилась лишь треть великолепного урожая, собранного с поля, что само себя возделывает.

Юноши стали искать, куда бы сложить рыбу, а Бассо Томео, преисполненный благодарности, рассказывал всем, что такой удачей он обязан исключительному покровительству святого Франциска, его заступника, у алтаря которого он заказал мессу и засветил двенадцать свечей.

Особенный восторг у старика и всех присутствующих вызывал тунец; он так трепыхался в сетях, что только чудом не разорвал их и не ускользнул в дыру, которая открыла бы дорогу всему чешуйчатому отродью, барахтавшемуся вокруг него.

Слушая рассказ Бассо Томео и разглядывая улов, каждый крестился и восклицал: «Ewiva san Francisco!» 47 Один только дон Клементе, наблюдавший эту сцену из своего окна, сомневался, казалось, в участии святого и приписывал чудесный улов счастливой случайности, выпадающей иной раз на долю рыбаков.

С того места, где находился дон Клементе, а именно из окна второго этажа, взору его было доступно все, вплоть до поворота набережной Маринеллы, и он видел то, чего не видел и не мог видеть Бассо Томео, окруженный зеваками, которые глазели на добычу и поздравляли его.

Дон Клементе видел, а Бассо Томео не видел фра Пачифико, шедшего со своим ослом от рынка, важно держась, по обыкновению, середины дороги; если он никуда не свернет, то неизбежно наткнется на груду рыбы, выловленной стариком.

Так и случилось: увидя толпу, преграждавшую ему дорогу, и не зная причины такого скопления, фра Пачифико решил поскорее проложить себе путь — он взял Джакобино за повод и пошел впереди него, крича:

— Дорогу! Во имя святого Франциска — дорогу!

Легко понять, что в среде людей, славящих основателя ордена кордельеров, всякий, кто при проявлении своем упоминает имя святого, должен быть встречен с уважением, и в данном случае толпа очистила ему место тем поспешнее и почтительнее, что все сразу узнали фра Пачифико и его осла Джакобино, широко известных как усердные слуги святого.

Итак, фра Пачифико продвигался сквозь толпу, не зная, что именно находится в ее центре, как вдруг он оказался лицом к лицу со стариком Томео и чуть не упал, наткнувшись на гору рыб, которые еще содрогались в предсмертных судорогах.

Этой-то минуты и ждал дон Клементе, ибо он предвидел, что между рыбаком и монахом произойдет забавная стычка. И действительно, едва узнав Пачифико, ведущего за собою Джакобино, и сразу поняв, какую огромную десятину ему придется уплатить, Бассо Томео в ужасе вскрикнул и побледнел, а лицо монаха наоборот, осветилось блаженной улыбкой при виде выпавшей на его долю редкостной удачи.

Как нарочно, на базаре было мало рыбы, и, хоть это происходило накануне постного дня, он не нашел ничего подходящего для таких тонких знатоков, как капуцины святого Ефрема.

— Посмотрим, посмотрим! — сказал дон Клементе вслух, но так как он был достаточно высоко, то внизу не смогли разобрать его слова. — Любопытно, чем дело кончится.

Несколько человек подняли головы, но, не поняв, что имеет в виду юный аристократ в бархатном халате, тотчас же опять обратили взоры к Бассо Томео и фра Пачифико.

Впрочем, монах не заставил Бассо Томео долго томиться во власти сомнений: он взял свою веревку, положил ее на тунца и произнес обычное заклятие:

— Во имя святого Франциска!

Это-то и предвидел дон Клементе; тут он громко расхохотался.

Было очевидно, что сейчас последует сражение между двумя сильнейшими двигателями человеческих поступков: суеверием и корыстью.

Откажется ли Бассо Томео, твердо верящий, что уловом он обязан святому Франциску, отдать лучший кусок тому же святому или, что совершенно то же самое, его представителю?

Исход этого столкновения позволил бы дону Клементе заключить, могут ли патриоты рассчитывать на поддержку народа в предстоящей борьбе за права и будет ли народ, ради которого они станут ниспровергать предрассудки, за или против них.

Итог испытания был для философа неблагоприятен.

После внутренней борьбы, длившейся, впрочем, лишь несколько мгновений, корысть была побеждена суеверием, и старый рыбак, собиравшийся было защитить свою собственность и искавший глазами сыновей, которые отправились за корзинами, отступил на шаг, явив предмет спора, и смиренно произнес:

— Святой Франциск дал мне ее, святой Франциск у меня ее забирает. Хвала святому Франциску! Рыба ваша, отец!

— Какой болван! — вырвалось у дона Клементе.

Все подняли головы, и взоры толпы обратились к молодому насмешнику; лица зрителей пока что выражали только удивление, ибо никто так и не понимал, к кому относится этот возглас.

— Это тебя, Бассо Томео, я обозвал болваном! — воскликнул дон Клементе.

— А за что так, ваша светлость?

— За то, что ты и трое твоих сыновей, честные, трудолюбивые люди и к тому же здоровенные молодцы, позволяете наглому, бессовестному лентяю-монаху отнять у вас плод вашего труда.