Лен Дейтон - Мозг стоимостью в миллиард долларов

• Название: Мозг стоимостью в миллиард долларов
• Автор: Лен Дейтон
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Шпионский детектив
• Год: 1997
• ISBN: 5-218-00402-2

---

Харви сказал, что будь у него под рукой термометр, засунутый куда-то в багаж, он бы доказал мне, что в самом деле болен — и уж тогда-то я бы понял, что это вовсе не смешно.

Я погрузился в поглощение красной икры с удивительно вкусным кисло-сладким хлебом, наблюдая, как кассир с треском перекидывает костяшки счетов. В буфет заскочили двое официантов, о чем-то споря между собой, но, увидев нас, тут же покинули его. Затем появился очень высокий человек в пальто и меховой шапке. Он подошел к нашему столику.

— Насколько я вижу, — на хорошем английском сказал он, — у вас хватило смелости попросить поесть в столь поздний час. У вас деловой разговор или вы позволите присесть к вам?

— Садитесь, — пригласил Харви и, подняв указательный палец, представил нас: — Мистер Демпси из Ирландии, а моя фамилия Ньюбегин. Я американец.

— Ага, — произнес мужчина и, полуоткрыв рот, изобразил вежливое удивление, как это делают итальянцы. — Моя фамилия Фраголли, я из Италии. Полпорции того же самого, — сказал он официантке, которая принесла нам кофе и с неподдельным интересом уставилась на Фраголли. Он сделал округлое движение пальцами над столом. Девушка улыбнулась и кивнула. — «Столичной»! — крикнул он ей вслед. — Единственная водка, которую я пью, — объяснил он нам и стал негромко мурлыкать, подпевая оркестру. — Эй, мамбо, мамбо итальяно.

— Вы тут по делам? — спросил Харви.

— О да, по делу. Я побывал в двухстах милях к югу от Москвы. Вы думаете, что находитесь в зимней России, но вы не представляете, что такое эти маленькие замерзшие деревушки. Я занимаюсь торговыми операциями во многих районах. На заключение договора уходит четыре дня, всегда то же самое. Они выдвигают предложение, мы его оспариваем, а потом начинаем обсуждать. Я называю цену, а мне говорят, что она слишком высока. Я объясняю, что если снижу цену, то придется эксплуатировать своих рабочих. Они снова начинают изучать цифры. Я меняю часть спецификации. На четвертый день мы наконец договариваемся. Условия они соблюдают неукоснительно. Никогда не опаздывают с платежами. Когда соглашение подписано, работать с ними — одно удовольствие.

Официантка принесла графин водки и еще одну порцию красной икры. Синьор Фраголли, крупный мужчина с выразительной физиономией, изрезанной глубокими морщинами, и большим крючковатым носом, как у римского императора, блеснув белозубой улыбкой на бронзовом от загара лице, принялся в такт музыке отбивать ножом ритм на серебряном ведерке для шампанского.

— Что вы продаете? — спросил Харви.

— Вот это.

Положив нож, он потянулся за своим черным атташе-кейсом, извлек из чемоданчика женский пояс с подвязками и качнул им в воздухе, изображая движение бедер. Металлические застежки звякнули.

— Это мне нравится, — одобрил Харви.

На следующий день мы встречались с синьором Фраголли в половине второго у Центрального военно-морского музея, который он упорно называл биржей.

Музей располагается на восточной стороне одного из сотни островов, из которых и состоит Ленинград; соединяют их между собой шестьсот двадцать мостов. Здесь Нева достигает своей предельной ширины.

Над скованной льдом рекой дул холодный ветер, порывы которого долетали до Петропавловской крепости. Итальянец несколько задержался и появился, рассыпая поклоны и извинения. Он возглавил нашу процессию, спустившись на твердый лед, который тянулся до северного берега. До Кировского моста нам предстояло пройти немалое расстояние, и мы двинулись по протоптанной тропинке. Женщина в тяжелом тулупе, с шарфом на голове и меховых сапогах, терпеливо подергивала леску, опущенную в круглую дырку во льду. Ребенок рядом с ней навел на нас пластмассовый пистолет и изобразил звук выстрела, но женщина приструнила его и улыбнулась нам. Улова у нее не было или же она бросала его обратно в воду. Когда мы оставили ее далеко позади, синьор Фраголли заметил:

— Лицо города изменилось. Вы обратили на это внимание?

— Да, — согласился Харви. Он держал голову низко опущенной, словно даже тут, на льду, наш разговор мог быть перехвачен параболической антенной с направленным микрофоном.

— Надеюсь, что ни одно из них вы не разбили?

— Нет. Я был очень осторожен, — сказал Харви.

Мне не требовалось лишних доказательств, дабы убедиться, что полдюжины яиц, украденных у меня в лондонском аэропорту, находятся у Харви. Я ничего не сказал. Им еще доведется испытать удивление, когда они присмотрятся к этим яйцам из буфета. И у Харви, и у Фраголли оказались одинаковые черные чемоданчики.

— Обменяемся за ленчем, — предложил Фраголли. И 6т души расхохотался, блеснув полным набором зубов.

Я предположил, что если кто-то наблюдает за нами с берега, это введет его в заблуждение.

— Один из вас, — продолжая улыбаться, сказал он, — отправится в Ригу.

— Поедет Демпси, — ответил Харви. — Я должен быть здесь.

— Меня не волнует, кто из вас, — заметил Фраголли. На ходу он пристроился поближе ко мне. — Завтра вы едете в Латвию. Рейс 392-й, отправление без десяти три. Остановитесь в гостинице «Рига». С вами выйдут на связь. — Он повернулся к Харви: — Вы ввели его фотографию в «Мозг»?

— Да, — кивнул Харви.

— Отлично, — одобрил Фраголли. — Человек, который найдет вас, будет знать, как вы выглядите.

— Но я-то его знать не буду?

— Конечно, так безопаснее.

— Нет, только не для меня, — возразил я. — Мне не нравится идея, что любой из ваших бездельников может обнаружить мое фото.

— Ни один из снимков не выдается просто так, — успокоил меня Харви. — Человек, который выйдет на контакт, скорее всего, будет среди пассажиров самолета.

— И как, по вашему мнению, я должен действовать? — спросил я. — Обзавестись бинтами и гипсовой шиной?

— Чем скорее ты вобьешь себе в голову, что в этой организации исключены любые ошибки, тем скорее ты расслабишься и перестанешь подкалывать меня, — нетерпеливо заявил Харви.

Поскольку эти слова, по всей видимости, были предназначены, чтобы ублаготворить синьора Фраголли, я сказал всего лишь «о'кей».

— Вам придется выучить наизусть две тысячи слов, — предупредил синьор Фраголли. — Справитесь?

— Не дословно, — слабо запротестовал я. — Слово в слово не получится.

— И не надо, — улыбнулся Фраголли. — Только формулы — довольно короткие — будут нуждаться в дословной передаче.

— Это получится, — согласился я и подумал, как им удастся раздобыть мне визу в Ригу, но спрашивать не стал.

Мы добрались до вмерзшего в лед судна. Его высокий борт украшали деревянные галерейки и иллюминаторы с занавесками. Поднявшись на борт, мы миновали груды пустых ящиков из-под пива и лимонада и услышали за собой оклик:

— Товарищ! — В голосе звучали угрожающие нотки. — Товарищ! — повторился зов снова.

— Он волнуется потому, что мы не оставили ему верхнюю одежду, — предположил Фраголли. — Тут считается некультурным заходить куда-либо в пальто.

Плавучий ресторан мало чем отличался от всех прочих аналогичных заведений. Столовые приборы, как и посуда, меню, да и сами официанты — все здесь носило марку одного и того же государственного предприятия.

Мы ели бульон с пирожками, и Фраголли рассказывал, что сегодня утром он успел продать партию поясов.

— Вы не имеете представления, до чего толковы эти русские; может, они въедливы и неискренни, но уж умны, это да. Я продаю свои товары во многих западных странах, но эти русские... — Он поцеловал кончики пальцев, демонстрируя свое восхищение, и понизил голос до конспиративного шепота. — Мы заключили сделку. Другие клиенты просто называют мне количество и дату, к которой надлежит поставить восемь тысяч подвязок модели 6а таких-то и таких-то размеров. Но только не русские. Они хотят, чтобы застежка была на дюйм ниже, они хотят двойные швы.

— Это непросто, — покачал головой Харви.

— Да, — согласился Фраголли. — Меняя спецификацию, они получают уверенность, что этот товар пойдет только им. Понимаете, эластик портится от долгого хранения. И они не хотят, чтобы их товар месяцами лежал на складах. У них очень толковое капиталистическое мышление.

— Капиталистическое?

— Конечно. Вот взять этих старушек, что продают букетики цветов на Невском. Ни один милиционер ничего им не говорит, хотя они нарушают закон. Но в свое время продавать таким образом цветы было довольно опасно. Ах, если бы я мог дать одной из этих женщин партию поясов... — Он остановился. — Я прикинул, что если продавать их по нормальной цене — а сегодня в Ленинграде ее можно поднять, самое малое, вдвое, и она будет считаться нормальной, — так вот при такой цене я мог бы уйти на покой после одного рабочего дня. Эта страна изголодалась по потребительским товарам, как Европа в 1946 году.

— Тогда почему же вы этого не делаете? — спросил Харви.

Фраголли скрестил пальцы обеих рук универсальным для России жестом, изображающим тюремную решетку и все, что с ней связано.