Чарльз Де Линт - Лунное сердце

• Название: Лунное сердце
• Автор: Чарльз Де Линт
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Детектив
• Год: 2005
• ISBN: 5-352-01291-3

Таинственная находка переворачивает жизнь владелицы антикварной лавки Сары Кенделл. Появление загадочных артефактов становится первым звеном в цепочке невероятных событий, потрясших Оттаву. Полиция считает виновником всех бед медиума Томаса Хенгуэра, его сверхъестественные способности не дают покоя одному влиятельному политику, который одержим идеей раскрыть секрет вечной жизни. Но нет ничего страшнее, чем потревожить темные силы, дремлющие за гранью реальности.

---

Теп-фюл-ин опустил копье, но, не успев коснуться груди Киерана, оно вдруг само по себе выгнулось и вонзилось глубоко в землю. Потрясенный Теп-фюл-ин взревел от боли, ибо древко копья вспыхнуло и обожгло ему ладони.

— Кто посмел? — вскричал он, поворачиваясь к зрителям.

Но хотя гнев красным туманом застилал ему глаза, он увидел, что и зрители поражены — и Синс-амин, и его соплеменники, и рате-вен-а, и поднимающиеся с земли Ха-кан-та с Пэквуджи. Он перевел глаза на Киерана, тот тоже старался подняться. От ярости Теп-фюл-ин совсем потерял рассудок. Он бросился на Киерана, схватил его за горло и одним рывком поднял в воздух. Его пальцы все сильней сжимали шею жертвы.

В бешенстве он даже не услышал ропота зрителей, не услышал боя барабанов, внезапно разнесшегося по лесу. Он видел только, как у его врага глаза вылезают из орбит, чувствовал, как тот, пытаясь сопротивляться, бессильно бьет его по груди и рукам. И тут, к ужасу Теп-фюл-ина, его собственные пальцы начали разжиматься. Он пытался удержать их на шее противника. Мускулы на его плечах и руках вздулись, но пальцы один за другим отцепились от горла Киерана, будто их отогнула чья-то железная рука. Как Киеран, хватая ртом воздух, упал на глину, Теп-фюл-ин уже не видел. Ибо только теперь он разглядел то, с чего уже давно не сводили глаз окружающие.

На краю глиняного круга, прямо напротив Теп-фюл-ина стояла высокая фигура. С виду это был человек, но с головой волка, а сзади, вдоль шеи, у него, как грива, торчали вороньи перья. Над волчьей мордой поднимались оленьи рога. С них свисали перья, переплетенные кожаными шнурками и бусами. Набедренной повязкой ему служила лисья шкура.

— Ты потерял свою честь, Красное Копье Ветра, — раздался голос, заглушивший торжественный бой барабанов. Безжалостные глаза отливали золотом. — А значит, потерял и право жить дальше.

Теп-фюл-ин метнул взгляд налево, потом направо, но не встретил сочувствия ни у кого — ни у рате-вен-а, ни у своих соплеменников. Только по лицу Синс-амин было видно, что она жалеет его. Но от нее Военачальник отвернулся.

— Он ведь чужак, Отец, — сказал он.

— Этой ночью он больше мой сын, чем ты.

— Нет! — закричал Красное Копье. — Не может он быть твоим сыном! По его венам струится зло! Он не нашей веры! Он встал на наш Путь, чтобы посмеяться над всем, что мы чтим! Это из-за него и таких, как он, верившие в нас племена отвернулись от нас и мы, покинутые ими, гибнем! Неужели ты хочешь, чтобы от нас остались лишь воспоминания?

— Я хотел бы, чтобы ты избрал новый Путь. Знай, Красное Копье, правда многолика. К одной и той же цели ведут разные дороги. Тот, чей дух не принимает перемен, обречен на прозябание и гибель.

— Мы прозябаем из-за этих перемен! — горько сказал Теп-фюл-ин. — Чтобы снова стать сильными, мы должны вернуться к нашим прежним правилам жизни. Тебе, Отец, это известно лучше, чем нам. Посмотри сам. Посмотри, как ослабели даже Хозяева Леса! Сколько их было раньше? А сколько теперь? Вы тоже, подобно квин-он-а, научились умирать.

— К старой жизни возврата нет, — покачал головой Хозяин Леса. — Жизнь идет вперед — она как ветер, что проносится над полями, как лес, который растет, чтобы умереть, а из смерти снова рождается жизнь. Если бы это было не так, жизнь уподобилась бы стоячей воде. Хотел бы ты загнить и покрыться плесенью, как болото? Этого ты желаешь своим соплеменникам, Красное Копье?

— Это не может так кончиться, — возразил Теп-фюл-ин. — И не кончится! Пусть другие не хотят, но мы должны остаться верными старине! Если уж Хозяева Леса позволяют безрогим белокожим чужакам уводить их с истинного Пути, пора им самим отправляться в Страну Дремлющего Грома.

И, быстро нагнувшись, он схватил упавшее копье Киерана и молниеносно метнул его. Копье послушно вонзилось в широкую грудь Хозяина Леса. Но странное существо так и осталось стоять, а копье торчало из его груди, словно еще одно украшение. Бой барабанов не затихал. Наконец Хозяин Леса медленно поднял руку и вытащил копье. Из раны полилась кровь — темно-зеленая, как хвоя стоящих вокруг елей; кровь потекла-потекла некоторое время, остановилась и запеклась. Рана затянулась.

— Дремлющий Гром — это мы, — тихо сказал Хозяин Леса.

И барабанный бой, оглашавший ночь, вдруг стих.

— Прощай, сын мой, — сказал Хозяин Леса, — и когда родишься снова, вспомни про этот урок. Вспомни, иначе опять пройдешь через то же самое. Запомни, иначе тебе не суждено бить в барабан в Стране Дремлющего Грома.

Теп-фюл-ин взвыл волком, когда из глаз Хозяина Леса в его глаза словно ударила молния. Падая на колени, он услышал, как на его вой отозвались вдали его братья-волки. Они прервали охоту, подняли к небу поседевшие головы и принялись оплакивать своего брата. Только два волка молчали. Эти серебристые волки стояли неподвижно, переводя глаза с умирающего Военачальника на Пэквуджи, который осмелился остановить их сестру-барабанщицу.

А жизнь Теп-фюл-ина покидала его тело. Он выл не от боли — от горя. И от злобы. Он уже не мог держать отяжелевшую голову прямо. Опустив ее, он впился взглядом в глаза Киерана. Ненависть, горящая в этом взоре, сразила Киерана, как удар копья.

— Я… я… проклинаю… — начал Теп-фюл-ин, но, не закончив фразу, упал лицом в глину и испустил дух.

Все было кончено. Далекий волчий вой смолк, и наступила тишина. Синс-амин не сводила глаз с Хозяина Леса. Ей он казался высокой желтоглазой медведицей с косматой бурой шкурой. Синс-амин молча подыскивала слова, но не могла связать их, чтобы выразить свои мысли.

— Понимаю тебя, — пророкотал в ее мозгу глухой голос медведицы. — Стыд не запятнал твое племя.

— Он не желал плохого.

— Но наделал много вреда, — покачала головой медведица.

Синс-амин опустила глаза, принимая мягкий упрек своего тотема. Ведь, говоря о Красном Копье, медведица имела в виду и ее тоже.

Киерану Хозяин Леса казался вороном.

— Ты опять действовал, не подумав, — пожурил его ворон. — И на что ты надеялся, соглашаясь на это безумие? Это любовь заставила тебя принять вызов?

— Нет, гордость, — медленно ответил Киеран.

Глядя на Киерана немигающим взором, Хозяин Леса взвешивал его слова.

— Если ты нашел в себе силы признаться в этом, — наконец проговорил ворон, — значит, для тебя еще есть надежда.

— Почему ты мне помог? — спросил Киеран.

— Я помог не тебе. Я явился помочь Теп-фюл-ину. Он отклонился от нашего Пути, потерял честь. Не будь здесь меня, он причинил бы не меньше горя, чем твой Мал-ек-а. И что еще хуже: он причинил бы горе, желая добра. Нет ничего более жалкого, чем заблудшая душа.

— И все же благодарю тебя!

— Как тебе угодно. А что ты теперь собираешься делать?

Киеран молчал.

— Я вот чего желаю тебе, младший брат, — сказал ворон. — Помни о чудесах тихих. Миру от них больше пользы, чем от воинов. И еще скажу тебе: нельзя поддержать честь в том, у кого ее нет. Преследуя Мал-ек-у, ты навлечешь на себя печаль. За все надо платить. Вспомни, как расплатился Теп-фюл-ин.

— Но ведь Мал-ек-а — это зло! — воскликнул Киеран. — И Теп-фюл-ин сказал правду — это мой народ выпустил его на волю. Ведь Мал-ек-а пришел сюда из-за Большой Воды!

— Это верно, — согласился ворон. — Делай как знаешь! Прощай, сын мой! Я встречусь с тобой снова, когда ты будешь искать мира, а не войны. — Сказав это, Хозяин Леса повернулся и скрылся в чаще.

Киеран с трудом поднялся с земли. Дотронувшись рукой до горла, он сморщился от боли. Он едва мог дышать. Оглянувшись, он увидел, что квин-он-а исчезли так же тихо, как и его тотем. Остались только Ха-кан-та и ее родичи. И еще Пэквуджи.

— Ты знал, что придет Хозяин Леса? — спросила Ха-кан-та у Пэквуджи. — Потому ты и остановил меня, когда я хотела вмешаться?

Но она ошибалась: хоночен-о-ке этого не знал. Он знал другое — если бы Ха-кан-та или кто-то из ее родичей вмешались в поединок, квин-он-а этого не стерпели бы. Смерть витала в воздухе. Кто-то должен был умереть — или Киеран, или Красное Копье. А Пэквуджи должен был спасти от смерти других. Но что сюда пожалует сам Хозяин Леса! Пэквуджи пожал плечами, не удостоив Ха-кан-ту ответом. Пусть толкует по-своему то, что случилось нынче ночью.

Ха-кан-та прошла в круг и, улыбаясь, опустилась на колени рядом со своим возлюбленным. Пальцами, легкими, как перышки, она коснулась его лба.

— Теперь на нас снизойдет мир, — сказала она. — Квин-он-а больше не станут распоряжаться нашими жизнями.

— Но остался еще Мал-ек-а, — предостерег ее Киеран.

— Нет!

— Nom de tout, Канта!

Однако теперь они поменялись ролями, и Ха-кан-та слышать не желала о борьбе с Мал-ек-ой.

— С этим покончено, — отрезала она. — Для нас покончено. Пусть с этим ходячим ужасом сражаются другие. Это не наша охота.

«А как же твой отец?» — подумал Киеран, но ничего не сказал. Напоминать ей об этом было бы несправедливо. Если она успокоилась, перестала думать о своем долге, не его дело тревожить ее. Но… у него самого еще остался неоплаченный должок. Его предки приплыли сюда по Большой Воде из тех же мест, что и Мал-ек-а. Благодаря тому что они переселились на эти берега, прибыл сюда на кораблях с высокими мачтами, подгоняя их словно злой ветер, Мал-ек-а и обрел почву под ногами.