Маркиз де Сад - Жюльетта. Том I

• Название: Жюльетта. Том I
• Автор: Маркиз де Сад
• Издательство: Продолжение Жизни
• Жанр: Эротика
• Год: 2003
• ISBN: 5-94730-002-8

Этот том включает первую, вторую и третью книги одного из самых значительных произведений скандально известного маркиза Донасьена Альфонса Франсуа де Сада (1740-1814) — романа «Жюльетта».

В нем, как и в других своих сочинениях, маркиз де Сад описывает весьма жестокие способы сексуальных «развлечений» высшего сословия Франции середины XVIII века, поэтому это издание будет интересным для всех любителей жесткой эротической литературы.

---

— Признаться, — покачала головой Клервиль, — это самая удивительная и самая странная система, какая могла прийти в человеческую голову.

— Зато не такая экстравагантная, как ваша, — отвечал Сен-Фон. — Послушать вас, так Бога следует либо очистить от всех пороков и недостатков, либо отвергнуть; что же до меня, я принимаю его целиком, со всеми его пороками, и тому, кто знает все отвратительные свойства существа, которого только из страха называют милосердным, мои идеи покажутся более разумными, нежели те, что изложили вы.

— Но ваша система построена на жутком ужасе перед Богом.

— Верно, он наводит на меня ужас, однако моя система ни в коем случае не обусловлена моей ненавистью к нему, она — плод моего разума и моих размышлений.

— Я предпочитаю скорее не верить в Бога, чем придумать его для того, чтобы ненавидеть. А что ты об этом думаешь, Жюльетта?

— Я отъявленная безбожница, — сказала я, — и ярая противница догмата о бессмертии души; мне больше нравится ваша система, и я скорее поверю в небытие, нежели в какие-то неведомые страдания в загробной жизни.

— В вас обеих говорит тот самый порочный эгоизм, — заметил Сен-Фон, — который служит источником всех человеческих ошибок. Человек формирует для себя мировоззрения в соответствии со своими вкусами и наклонностями и поэтому неизбежно удаляется от истины. Я советую вам оставить ваши страсти в покое, когда вы рассматриваете философские вопросы.

— Ах, Сен-Фон, — сказала Клервиль, — так я вам и поверила, что ваши взгляды являются продуктом только тех страстей, что обуревали вас в минуты философских размышлений. Будь меньше жестокости в вашем сердце, ваши догматы были бы менее кровожадны, и вы скорее согласитесь на вечное проклятие, о котором говорили, чем откажетесь от восхитительного удовольствия устрашать им других.

— Вы правы, — вмешалась я, — это только предлог изложить нам свою доктрину, очередная извращенная прихоть с его стороны, а сам он в это не верит.

— Вот здесь вы ошибаетесь, и вам хорошо известно, что мои поступки абсолютно соответствуют моему мышлению: зная, что слияние с молекулами зла бывает ужасно мучительным для любого человека, даже отъявленного злодея, я предаюсь всевозможным преступлениям в этом мире с тем, чтобы меньше страдать в будущем.

— Что касается до меня, — возразила на это Клервиль, — я оскверняю себя злодействами, потому что они мне нравятся, потому что я считаю их одним из способов служения Природе и еще потому, что, поскольку от меня после смерти ровным счетом ничего не останется, не имеет никакого значения, чем я занималась в этом мире.

Нашу беседу прервал стук въехавшей во двор кареты, и дворецкий возвестил о приезде Нуарсея; тот вошел не один, а в сопровождении юноши лет шестнадцати, прекраснее которого я еще не встречала в своей жизни.

— Черт побери, — проворчал министр, — я только что объяснял этим дамам свои взгляды на адские муки, и неужели мой дорогой друг Нуарсей хочет, чтобы я испытал их на деле?

— Вы, как всегда, правы, — ответил Нуарсей, — и вот этот прелестный мальчик поможет вам. Это сын маркизы де Роз, той самой, кого на прошлой неделе вы отправили в Бастилию по обвинению… что же там было? Кажется, заговор против короны?

— Да, насколько я припоминаю.

— И по-моему вы намеревались завладеть этим юношей, а возможно, и кое-какими деньгами?

— Точно.

— Значит, я не ошибся. Как бы то ни было, маркиза, зная о наших отношениях, долго добивалась со мной встречи; я попросил вашего секретаря составить указ об освобождении, и сегодня утром мы с ней побеседовали. А это результат наших переговоров.

С этими словами Нуарсей подтолкнул юного Роза к министру.

— Насладитесь им и подпишите. Кроме того, я привез вам сто тысяч франков.

— Он довольно мил, — произнес Сен-Фон, целуя юношу, — весьма и весьма мил, но как это некстати… Мы недавно досыта насладились, и я чертовски измотан.

— Я уверен, — сказал Нуарсей, — что у мальчика есть все, что требуется, чтобы вернуть вас к жизни.

Роз и Нуарсей, которые, как оказалось, еще не ужинали, присоединились к нашей трапезе. После ужина Сен-Фон сказал, что хочет иметь меня под рукой, пока будет развлекаться с юным маркизом, и предложил Нуарсею провести время с Клервиль; они выразили живейшее удовольствие и удалились в соседнюю комнату.

— Боюсь, что мне потребуется твоя помощь, — обратился ко мне Сен-Фон, — несмотря на всю его привлекательность я не надеюсь на свой член. А ну-ка расстегни ему рубашку, моя радость, и подними ее повыше, а панталоны спусти до колен… Вот так, это я люблю больше всего.

Едва оголился обольстительный предмет вожделения моего друга, Сен-Фон прильнул к нему, долго и с восторгом лобзал его, лаская рукой почти детский еще член, и скоро ощутил в себе прилив сил.

— Соси его, — бросил он мне через плечо, — а я пощекочу ему задний проход. Думаю, вдвоем мы сможем выдавить из него оргазм.

Через некоторое время, затрепетав при мысли о сперме, которая готова была излиться мне в рот, Сен-Фон захотел поменяться со мной местами; мы проделали этот маневр с такой быстротой, что не успел член юноши оказаться у него во рту, как брызнула исторгнутая плоть, и он проглотил все до капли.

— Ах, Жюльетта, — признался он, облизывая губы, — это пища богов, о другой я и не мечтаю.

Вслед за тем, наказав мальчику отправляться в постель и не засыпать, пока мы не придем, Сен-Фон увел меня в свой будуар.

— Знаешь, Жюльетта, — начал он, — я должен кое-что рассказать тебе об этом деле, о котором и сам Нуарсей знает не так много.

Маркиза де Роз, одна из красивейших женщин при дворе, когда-то была моей любовницей, а этот юноша — мой сын. Он заинтересовал меня еще два года назад, и все это время маркиза мешала мне удовлетворить эту жгучую страсть, поэтому пришлось терпеть, пока мое положение не станет достаточно прочным, чтобы я мог действовать без риска. Только совсем недавно мне удалось сокрушить остатки ее былого величия, и я понял, что время мое пришло; кроме того, у меня есть два веских повода: я зол на нее за то, что когда-то получал от нее удовольствие, и от того зол, что она не дала мне насладиться. ее сыном. И вот теперь она трясется от страха и посылает мальчика ко мне, но, пожалуй, он появился слишком поздно: в продолжение восемнадцати месяцев я кончал при одной мысли о нем, а такой сильный пожар не может длиться бесконечно, и мне кажется, если он еще не угас окончательно, то, во всяком случае, уже не тот, что прежде. Однако в нынешнем приключении есть и другие возможности для злодейства, которые я упускать не намерен. Да, дорогая, я очень хочу прикарманить сто тысяч маркизы и не против того, чтобы изнасиловать ее сынка, правда, на этом останавливаться я не собираюсь: ведь надо принять во внимание мою потребность отомстить. Так что она покинет Бастилию только в мусорной корзине.

— О Господи, что вы хотите этим сказать?

— Только то, что сказал. Маркиза не знает, что в случае смерти ее сына, я, хотя и являюсь дальним родственником, буду единственным наследником ее состояния; сама шлюха не протянет и месяца, и после того, как нынче ночью я с удовольствием отделаю ее отпрыска, завтра утром мы угостим его чашечкой шоколада, которая устранит последнее препятствие между мною и неожиданным наследством.

— О, какие ужасные вещи я слышу!

— Не такие уж они ужасные, милая моя, если учесть, что в предвкушении этого события трепещут все молекулы зла.

— Вы удивительный человек! А что получу я, если приму в этом участие?

— Пятьсот тысяч ливров в год, Жюльетта, и для этого надо потратить всего лишь двадцать су на мышьяк. Ну довольно, — сказал министр, поднимаясь на ноги, — нас ждет хорошенькое развлечение, так что не будем терять время. Посмотри сама, — продолжал он, предлагая мне потрогать свой разбухший, твердый как камень, член, — посмотри, как действуют на меня злодейские мысли. Ни одна женщина на земле не сможет пожаловаться на мою страсть, если я буду знать, что после этого убью ее.

Юный Роз ждал нас; мы положили его в середину, и Сен-Фон, не мешкая осыпал его похотливыми поцелуями; мы горячо ласкали и обсасывали его, мы сверлили языком задний проход, а когда возбуждение министра достигло предела, он по самый эфес вогнал свою шпагу в юношеский зад. Я щекотала языком анус моего любовника, и хотя он изрядно потрудился в тот день, я редко видела, чтобы его сперма изливалась в таком обильном количестве и чтобы спазмы его длились так долго. Он приказал мне высосать все семя из сосуда, в который он его бросил, и переправить ему в рот; такое предложение всколыхнуло мою развратную натуру, и я проделала это с замирающим от восторга сердцем. Затем юношу заставили содомировать меня в то время, как министр обрабатывал его таким же образом, после чего Сен-Фон оседлал меня сзади, облизывая при этом ягодицы нашего наперсника, которого мы, в конце концов довели до крайнего истощения, заставив несколько раз извергаться нам в рот и в зад. Брезжил рассвет, когда Сен-Фон, обезумевший от происходящего, но еще не удовлетворенный, велел мне крепко держать мальчика и самым безжалостным образом исполосовал всю его заднюю часть многохвостой плетью, а напоследок избил его кулаками и еще несколько минут терзал его тело. В одиннадцать часов принесли шоколад; по указанию министра я подсыпала в чашку яд, утверждая таким образом его права на наследство, а он, пока я готовила смертоносное зелье для его родного сына, писал записку коменданту Бастилии с приказом сделать то же самое с его матерью.