Маркиз де Сад - Жюльетта. Том I

• Название: Жюльетта. Том I
• Автор: Маркиз де Сад
• Издательство: Продолжение Жизни
• Жанр: Эротика
• Год: 2003
• ISBN: 5-94730-002-8

Этот том включает первую, вторую и третью книги одного из самых значительных произведений скандально известного маркиза Донасьена Альфонса Франсуа де Сада (1740-1814) — романа «Жюльетта».

В нем, как и в других своих сочинениях, маркиз де Сад описывает весьма жестокие способы сексуальных «развлечений» высшего сословия Франции середины XVIII века, поэтому это издание будет интересным для всех любителей жесткой эротической литературы.

---

Мы распределили мужчин на группы по восемь человек в каждой; на этот раз мы принимали по одному члену с каждой стороны под мышку, по одному в каждую руку, один между грудей, один в рот, седьмой во влагалище и восьмой в анус. Предохранительные оболочки были сняты, потому что была поставлена другая задача — полить наши тела спермой так, чтобы мы пропитались ею до самого нутра.

Каждый отряд из восьми копьеносцев сбросил по два заряда — вначале обстреляв одну цель, затем вторую, после чего мы сменили положение и вновь испытали восемь таких же атак. Когда все кончилось, мы в один голос заявили, что наконец-то удовлетворены полностью и теперь находимся в распоряжении наших гостеприимных хозяев, которые могут делать с нами все, что подскажет им воображение. И снова моя подруга совокупилась пятнадцать раз в рот, десять — в вагину и тридцать девять раз в зад, а я — сорок шесть раз в зад, восемь — в рот и десять — во влагалище.[99] Если подсчитать все, получится по двести раз каждая.

Взошло солнце, наступила Пасха; наши шалуны, которые всю ночь ублажали ненасытную женскую плоть, отправились на мессу, потом вернулись обратно. Близился час обеда, и мы напомнили настоятелю о богохульных развлечениях, которые были нам обещаны, и предложили приступить к ним, прежде чем сесть за трапезу. Эйсебиус, имевший влечение только к мужскому полу, во время наших сладострастных утех ограничился тем, что массировал члены и совершил содомию с несколькими собратьями.

— Разумеется, — подтвердил он, — я сам собираюсь совершить обряд святого таинства в часовне Пресвятой Девы. Может быть, у вас есть какие-нибудь конкретные предложения?

— Сделаем так, — сказала Клервиль, — кроме вас в службе будет участвовать еще один монах, и обе мессы будем служить на влагалищах двух наших лесбиянок; в это время другой монах будет сношать их в рот по очереди, подставив свою задницу в распоряжение главного служителя, то есть в ваше, уважаемый Эйсебиус, и в тот момент, когда будет освящаться тело Христово, он выложит на грудь девицы порцию экскрементов, и вы засунете облатку в дерьмо; мы с подругой примем причастие, потом поджарим эту смесь, разрежем ее на четыре части: две части вложим в задницу служителей и забьем поглубже посредством самых стойких и мощных членов, а две других вставим в наши с Жюльеттой попки, затем возьмем спринцовки — они, кстати, у нас с собой — и вольем внутрь освященное вино. После этого нас, всех четверых, будут содомировать еще раз и добавят спермы в наши потроха. Во время этой процедуры мы будем прижимать к промежности самые ценные ваши распятия и испражняться на них; но это еще не все: сразу после совокупления мы снова облегчимся в ваши потиры и прочие священные сосуды.

Все было сделано в точном соответствии с желаниями моей подруги, и она осталась очень довольна этим сложным ритуалом.

— Восхитительно, — несколько раз повторяла она с блаженной улыбкой. — Конечно, в этом много ребячества, но это очень стимулирует и возбуждает, поэтому вполне стоит таких хлопот. В сущности, сладострастие любому ощущению придает лишь наше воображение, и степень нашего удовольствия определяется нашими вкусами. Помните, что сказал поэт:

«Благословенны свыше все желания, все вкусы,

Благословенны трижды собственные ваши».

Вслед за тем мы разделили трапезу с Эйсебиусом и четырьмя монахами, проявившими наибольшее искусство в богохульной церемонии, отдохнули два часа, и оргия возобновилась.

Наши лесбиянки устроились по обе стороны от Клервиль: одна из них пальцами придерживала ей нижние губки, открывая влагалище, другая таким же образом раскрывала задний проход; в мои обязанности входило возбуждать шестьдесят четыре члена и по очереди вставлять их — вначале в вагину подруги, затем — в ее анус. Клервиль возлежала на спине, раскинув в стороны и приподняв ноги, и опиралась лодыжками в специальные возвышения, устроенные в изножье кровати; самцы доходили до крайней степени возбуждения в ее влагалище, а сперму сбрасывали в задний проход. Потом я заняла место Клерзиль, и она оказывала мне такие же услуги. Таким образом, наши кармелиты получали огромное удовольствие не только от того, что долбили нас с обеих сторон, но, наслаждались еще и тем, что им помогала и направляла их орудия в нужное место самая прекрасная женская ручка в мире; кроме того, они целовали губы, влагалища и ягодицы наших наперсниц. И сперма лилась беспрерывным потоком.

Во втором акте служанки втирали по одному члену в наши лица, еще по два мы массировали руками, а двое монахов обсасывали наши языки, при этом мы стояли на корточках, упираясь задом в лицо монаха, который облизывал нам заднее отверстие, и сжимали бедрами голову другого, который сосал наши влагалища; еще два монаха стояли рядом, с членами наизготовку, ожидая, когда мы, насытившись изысканными ласками сосателей, подадим сигнал приступить к совокуплению. Так прошел час, и общее число извержений увеличилось еще на восемь.

Наша энергия уже начала иссякать, когда в голову Клервиль пришла свежая идея, которая сразу возбудила нас обеих. Она выразила ее такими словами:

— Если немного постараться, можно сделать так, что в одно и то же время женщина будет принимать во влагалище сразу два члена. Давайте попробуем этот вариант. Кто из вас сможет это сделать?

Несколько монахов выступили вперед, и моя подруга выбрала двоих.

— Вот ты, — указала она на того, что имел орган повнушительнее, — ляжешь на спину, а я сяду на твой кол. А ты, — кивнула она второму, — будешь сношать меня сзади и также в куночку, и одновременно щекотать пальцем заднюю норку. Тем временем я могу взять в рот третий член, ну, а что мне помешает ласкать руками еще два?

Не всякая вагина пригодна для такого рода упражнений, к счастью, пещерка Клервиль была достаточно просторной. Два гигантских члена скоблили ее таким образом, что когда один выходил наружу, второй, задевая его, бросался вперед; темп постепенно убыстрялся, процедура продолжалась не менее трех часов, после чего блудница, принявшая за это время двадцать шесть монахов, пришла в бешенство: ее невидящие глаза безумно бегали по сторонам и метали молнии, на губах вскипала пена, все ее тело блестело от пота, но несмотря на состояние загнанной лошади, в котором она пребывала, Клервиль никак не могла успокоиться — как одержимая, она извивалась, ухватившись обеими руками за члены, яростно дергала и жадно сосала их, стараясь любым путем восстановить их твердость.[100] Я была слишком молода и хрупка телом, чтобы даже попытаться повторить необыкновенно возбуждающий и никогда не виданный мною акт, которому самозабвенно предавалась моя спутница: я просто наслаждалась тем, что подогревала блюда, которых требовала ее трапеза, но большего я сделать не могла. Кроме того, в обоих местах, наиболее восприимчивых к удовольствиям, я испытывала столь сильное жжение, столь нестерпимый зуд, что после той бурной ночи долго еще не могла сесть без того,, чтобы не скривиться от боли.

Пока мы ужинали, стало совсем поздно, и Клервиль заявила, что предпочитает ночевать в монастыре.

— Будьте любезны постелить мне на алтаре в вашей церквушке, — рбратилась она к настоятелю. — Я еще не насытилась. Со мной будет Жюльетта. Погода нынче теплая, и нам будет очень удобно в прохладном помещении. А если она желает, Жюльетта может устроиться в часовне, посвященной той шлюхе, которая, как утверждают, произвела на свет распятого Бога ваших глупых прихожан. Что ты на это скажешь, Жюльетта? Я предлагаю тебе возлечь на этот алтарь и раскинуть свои сладкие ляжки так же, как это делала блудливая Мария. Только вместо солдат иерусалимского гарнизона, которым эта педерасточка отдавалась каждый день, ты выберешь из нашей кармелитской гвардии несколько молодцов, из тех, что тебе особенно приглянулись.

— Но я не могу больше сношаться, — запротестовала я.

— Вздор! Ты будешь ласкать их, они будут ласкать тебя, ты будешь их сосать, они ответят тебе тем же. И увидишь, что все будет хорошо. Я уверена, что женщина в любое время может выдавить из себя сколько угодно спермы. Ты говоришь, что выжата до капли? А я вот нет, совсем нет. Меня сегодня помяли посильнее, чем тебя, а мне хочется еще и еще. Потоки спермы, которую влили в мою попку и куночку, не только не погасили пожар, а напротив — еще сильнее разожгли его. Я сгорю дотла, если остановлюсь на этом. Чем больше женщина сношается, дорогая моя, тем больше ей хочется: только сношение может утолить пламя, вызванное сношением же, а если Природа одарила женщину таким темпераментом, как у меня, только во время плотских утех она может быть счастлива. У женщины есть одна единственная врожденная добродетель — ее блудливость; все мы созданы для того, чтобы сношаться, и другого предназначения у нас нет; горе той, кто в силу своей непроходимой глупости и тупости, живет в плену идиотских предрассудков, — она вечно пребудет жертвой своих взглядов и своей почти никогда не сбывающейся веры в мужчин и всю свою жизнь проживет с сухим, не познавшим радостей влагалищем, она умрет от одиночества, и некому будет ее оплакивать. Женское распутство почитается во всем мире, повсюду оно находит поклонников, множество алтарей выстроено в его честь. С каждым днем я все больше и все фанатичнее предаюсь ему. В этом мое кредо, моя единственная забота; пока бьется сердце в моей груди, я буду шлюхой и клянусь, что не отступлю от этого. Если я кому и благодарна в этом мире, так только тем людям, которые направили меня на этот путь. Им я обязана всем, что имею, обязана самой жизнью. Все ценное, что я получила от своих родителей, было втоптано в грязь гнусными лицемерами, и предрассудки сделались стенами моей тюрьмы, но я взломала их, мои страсти разметали их в стороны и обратили в прах. Только тогда глаза мои открылись, когда я научилась искусству блуда и распутства, и я считаю, что мое существование начинается именно с того благословенного дня… Мужские члены, прекрасные, налитые силой столпы, — вот мои единственные боги, мои добрые и верные спутники; они являются для меня всем на свете, я живу только во славу верховного божества — пениса. Когда нет его ни в моей вагине, ни в моем анусе, он все равно пребывает в моих мыслях, и вы можете убедиться в этом, если вскроете мой мозг.