Маркиз де Сад - Жюльетта. Том II

• Название: Жюльетта. Том II
• Автор: Маркиз де Сад
• Издательство: Продолжение Жизни
• Жанр: Эротика
• Год: 2003
• ISBN: 5-94730-005-2

Этот том включает четвертую, пятую и шестую книги одного из самых значительных произведений скандально известного маркиза Донасьена Альфонса Франсуа де Сада (1740-1814) — романа «Жюльетта».

В нем, как и в других своих сочинениях, маркиз де Сад описывает весьма жестокие способы сексуальных «развлечений» высшего сословия Франции середины XVIII века, поэтому это издание будет интересным для всех любителей жесткой эротической литературы.

---

— Мы можем придушить ее, — предложил я, продолжая усердно орудовать в заднице Эммы.

— Можем, конечно, но это будет большой ошибкой, — возразила умная и богатая воображением девушка. — Лучше всего просто оставить ее в таком состоянии, испортить ей репутацию в глазах хозяина гостиницы, и тогда, не имея никаких средств, она либо умрет с голоду, либо выживет посредством проституции.

Эта последняя мысль исторгла из меня мощный оргазм, и мы стали собираться в путь. Мы забрали из ее комнаты все, до последнего предмета, стащили с Клотильды ночной халат, сняли с пальцев кольца, вытащили из ушей серьги; мы взяли даже ее туфли и шлепанцы, — одним словом, она осталась в чем мать родила; бедная моя супруга только плакала и тихо бормотала:

— Я понимаю, что если ты сейчас не убьешь меня, ты не сможешь больше творить зло. Но пусть небо простит тебя, как прощаю я, и как бы ни сложилась твоя жизнь, вспоминай иногда женщину, которая не сделала тебе ничего плохого — только слишком сильно любила тебя.

— Довольно, довольно, закрой рот, — бросила Эмма, — ты не пропадешь, если научишься как следует ласкать мужские члены. Между прочим, ты не проклинать нас должна, а благодарить: другие на нашем месте забрали бы у тебя не только вещи, но и жизнь.

Лошади были запряжены, карета ожидала у двери. Прежде чем уехать, Эмма переговорила с прислугой гостиницы.

— Эта женщина, которую мы оставляем здесь, — бродячая потаскуха, которая украла у меня мужа; по счастливой случайности я встретила его и теперь увожу с собой: я беру то, что принадлежит мне по закону и до праву, а вместе с ним и украденные ею вещи. Ее проживание оплачено до завтрашнего дня, а остальное мещане интересует: делайте с ней, что хотите, у нее при себе есть все чтобы оплатить любые долги, да еще заработать на дорогу домой, в свою страну. Вот ключ от ее комнаты. Прощайте.

Кучер щелкнул кнутом, лошади помчались, и я не скоро узнал, что случилось дальше с Клотильдой.

— Я очень довольна, — сказала мне Эмма. — Твое поведение в этом деле показало, что у нас очень похожие характеры, и я уже чувствую, как привязываюсь к тебе. Как ты думаешь, что будет с этой дамой?

— Она пойдет просить милостыню или продавать себя в вертепах; но какое, в сущности, нам до этого дело?

Чтобы перевести разговор на более достойный предмет, я попросил рассказать Эмму о себе.

— Родилась я в Брюсселе, — начала моя новая спутница, — не буду говорить о своем происхождении, скажу лишь, что родители мои занимают очень высокое положение в этом городе. В юном возрасте меня выдали за противного мужа; человек, который любил меня, затеял с ним ссору и по дороге к месту дуэли убил его ударом в спину. Вслед за тем он в отчаянии прибежал ко мне и сказал: «Я слишком переборщил и теперь должен скрываться. Если ты любишь меня, Эмма, поедем со мной; я не беден, мы сможем прожить тихо и беззаботно до конца наших дней». Могла ли я отказать человеку, которого погубил мой совет?

— Это убийство устроила ты? — спросил я.

— Ты еще сомневаешься в этом, дорогой? Итак, я последовала за своим возлюбленным в добровольную ссылку; скоро он осточертел мне, и я сыграла с ним такую же шутку, какую он сыграл с моим мужем. О моей истории узнала София, и мои злодейства очень ей понравились… Через некоторое время мы стали с ней близки. Она внимательно следила за тем, как развивается мой характер, мы каждый день ласкали друг другу куночки, она посвятила меня во все свои секреты; именно ей я обязана своими принципами, которые сегодня тверды и незыблемы; хотя в конце концов я обокрала ее, тем не менее всегда сохраню самые приятные воспоминания о принцессе. Она — выдающаяся распутница, ее воображению нет предела, все это и стало причиной моей к ней привязанности; и если бы не страх, который вызвало во мне ее последнее предложение, я, наверное, осталась бы с ней на всю жизнь.

— Мне кажется, Эмма, я знаю тебя лучше, чем ты сама: тебе скоро надоело бы служить пешкой в чужой преступной игре, тебе захотелось бы самой совершать свои собственные преступления, и рано или поздно ты ушла бы от этой женщины. Кстати, она ревнива?

— Ужасно.

— Она разрешала тебе развлекаться хотя бы с женщинами?

— Никогда, кроме тех, которые участвовали в ее утехах.

— Я повторяю, Эмма, ты не долго прожила бы со своей принцессой.

— Да, друг мой, я благодарю судьбу за то, что она вырвала меня из ее объятий и бросила в твои. Давай же будем помнить кодекс воровской чести, и пусть наша сила обратится на других людей, но никогда — друг против друга.

Хотя Эмма была очень хорошенькая и несмотря на сходство наших характеров, я все еще не был уверен, что смогу долго хранить именно то гармоничное чувство в наших отношениях, о котором она говорила. Я замолчал и предоставил ей толковать мое молчание, как ей вздумается.

Тем не менее наша связь с каждым днем делалась все прочнее, и мы достигли определенной степени взаимопонимания, которое основывалось прежде всего на нерушимом и взаимном обещании не упускать ни одной возможности творить зло, какое только будет в наших силах; мы также договорились, что будем всегда делить поровну плоды наших общих преступлений.

Однако я забежал немного вперед, поэтому вернусь в тот день, когда расстался с Клотильдой.

Не успели мы отъехать на двадцать лье от гостиницы, как нам представился, случай проверить на практике наши максимы и наши клятвы. Мы приближались к городу под названием Иенкепинг, когда у французского экипажа, ехавшего впереди нас, сломалась ось. Слуга отправился в город за мастером, а хозяину ничего не оставалось, как, сидя на обочине, ждать помощи, которую мы и предложили, когда поравнялись с ним; оказалось, что он — французский торговец и едет в Стокгольм по делам своей компании, очень известной в торговом мире. Вильнею было двадцать три года, и я редко встречал такую красивую внешность, как у него; помимо того, он обладал радушием и искренностью, свойственным его нации.

— Премного благодарен за вашу любезность; буду счастлив, если вы довезете меня до ближайшего перегона, — сказал он. — Я вам тем более обязан, что вот в этой шкатулке находятся исключительно ценные вещи: бриллианты, золотые изделия, кредитные билеты, которые мне вручили три парижские фирмы для доставки своим коллегам в Швеции, так что можете себе представить, что было бы со мной, потеряй я эти драгоценности;

— В таком случае, сударь, мы с удовольствием обеспечив сохранность ваших ценных вещей, — сказала Эмма и добавила: — Если, конечно, вы нам доверяете.

Вильней охотно согласился, и мы посоветовали ему оставить своего форейтора охранять экипаж и ждать, пока лакей вернется со свежими лошадьми и с людьми, которые починят колесо.

Только мы тронулись дальше со своей неожиданно свалившейся на нас добычей, как Эмма незаметно сжала мне руку…

— Согласен, — еле слышно прошептал я в ответ, — но это надо продумать как следует.

— Разумеется, — не разжимая губ, проговорила она.

Добравшись до маленького городка Виммерби, мы нашли ладея нашего спутника на перегонной станции и Отослали его назад за экипажем господина.

— Вы, наверное, собираетесь провести ночь здесь? — спросил я юношу. — А нам надо спешить в Стокгольм, поэтому мы прощаемся с вами, сударь, и желаем вам всего доброго.

На это пылкий Вильней, который всю дорогу поглядывал на прелести моей подруги, ответил взглядом, полным сожаления от того, что мы уезжаем так скоро; Эмма заметила его расстроенное лицо и сказала, что не понимает, почему мы должны прощаться, и что, раз уж мы так приятно провели вместе эти несколько часов пути, можно, также всем вместе, ехать до самой столицы.

— В самом деле, почему бы и нет? — вставил я. — Вот что я предлагаю: господин Вильней оставит здесь, на станции, записку своему лакею, чтобы тот искал его в Датском отеле, где мы остановимся по приезде в Стокгольм. Таким образом, все устроится, и мы поедем втроем.

— Весьма заманчивое предложение, — сказал юноша, искоса взглянув на Эмму, которая равнодушно заявила, что со своей стороны она не против того, чтобы он согласился и остался рядом с ней.

Вильней быстро нацарапал письмо, вручил его хозяину постоялого двора, лошадей наших накормили и напоили, и мы покатили в сторону Стокгольма. До него оставалось около тридцати лье, и мы добрались до места только на следующий вечер; там моя спутница рассказала мне, какую хитрость она придумала, чтобы осуществить наш план. Мошенница под каким-то предлогом задержалась в Виммерби и написала свою записку, которую отдала хозяину взамен первой и в которой лакею было ведено искать господина не в Датском отеле, а в гостинице под названием «Английское воинство».

В Стокгольме ее первой заботой, как вы догадываетесь, было успокоить молодого коммерсанта, который волновался из-за того, что экипаж его задерживается; она сделала это без всякого труда и еще больше очаровала его. Вильней буквально потерял голову — это было совершенно очевидно, и Эмма искусно разыграла очередную сцену, после чего Вильней начал ревновать ее ко мне.