Донасьен Альфонс Франсуа де Сад - Жюстина

• Название: Жюстина
• Автор: Донасьен Альфонс Франсуа де Сад
• Жанр: Эротика

«Да, я распутник и признаюсь в этом, я постиг все, что можно было постичь в этой области, но я, конечно, не сделал всего того, что постиг, и, конечно, не сделаю никогда. Я распутник, но не преступник и не убийца… Ты хочешь, чтобы вся вселенная была добродетельной, и не чувствуешь, что все бы моментально погибло, если бы на земле существовала одна добродетель.»

Маркиз де Сад

«Кстати, ни одной книге не суждено вызвать более живого любопытства. Ни в одной другой интерес – эта капризная пружина, которой столь трудно управлять в произведении подобного сорта, – не поддерживается настолько мастерски; ни в одной другой движения души и сердца распутников не разработаны с таким умением, а безумства их воображения не описаны с такой силой. Исходя из этого, нет ли оснований полагать, что „Жюстина“ адресована самым далеким нашим потомкам? Может быть, и сама добродетель, пусть и вздрогнув от ужаса, позабудет про свои слезы из гордости оттого, что во Франции появилось столь пикантное произведение».

Из предисловия издателя «Жюстины» (Париж, 1880 г.)

«Маркиз де Сад, до конца испивший чащу эгоизма, несправедливости и ничтожества, настаивает на истине своих переживаний. Высшая ценность его свидетельств в том, что они лишают нас душевного равновесия. Сад заставляет нас внимательно пересмотреть основную проблему нашего времени: правду об отношении человека к человеку».

Симона де Бовуар

---

– Столь же порочна, как и он, дорогой дядя; надеюсь, её цинизм и распущенность немало позабавят вас. Поверьте, что наш родственник слишком умен, чтобы связать себя с женщиной, которая не имела бы тех же пороков.

– Надеюсь, – сказал Жернанд, – и признаюсь, что иначе я не простил бы ему брачные узы. Женщины, милый племянник, отличаются жутким желанием мстить за обиды их пола. Простите, мадам, – обратился он к Доротее, – но я люблю женщин не больше, чем их любит мой племянник, в доме я держу только одну, и тот факт, что она служит жертвой моих капризов, извиняет меня в глазах людей, которые думают как я. Затем, попросив Доротею подойти, сказал:

– По крайней мере она красива, ваша жена… необыкновенно красива; вы позволите кузен? И распутник, заголив Доротее зад, осмотрел её ягодицы.

– Клянусь честью, очень даже миленькое седалище, – продолжал он. – Немного мужеподобное, но так мне больше нравится. Надеюсь, у вас никогда не было детей?

– Нет, сударь, никогда, я не поддаюсь на такие штуки, но если бы по неосторожности со мной случилось это несчастье, два или три стаканчика настойки можжевельника быстро избавили бы меня от этого груза [Можжевельник известен как одно из самых сильных средств прерывания беременности; он провоцирует выход плода и плаценты и прием его в продолжении нескольких дней делает выкидыш неизбежным. Это небольшое вечнозеленое растение с мужскими и женскими цветками, растущими на разных стеблях. Растет в любом климате. Иногда его добавляют к букетам, но он издает неприятный запах. Его листья употребляют для отваров или истирают в порошок: в том и другом виде он способствует выкидышу В «Жульете» речь идет о других средствах для этой же цели, более быстродействующих и надежных. (Прим. автора).]

– Ага! Прекрасно, прекрасно! Я вижу, что она очень любезна, ваша супруга. В паре с моей они будут составлять восхитительный контраст, мне не терпится соединить их.

– Может быть, вы желаете, чтобы я оставил вас наедине с ней? – предложил д'Эстерваль.

– Ни в коем случае, – ответил граф, – мы не должны стесняться друг с другом, и я хочу верить, что отныне наши удовольствия будут соответствовать нашим мыслям.

– Все будет открыто, – добавил Брессак, – только в этом заключается вся прелесть в обществе.

– А вы кузен, – продолжал Жернанд, обращаясь к д'Эстервалю, – у вас, должно быть, член..?

– Как у мула, – досказал Брессак. – Хоть я и привык принимать громадные предметы в задницу, уверяю вас, что его штука до сих пор причиняет мне боль. И Жюстина по знаку маркиза быстро спустила с д'Эстерваля панталоны, и глазам Жернанда предстал один из самых красивых и самых огромных членов, какие он видел в своей жизни.

– Ого, это действительно потрясающе! – восхитился граф и попытался пососать его, ноне смог даже обхватить губами. – Да, мой дорогой, я просто жажду увидеть, как вы насадите на него мою жену. Покажи-ка теперь свои ягодицы, Брессак, дай я засуну его в твой зад… Он прекрасно входит… Ах, какой анус, племянничек, какой анус! Никогда не встречал такого просторного. А ну, друзья, – приказал он своим юным наперсникам, – пусть один из вас приласкает яички Брессаку, а другой повернется к нему задницей, в общем сделайте все, что нужно мужчине, которого сношают. Мужчина с членом в потрохах – это весьма деликатный предмет, и с ним надо обращаться особенно бережно… Композиция составилась, и скоро Брессак, которого содомировали и который сам кого-то содомировал, почувствовал приближение оргазма.

– Подожди, подожди! – крикнул ему дядя, заметив это. – Побереги себя, друг мой, я просто хотел посмотреть, как это будет выглядеть. Нас зовут к обеду – пора садиться за стол. Для меня это святое дело, а за десертом я буду в вашем распоряжении, тогда мы и исполним несколько сцен и насладимся все четверо. Когда сели за стол, граф сказал:

– Простите, но я вас не ждал: мой племянник не предупредил меня, поэтому я предложу вам мой обычный обед, так что не обессудьте за скудость. На обед подали суп с итальянскими макаронами и с шафраном и раковый суп, приправленный бульоном из свиного окорока, филейную часть говядины, приготовленную по-английски, двенадцать легких закусок – шесть вареных и шесть овощных, двенадцать первых блюд – четыре мясных, четыре из птицы и четыре запеченных, кабанью голову, двенадцать различных блюд с жареньями, которых сменили легкие блюда, предшествующие десерту – двенадцать овощных, шесть видов желе и шесть кондитерских изделий, двадцать видов фруктов и компотов, шесть сортов мороженного, восемь сортов вин, шесть разных ликеров, ром, пунш, коричный спирт, шоколад и кофе. Жернанд попробовал все блюда, некоторые съел один, выпил дюжину бутылок вина: четыре «вольнейского» для начала, четыре «аи» под жареное мясо, токайское, пафосское, мадеру и фамрнское [Знаменитое вино, которое упоминает Гораций и которое делают в окрестностях Неаполя. (Прим. автора.)] он опустошил с фруктами; закончил он двумя бутылками редкостных ликеров, пинтой рома, двумя кувшинами пунша и десятью чашками кофе. Чета д'Эстервалей и Брессак, также заядлые едоки, не уступали хозяину, правда они чересчур разгорячились, а Жернанд был свеж, будто только что проснулся. Жюстина, которой позволили присесть за краешек стола, отличалась сдержанностью, трезвостью и необыкновенной скромностью – результат привычки к добродетельности: она всегда противопоставляла её грубой несдержанности злодеев, с которыми сталкивала её несчастная судьба.

– Итак, – спросил Жернанд, вставая из-за стола, – вы готовы приступить к сладострастным утехам? Что до меня, признаюсь, что моё время пришло.

– Да, черт побери! Давайте разомнемся, – подхватил Брессак, – я заметил один предмет их вашего мужского сераля, дядюшка, и он вызвал у меня желание познать остальных.

– Как пожелаешь, друг мой, – ответил граф. – Надеюсь, ты не будешь сердиться, если увидишь мои способы наслаждения; я продемонстрирую их в паре с Жюстиной.

– А ваша супруга, сударь? – спросила Доротея.

– О, вы увидите её дня через два или три: она отдыхает после каждого моего сеанса, а передышка ей требуется длительная, впрочем, вы поймете сами, когда увидите меня в деле. А вас, мадам, – продолжал Жернанд, обращаясь к Доротее, – мои развлечения наверняка удивят, но мне сказали, что вы отличаетесь философским умом и сладостолюбием. и с такими качествами удивить вас будет трудно: страстный человек находит чужие страсти ординарными.

– Уважаемый кузен, – сказала Доротея, – я считаю признаком уважения вашу откровенность и даже наивность, с какой вы со мной обращаетесь. И вы правы, что никакое извращение меня не удивит, что с моими вкусами и капризами мне приходится только сетовать на посредственность поступков других людей. Прошу вас назначить мне любую роль – жертвы или мучителя, – и я с удовольствием исполню её.

– Жертвы? Ну нет! Я не хочу причинить вам боль, лучше я займусь этим с этой девушкой. Я люблю пускать кровь, – добавил он, начиная теребить свой инструмент весьма скромных достоинств, удивительно маленький для его огромного роста, – да, очень, очень люблю, такова моя прихоть, кроме того, я приступаю к операции только в том случае, если предмет моих утех хорошенько набил себе желудок. При этом во всем организме происходит мощное потрясение, и вот это обстоятельство, пожалуй, даже в большей степени, чем проливаемая мною кровь, вызывает у меня эрекцию.

– Это восхитительно, – сказал Брессак, подошел к дяде и взял его член в руки, – здесь возможны разные пикантные и изысканные детали, Тогда Жернанд расстегнул маркизу панталоны и стал одной рукой разминать ему член, а другой – ягодицы.

– Что касается вас, дорогой кузен, – повернулся он к д'Эстервалю, – я не смею даже прикоснуться к вашему прекрасному органу; вы ведь будете сношать мою жену, друг мой?

– Я проделаю с ней. что вы пожелаете, – почтительно ответил д'Эстерваль.

– Даже причинить зло?

– Любые самые отвратительные и ужасные вещи… В это время по команде-Жернанда обе женщины разделись.

– Гром и молния, спрячьте ваши влагалища, сударыни! – С такими словами обратился он к Доротее,и Жюстине, увидев, что они собираются показать ему алтари, столь недостойные в его глазах. – Прикройте это, умоляю вас, иначе у меня ничего не встанет даже через десять недель. Брессак закрыл им промежности треугольным платочком, завязав его на пояснице, и женщины приблизились к хозяину. Он облобызал им зады, погладил и похлопал их, потом взял одну руку Жюстины, внимательно осмотрел её, взял другую, также внимательно изучил и её и спросил девушку, сколько раз пускали ей кровь.

– Два раза, сударь, – ответила Жюстина. В продолжении этой процедуры Доротея, стоявшая на коленях между развернутыми бедрами распутника, сосала его, а Брессак и д'Эстерваль в другом углу зала различными способами развлекались с двумя мальчиками, которых мы уже представили читателю. Жернанд, продолжая осмотр, нажимал пальцами на вены Жюстины, заставляя их вздуваться, и когда они пришли в нужное состояние, прильнул к ним зубами и пососал их.