Юлий Дубов - Большая пайка (Часть пятая)

• Название: Большая пайка (Часть пятая)
• Автор: Юлий Дубов
• Жанр: Триллеры, мистика

Пять частей романа – это пять трагических судеб; пять историй о дружбе и предательстве, вере и вероломстве, любви и равнодушии, о том, как делаются в современной России Большие Деньги и на что могут пойти люди, когда Большие Деньги становятся Большой Пайкой; это пять почти документальных биографий, за которыми встает история новейшего российского бизнеса.

Произведение яркое, с собственным почерком, искусством построения интриги и характеров. Сквозь авторский вымысел явственно просматриваются документальные сцены и конфликты, подлинные фигуры и поныне существующие в бизнесе.

---

Платон посмотрел на Марию и улыбнулся, отчего сразу же стал похож на мальчишку, получившего в подарок велосипед.

– Я всегда знал, что папа Гриша – гений, – признался он. – Ну я-то – ладно. А он тебя за пять минут разглядел. Договорились.

Когда Платон остановил машину у дома Марии и открыл ей дверцу, он, наклонившись, спросил:

– Я зайду?

Мария посмотрела на чертиков, бегающих в глазах Платона, и искренне расхохоталась:

– Все, солнышко мое! На работе – никаких романов. Ты это хотел услышать?

– Ну как тебе сказать, – протянул Платон. – Наверное. А все-таки жаль.

– Ничего. – Мария вышла из машины и легко поцеловала Платона в щеку. – Лучше так, чем по-другому.

За очень небольшими исключениями, в мире не бывает бесплатных приобретений. Если человек чего-то хочет, за это надо платить. Не обладая стратегическим гением и ничего не понимая в формальном анализе решений, Мария совершила в эту ночь исключительно выгодную и важную для себя сделку, обменяв то, что она все равно со дня на день теряла, на то, что ей очень хотелось приобрести и сохранить.

Так в штатном расписании "Инфокара" появилась должность руководителя аппарата с расплывчатыми полномочиями и конкретной персональной ответственностью.

Старый Новый год

Виктор сидел на диване и слушал, как Ахмет произносит тост. В этом тосте некая красавица познакомилась с неким джигитом и обнаружила в нем определенные достоинства, но ее это не слишком впечаглило. Тогда она познакомилась с другим джигитом, который тоже был неплох, но чего-то в нем недоставало. И следующий джигит ее никак не удовлетворил, и еще один, и еще. Поэтому красавица так и не смогла выйти замуж и умерла старой девой. Но вот если бы эта красавица жила не тогда, в незапамятные времена, а сегодня, и если бы ей выпала редкая удача познакомиться с нашим замечательным новорожденным, то она увидела бы в нем все то, что не смогла найти в незадачливых джигитах, своих современниках, и тогда у этой истории был бы счастливый конец.

Новорожденным был Платон, появившийся на свет в ночь Старого Нового года. В честь этого события у него дома собрался мальчишник – Муса, Ларри, Марк Цейтлин, Ахмет, Терьян и Виктор. Несмотря на обилие выходцев с Кавказа, запас тостов исчерпался, и день рождения постепенно начал сходить на нет.

Вот тогда Платон наполнил рюмку и встал.

– Ребята, я хочу кое-что сказать.

Никто не помнил, чтобы Платон когда-нибудь произносил тосты. И то, что он сказал, тостом, строго говоря, никак не являлось. Он говорил о том, что половина жизни уже позади. Что всем им невероятно повезло – они всегда занимались только тем, что им нравилось. И главное – что они вместе. И за все эти годы ничто не могло их по-настоящему разделить. Ни женщины, ни дети, ни работа.

– Мы – счастливые люди, ребята, – сказал Платон. – У нас есть один общий дом – это любое место, где мы собираемся вместе. И у нас есть одна общая семья – это мы все. Женщины будут приходить и уходить, дети будут вырастать, а мы всегда будем оставаться вместе. Мы ведь не просто знаем друг друга черт-те сколько лет, мы вместе выросли. И жили на глазах друг у друга. Мы знаем, что каждый из нас сделает через минуту, через час, через день. Я не буду говорить о дружбе и всем таком. Мы не друзья, мы – больше. Мы – одно целое. Мы – это целый мир, со своими правилами, со своими законами, своими радостями и своими бедами. И я хочу, чтобы мы сейчас выпили за этот мир, и за эту радость, и за беды тоже давайте выпьем, потому что без них все равно не бывает, но настоящей беды, когда кто-то из нас повернется спиной к другим и забудет об этом нашем братстве и о том, кто мы друг для друга, у нас не будет никогда.

Он долго еще говорил, глядя куда-то в угол и вертя в руках рюмку, из которой выплескивалась водка, и в голосе его звучало непонятное удивление – будто он сам не ожидал этих слов, и говорились они сами собой, помимо воли. Когда Платон закончил и, выпив то, что оставалось в рюмке, сел, глядя перед собой все теми же удивленными глазами, за столом установилась абсолютная и не прерываемая ничем тишина.

Муса, простоявший все время, пока Платон говорил, у проигрывателя, вполоборота к столу, поставил рюмку на подоконник, подошел к Платону, молча обнял его и вернулся на свое место...

Комбинаторы

...Разбор полетов затянулся за полночь. Еще в семь утра Платон, предупрежденный о планируемом правительством обмене пятидесяти– и сторублевых купюр, дозвонился всем директорам стоянок и строго-настрого предупредил, чтобы вся сегодняшняя выручка, до последней копейки, была сдана в банк до конца дня. А кассовые остатки свести либо к нулю, либо к минимуму. Нет, к нулю! Причины Платон объяснять не стал и рассказал об этом только Ларри, которого отловил в "Инфокаре" днем.

– А ты директорам сказал, в чем дело? – поинтересовался Ларри.

– Нет, – сказал Платон. – Пусть делом занимаются. А то побегут сейчас личные проблемы решать.

– Думаю, что не совсем личные, – задумчиво протянул Ларри. – Это они могут думать, что личные. А по-моему, это наши проблемы.

Платон оторвался от комментариев юристов к договору с "Даймлер-Бенц" и посмотрел на Ларри.

– Ты на что намекаешь?

– Это мы с тобой уже как-то обсуждали, – сказал Ларри. – Навар на наших машинах.

Вопрос о том, сколько можно заработать на продаже одного автомобиля, не раз муссировался инфокаровской верхушкой. Помимо заложенной во всех расчетах маржи, известной только очень узкому кругу лиц и поступавшей в "Инфокар" совершенно официально, существовал целый ряд способов, которые права на существование не имели. К ним относились доплата за получение машины вне очереди, за цвет, за комплектацию, за наличие в багажнике инструмента и запаски, за исправность электрики и нужное количество галогеновых лампочек, за скорость оформления документов. Можно было предполагать также, что на стоянках с клиентов берут левые деньги за антикоррозийку и установку сигнализации информация о периодическом оказании подобных услуг, "Инфокаром" еще не освоенных, время от времени доходила до центрального офиса.

Возможны были и довольно экзотические каналы нелегального личного обогащения. Так, например, под давлением директоров и с согласия всех членов правления Платон подписал распоряжение, которое разрешало заключение агентских соглашений и выплату агентского вознаграждения каждому, кто приведет не менее десяти клиентов В принципе, после этого директорам ничего не стоило в конце дня разбить все проданные машины на десятки, подписать нужное число агентских соглашений и заплатить соответствующую сумму себе или близким родственникам.

Какие каналы и с какой интенсивностью были задействованы, определить так и не удавалось, несмотря на бешеную активность Марка Цейтлина, которому уходящие из-под контроля доходы не давали спокойно спать. Время от времени он засылал на стоянки лазутчиков. Но, по-видимому, у директоров была хорошо налажена служба контрразведки, ибо лазутчики неизменно возвращались ни с чем, отмечая безукоризненность сервиса и полное отсутствие каких-либо поборов. Тем не менее наличие левых денег сомнений не вызывало, потому что директора стоянок, при оформлении на работу возникавшие в "Инфокаре" в свитерах и джинсах, сразу после назначения начинали заметно обрастать жирком, обзаводились приличным гардеробом и неброскими, но дорогими галстуками, поголовно переходили с "Пегаса" и "Опала" на "Мальборо", а по вечерам любили проводить время в ресторане на "Спортивной", где, по слухам, швыряли деньгами направо и налево.

Платон вопросительно посмотрел на Ларри.

– Что ты хочешь сделать?

– Все очень просто. Давай посидим и подумаем, что должен делать человек, у которого в заначке кое-что есть. Вот он неожиданно узнает, что завтра начинают менять деньги, причем до определенной суммы. И узнает об этом, к примеру, в три часа дня. Куда он побежит?

Платон пожал плечами.

– Черт его знает, куда он побежит. Золото побежит покупать. Или валюту.

– Возможно. Только если ему нужны деньги, то золото он потом продать будет должен, а это не так просто, и наверняка с потерями. Думаю, что и с валютой сегодня непросто. Не одни же мы про это знаем. Давай так. Оторвись от бумажек, давай позовем Мусу и попробуем что-нибудь придумать. Идея такая. Мы должны изобрести способ спасения денег. Железный. И чтобы все было под контролем. Тогда вызовем директоров, подсунем им этот способ, а завтра все посчитаем.

После часа напряженного мозгового штурма конструктивных идей так и не появилось. И тут в кабинет к Платону кошачьей походкой и с загадочным лицом зашел Марк.

– Новость знаете? – начал он с порога. – Завтра...

– Знаем, – махнул рукой Платон. – Садись. Как раз этим и занимаемся. Смотри сюда, у тебя много денег...

– Ну предположим – Марк устроился в кресле и начал вставлять сигарету в мундштук.