Юлий Дубов - Большая пайка (Часть первая)

• Название: Большая пайка (Часть первая)
• Автор: Юлий Дубов
• Жанр: Триллеры, мистика

Пять частей романа – это пять трагических судеб; пять историй о дружбе и предательстве, вере и вероломстве, любви и равнодушии, о том, как делаются в современной России Большие Деньги и на что могут пойти люди, когда Большие Деньги становятся Большой Пайкой; это пять почти документальных биографий, за которыми встает история новейшего российского бизнеса.

Произведение яркое, с собственным почерком, искусством построения интриги и характеров. Сквозь авторский вымысел явственно просматриваются документальные сцены и конфликты, подлинные фигуры и поныне существующие в бизнесе.

---

– Ладно, понял, – сказал он. – Можете мне звонить по этому же номеру. Вы где остановились?

Сергей назвал адрес и номер телефона. Илья Игоревич кивнул.

– У вас знакомые в Ленинграде есть? – поинтересовался он. – Нет? Хорошо. Завтра в офисе Льва Ефимовича предупредите, что к вам придет старый друг. Скажем, Гена. Крокодил Гена. Около десяти. Поболтайте с ним на нейтральные темы, ну как со старым другом. А через часок заберете его с собой на квартиру, там тоже поболтайте. Потом позвоните мне. Усвоили? Теперь что касается наших дел. Завтра или дня через два Федор Федорович передаст для вас кое-какие сведения. Вы ознакомитесь. Если будет непонятно, скажете мне. Тогда встретимся и обсудим. Договорились?

Выйдя из машины у дома и попросив водителя забрать его завтра в половине девятого, Сергей посмотрел вверх. В окнах его квартиры было темно. Двумя этажами выше одно из окон было слабо освещено – ночник или настольная лампа. Сергей вспомнил, что Настя просила его позвонить, а он этого так и не сделал. Поднявшись к себе, Терьян поужинал остатками утреннего пиршества, поставил будильник и провалился в сон. Последнее, о чем он подумал, засыпая, – это о том, что Настя на кого-то удивительно похожа и что завтра к нему придет крокодил Гена.

Гена оказался тридцатилетним мужчиной в тщательно выглаженном сером костюме, темных очках и с небольшим чемоданчиком в руке.

– Здорово, Сережа! – громко произнес он с порога.

– Здорово, Гена, – в тон ему ответил Сергей. – Сколько лет, сколько зим. Садись, рассказывай.

Гена аккуратно закрыл за собой дверь.

– Давай только местами поменяемся, Серега, – сказал он. – Ты же помнишь, я лицом к окну сидеть не могу, из-за глаз.

Когда Сергей покорно сел спиной к двери, Гена бережно положил на стол чемоданчик, раскрыл его, достал наушники и стал совершать внутри чемоданчика какие-то манипуляции, не видимые Сергею из-за открытой крышки. Время от времени в чемоданчике что-то щелкало и тихо гудело. При этом Гена непрерывно нес всякую ахинею про Кузьму из Петрозаводска, плохое здоровье и общую дороговизну. Сергей невпопад поддакивал.

Минут через двадцать Гена снял наушники, убрал их в чемоданчик, достал оттуда чистый лист бумаги, прямоугольный кусок картона и авторучку. Положил картон на стол, бумагу на картон, написал несколько фраз, убрал картон и авторучку обратно, а бумагу, не переставая рассказывать, как ему прошлым летом резали аппендикс, перебросил через стол Сергею.

На листе печатными буквами – очевидно, для легкости чтения – было написано:

"На шкафу установлен микрофон. В телефонной трубке жучок. Слушают разговоры в комнате и по телефону. Приемник в одной из соседних комнат. Пригласи меня к себе домой".

Убедившись, что Сергей дочитал до конца, Гена забрал бумагу, спрятал ее в чемоданчик и посмотрел на Сергея, вопросительно подняв брови.

– Слушай, Гена, – сказал ошарашенный Сергей, – а что это мы тут сидим? Поехали ко мне, выпьем по рюмочке.

Гена одобрительно кивнул и закрыл чемоданчик.

На квартире Гена, время от времени позвякивая ложкой по стакану, провозился намного дольше. Наконец, захлопнув чемоданчик, сказал:

– Здесь чисто. Но все равно имей в виду – в любое время могут поставить. Так что деловых разговоров лучше не вести. Чаем угостишь?

– А кто может поставить? – спросил Сергей, наливая чай.

– Кому нужно, тот и может, – содержательно ответил Гена, прихлебывая горячий напиток. – Там, в конторе, хозяин поставил.

– Откуда знаешь?

– От верблюда. Там самодел стоит, у него дальность – из одной комнаты в другую. Так что, кроме хозяина, больше некому.

– А может мне его отодрать и выкинуть?

Гена, прищурившись, посмотрел на Сергея.

– Ну ты даешь! Они тебе тут же другой вдудолят. Да еще сообразят, что ты в этих делах кумекаешь. Тебе это надо? Так что не вздумай. Живи как жил. Только аккуратно.

Вернувшись в офис, Сергей наткнулся на Леву.

– Я слышал, к тебе тут приходили, – радушно сказал Лева, обнимая Сергея за плечи. – Старый приятель?

– Отдыхали как-то вместе, – осторожно ответил Сергей. – Ну что, будем сегодня трогать Еропкина за вымя?

Господин Терьян

Рабочий кабинет Еропкина потрясал. Судя по всему, раньше здесь был актовый зал. Теперь же сцену убрали, кресла вынесли, стены выкрасили под мрамор и выделили несколько помещений: в одном у Еропкина размещались диван и два кресла, во втором – барная стойка и тоже два кресла, в третьем – тренажеры, а в четвертом – душ, унитаз, биде и утопленная в полу ванна с гидромассажем. Фойе актового зала превратилось в приемную, в которой трудились три девицы в легких полупрозрачных платьицах, а еще две сидели просто так и ничего не делали.

Еропкин вышел навстречу гостям, покинув свой письменный стол из карельской березы. На хозяине была ослепительная белая рубашка, рукава которой застегивались на массивные золотые запонки, яркий галстук с золотым же зажимом, бархатные, шоколадного цвета, штаны и, несмотря на теплую погоду, меховая безрукавка, из кармана которой свешивалась и исчезала где-то в кармане брюк золотая цепь. На ногах были домашние меховые тапочки.

Обнявшись с Левой и крепко пожав руку Терьяну, Еропкин усадил гостей на расставленные вокруг журнального столика козетки, а сам устроился в кресле напротив.

– Такие вот дела, – произнес он, разглядывая Сергея и улыбаясь. – Столько лет не виделись. Хорошее было время, правда? У нас ведь с тобой тогда какая-то штука произошла, – он пощелкал пальцами. – Уж не помню, из-за чего. Бабу, что ли, не поделили? Ну так это мы теперь спокойно можем урегулировать. Чтоб проклятое прошлое, понима-аешь, не угнетало. Видал в приемной? Хочешь, бери любую. Хоть сейчас. Не нравятся – ща позвоню, еще десяток прилетит. А?

– В другой раз, – сказал Сергей. – Прошлое не угнетает.

– Хорошо, – легко согласился Еропкин. – А я вот помню, ты раньше еще книжками интересовался. Точно? Я тоже, понима-аешь, пристрастился последнее время. Библиотечку собрал. Надо, чтобы ты посмотрел как-нибудь. Правда, у меня все на старославянском. Придешь, понима-аешь, вечером с работы, откроешь что-нибудь, сразу, понима-аешь, успокаиваешься. Ты как насчет старославянского?

– У меня со старославянским проблемы, – чистосердечно признался Сергей, почему-то вспомнив историю с писателем Оливером Твистом. – А ты здесь здорово устроился.

Еропкин оживился, оставил литературную тему и начал рассказывать о своих планах. Слушая его, Сергей с удивлением осознал, что Еропкин произносит очень осмысленные вещи. Поминутно вставляя свое "понима-аешь" и матерные слова, тыча в Сергея и Леву жирным пальцем, шмыгая носом и почесываясь, он говорил о строительстве нового корпуса станции, договорах с мэрией, организации продажи машин, головокружительных схемах кредитования.

– Такие, бля, дела, – закончил он. – На все про все два, максимум три года. Этот бизнес на полсотни лимонов потянет, клянусь. А надо-то всего два, на раскрутку. Чего вы там, в Москве, жметесь? Я Платону говорил – у меня тут уже инвесторы, как мухи, крутятся. Хочешь, говорю, я инфокаровские сорок процентов обратно выкуплю? Триста штук кладу не глядя. Нет, говорит, будем работать вместе. А чего тянуть? Лето же уходит. Если я сейчас стройку не начну, зимой это все в копеечку влетит. Вот ты приехал, прими решение. Или Платону доложи, пусть он там почешется. Понял мою мысль? Ну, мы тут все свои, так ты имей в виду – ежели Платон перечисляет, к примеру, до первого числа два лимона, один процент твой. Двадцать штук. Тут же наличными отстегиваю. Или в долю тебя возьму, в акционеры. Это как захочешь. Да ты не жмись, я ж тебе не взятку даю. Все ведь для общего дела, для того же "Инфокара".

– Рано это обсуждать, – осторожно сказал Сергей, не желая начинать с Еропкиным дискуссию о мировоззренческих принципах. – То, что ты рассказал, у тебя где-нибудь написано? Я бы хотел посмотреть. И бизнес-план тоже.

– А как же! Танька! – крикнул Еропкин. – Зайди быстро!

Впорхнувшая из приемной Танька, повинуясь взгляду Еропкина, встала рядом с Сергеем, прижалась к нему горячим бедром, открыла блокнот и приготовилась записывать.

– Значит, так, – начал командовать Еропкин. – Все материалы по проекту забери у Михалыча, пусть принесут бизнес-план, потом эту папку... ну которую у архитектора взяли... еще баланс, договора... потом вспомню, еще скажу. Соберешь все и отдашь вот господину Терьяну. Поняла? И поможешь ему разобраться. Как следует поможешь. И чтоб все, что ему нужно – ксерокс там или еще что, – молнией. Мне этот человек очень нужен. Поняла?

Танька замахала ресницами, бросила на Сергея многозначительный взгляд и удалилась.

– Так, – сказал Еропкин, выудив из кармана золотую цепь, к которой был прикреплен золотой хронометр. – Мне на массаж надо. Давайте, мужики, на вечер что-то решать. Предлагаю в восемь часов. Лева, помнишь место, где мы в прошлый раз были? Вот туда.