Антон Блажко - Единственный чеченец и другие рассказы

• Название: Единственный чеченец и другие рассказы
• Автор: Антон Блажко
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Началось время мучительной неизвестности и высчитывания минут до конца срока командировки. Борис внешне не изменился, но стал еще молчаливее. Авторитет пробовавшего иногда петушиться Дауна окончательно пал в глазах общественности, хотя здесь-то он вряд ли был чем-либо виноват, его почти не слушали, а рявкать он больше не смел. Получалось, он как бы не сумел что-то сделать, выйти из ситуации и накликал беду на отряд. Муха ушел в запой, однако на это смотрели сквозь пальцы. Происшествие старались не поминать, хотя о нем знали в деталях уже все на блоке и жили в постоянной тревоге, выгадывании ответных мер.

Было строжайше запрещено покидать пункт временной дислокации, как официально именовался наш форт, без крайней необходимости, личного разрешения шефа и записи в книгу увольнений. Бегавший тайком к шашлычнику Леме, с которым искренне, хотя и небескорыстно сдружился, участковый по фамилии Злачевский, польской, как он утверждал, принес следующую весть: три дня в домах погибших будут стоять накрытые столы, заходи любой, ешь, пей (он глотнул мечтательно) сколько хочешь, поминай ребят, а потом...

-- Что потом?

-- Старики будут думать, решать, назначать виновных.

Контактировавший по делу с надомным автослесарем Мусой водитель Коля, сорокалетний крепыш метрового роста, эти сведения в общих чертах подтвердил. Тучи над нами явно сгущались.

Я не боялся смерти. В атмосфере вечного напряжения, почти бешенства, рождаемого дурацкой службой, стесненными ненормально условиями и обстановкой полувойны она действительно отступала, теряла величественно-жуткий образ. Смерть была рядом, через нас возили тяжело раненых в стычках, подорвавшихся на фугасах и ржавых минах, данные о потерях по боевому каналу передавали в Ханкалу, но в возможность собственного конца никто не верил. И все же накрыться глупо, за чужие грехи, получив очередь из мчащегося автомобиля, взлететь с оставленным поодаль грузовиком, словить пулю ночного снайпера не хотелось. На душе при этом было крайне тяжело. Так или иначе, я оказался замешан в грязной кровавой истории, обжегшей своей заурядной жестокостью, обходившей нас прежде и воспринимавшейся отвлеченно. Толком не выяснилось, было ли что-нибудь за парнями, и случившееся являлось не борьбой, а подлым убийством.

Муху наградили почетным, не положенным нам по статусу знаком "Лучший сотрудник специальных подразделений", выхлопотанным шефом в основном себе и прихвостням. Даун получал все отличия автоматом, мы с Василичем не пользовались благосклонностью верхов и вообще были маргиналами в здешней кодле. Глупое насекомое, не больно осчастливленное милостью, пошло за правдой:

-- А как же Борис? Вообще-то он задержал, проявил это, бдительность и мужество при выполнении долга...

-- Борис, - крысиное отродье не сразу нашло ответ, - не заслужил своим поведением.

Сам Борис, которому диалог был передан в лицах, никак не отреагировал. Зная в целом отрицательную его настроенность к местным, я сказал ему тет-а-тет:

-- Можешь записать двух чехов на свой счет, как настоящий воин.

-- Это упрек? - чернобровое лицо его редко что-то выражало.

-- Так, информация к сведению.

-- Бог накажет?

-- Мне-то почем знать...

Руководство погрузилось в одну заботу - как выбраться на большую землю без потерь, когда позовет труба. Набедокурившие команды часто ждали сюрпризы при отъезде, как итоговая черта. Щедрыми проставами, обиванием порогов в комендатуре, мобильном отряде и Ханкале удалось обеспечить вместо наземного передвижения вертак и сопровождение до взлетной площадки с боевой техникой. Когда дошла наконец весть о прибывшей в Моздок смене, потребовалось доставить вперед нового тыловика, чтобы заблаговременно подписать все акты. Нас четверых, словно помеченных с того вечера незримым тавром, поспешно высвободили из наряда и велели собираться. Окончательно притихший в обстановке дембельского разложения Даун-Жорж, пыхтя, тоже выгребал скарб из-под койки. Мрачно пояснил:

-- Чешем в Моздок, пацаны. Забиваем вагоны получше, грузовое место, а сюда их завхоз попрет со шмотьем и частью народа, сколько в кузов войдет. Давайте, слышь, в темпе, машина уже готова.

Меня слегка покоробила беззастенчивость расчета: участников самого неприятного и серьезного инцидента за весь срок отправляли наиболее опасным путем, в простом ГАЗоне по земле, точно договариваясь с незримым противником, покупая гарантии для остальных. Командование в этом вроде можно было понять, если б мы не знали наверняка, что руководит ими не суровая забота о большинстве ценою меньшей жертвы, а просто трусость. Впрочем, этих типов давно и заслуженно презирали даже те, кто внешне лебезил перед ними, а я подспудно чего-то подобного ожидал.

Заведовавший ГАЗом пенсионер Коля, оптимист и весельчак, отбывал восьмую командировку. Ему случалось возить генералов, трупы, полные снарядов "шаланды", попадать в засады и рваться на фугасе, страх ему был чужд абсолютно. Оглядев нас, он с неистощимым жизнелюбием воскликнул:

-- Готовы, смертнички? Эх, прокачу!

Даун передернулся и молча полез в кабину. Я забрался на крышу металлического фургона, откуда предпочитал в роли стрелка-наблюдателя глазеть окрест. Муха изнутри дурашливо крикнул повару, трезвому и стоявшему ближе всех:

-- Обнимемся на прощание, в последний разочек? Не поминайте лихом, пацаны, если что было не так - извиняйте!

-- Не п...ди лишнего. Все будет нормалек, - Андрюха был необычно серьезен.

-- Ну, держись! - бросил мне Колян, мячиком запрыгивая на свое место.

Он рванул с места так, что я чуть не улетел кубарем через спину и мало уже обращал внимания на взмахи рук, крики провожающих. Распялив ноги в люке и откинувшись полностью назад, я цеплялся за какую-то скобу и еле удерживал сползающий автомат до следующего поста в двадцати километрах. Там Коля чуть сбросил газ, и мне удалось наконец пристроиться ловчее. Мы понеслись дальше, распугивая гудком легковушки, обгоняя тяжеловозы и военные "ленты". У КПП наш рулевой проявлял чудеса ловкости, выскакивая на обочины и минуя длинные хвосты. С каждым оборотом колес дышавшая в загривок опасность таяла, делаясь все призрачней и условней. Колян не стал придерживаться составленного начальством объездного маршрута, а гнал бешено напрямую по самой наезженной и заполненной трассе, ежедневно проверяемой инженерной разведкой. Осмотр саперами полотна и кюветов чистоты их не гарантировал, но небеса благоволили нам. Последний напряженный отрезок, знаменитый Самашкинский лес пролетели махом в захлебывающемся реве мотора. У каждого мостика скучали дневные наряды, кипятя чай на костерках, глухие участки, где заросли подступали к самому асфальту, охраняли транспортеры и БМП, развернув стволы к чаще. Я не успевал даже вскидывать по обычаю приветственно руку. Наконец показалась длиннейшая очередь всякого транспорта, зеленые шатры палаток над оборонительными насыпями и многорядная колючая проволока, сквозь которую брел на контроль народ. Федеральный пост "Кавказ" на границе "союзной" Ингушетии. Все.

Когда на следующий вечер благополучно прибывший отряд загрузился в поезд и отпустил последние тормоза, мы с Сашком дневалили первыми у вагонов. Состав торчал на запасных путях в отстойнике, именуемом Песками, дежурные разводили в кромешной тьме огонь для света. Я сказал:

-- Ну что, Васильич, народный суд старейшин нас, похоже, заочно оправдал.

-- Или не сумели ничего сделать. На крупную акцию против блока не решились, потому что ответкой размолотили бы все дома вокруг, а за забор мы не высовывались, как мыши. Дорожных подарков могли просто не успеть подложить, их сил ведь не знаем и склонны преувеличивать, у страха глаза велики...

Я подкинул на угли обломок доски, уворованной днем из какого-то штабеля.

-- В город, думаю, за нами не потянется.

-- Навряд ли. Руки коротки. В России им сложнее действовать, уже тем, что рожи приметные и хватают на каждом шагу. В чем наша вина, если рыть до корней, но будто они так прямо разобрались, я не верю. Для этого надо большую работу проделать, иметь всюду своих людей или от наших информацию получать, представлять структуру органов - где комендатура, где временный отдел, войска, приданные милицейские силы. Надо это им? - Он подгреб в огонь недогоревшие щепки с края. - Федералы поймали, федералы увезли и грохнули. Может, были в сговоре. Там же не следственное управление по Чеченской республике, чтоб детали обсасывать и правовую оценку давать. Эти квалифицируют по своим понятиям, а понятие одно - бошки резать...

-- Главное - выбрались, гори теперь оно все, - под грузом усталости действительно хотелось забыть эти месяцы, вычеркнуть их напрочь.

-- Разделяю ваше мнение, товарищ. Трое суток - и снова люди, я после комиссий и остальной ерунды сразу в отпуск уйду. А там посмотрим, пора с "земли" переводиться куда-нибудь, еще в частное агентство одно зовут...