Дэвид Дрейк - Прилив победы

• Название: Прилив победы
• Автор: Дэвид Дрейк
• Издательство: АСТ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-027104-2

…Восточная Римская Империя достигла наибольшего расцвета в VI веке н.э. при императоре Юстиниане I. Немало этому способствовал великий полководец Велисарий, чьи армии значительно расширили пределы Империи, одерживая победу за победой в Африке и Италии…

Это — наша с вами история. История НАШЕГО мира.

Но — в это же время на севере Индии сформировалась и другая Империя. На их стороне — оружие будущего, богатства прошлого и неудержимое стремление к власти. Их ведут те, кого люди всегда считали БОГАМИ. Земля ПОЧТИ покорена, на их пути — лишь один человек. И лишь одному человеку под силу остановить шествие ЗЛА.

Он — человек, возведший войну в ранг искусства. Человек, чье призвание — командовать. Приказ прост — сражайся и умри!

И это — история Велисария. История расцвета и гибели великих ИМПЕРИЙ. История противостояния величайшего полководца прошлого — и супероружия будущего.

История о том, как ВОЗМОЖНОСТЬ становится РЕАЛЬНОСТЬЮ!

---

Рао нахмурился.

— Тебя беспокоит влияние его матери? Дададжи, тот факт, что с головой несчастной женщины пока еще не все в порядке, едва ли может удивлять. Сам же мальчик кажется мне достаточно веселым.

— Я не это имел в виду, — ответил Холкар и покачал головой. — Мы на самом деле так сильно привязаны к плоти?

Он на мгновение замолчал. Затем внимательно посмотрел на Рао.

— Я совершенно уверен, что ты слышал отчеты своих людей. Йетайский офицер, который привез жену и ребенка моего сына, сказал им, в открытую сказал, что лично убил моего сына. Тем не менее, с разрешения Дамодары, он передает нам его семью. Странный поступок для малва.

Рао пожал плечами.

— Дамодара — хитрый человек. Несомненно, он думает…

— Дамодара тут ни при чем, — перебил Холкар. — Меня интересует йетаец. Это он, а не Дамодара, пожалел мать и ребенка после того, как убил моего сына. Почему он так сделал?

— Люди не всегда звери. Даже йетайцы.

— Верно. Но почему Бог выбрал именно этот сосуд, чтобы напомнить нам, Рао? Это то же самое, что отправить тигра в горящий дом, чтобы спасти ребенка.

Ответа не последовало. Через мгновение Холкар заговорил снова:

— Когда война закончится, если мои дочери вернутся ко мне в целости и сохранности, я больше не смогу быть пешвой. Я много думал об этом в последнее время и решил, что больше не подхожу под рамки наших традиций. По крайней мере, не в том виде, в котором они существуют. Некоторые взгляды, о которых я узнал в разговорах в Велисарием и через него — с тем, кого христиане называют Талисманом Бога…

— Он — Калкин, десятая аватара, которая была нам обещана, — твердо заявил Рао. — Велисарий сам сказал это в письме, которое однажды мне отправил.

Холкар кивнул.

— Я тоже в это верю. В любом случае, в будущем возникнет — могла бы возникнуть — версия нашей веры под названием веданта67. Я намереваюсь изучить ее после войны, но усилия сделают невозможным…

— Чушь! — рявкнула Шакунтала. — Ты — мой пешва и останешься моим пешвой. Философствуй в свободное время. У тебя его будет достаточно после войны. Но я ничего больше не хочу слушать.

Дададжи колебался.

— Мои дочери — после всего, что случилось, будут неподходящими для пешвы. — Его доброе лицо стало суровым. — И я не стану от них отказываться. Ни при каких обстоятельствах. Поэтому…

— Чушь, я сказала! — голос императрицы, как всегда, звучал уверенно и твердо. Так могли бы говорить Гималаи, если бы у них был язык. — Не беспокойся о таких пустяках, как статус твоих дочерей. Это просто проблема. А проблемы можно решить.

И все равно Холкар колебался.

— Будет много разговоров, императрица. Злобных разговоров.

— А если ты станешь монахом, их, по-твоему, не будет? — спросила Шакунтала. — Разговоры — это разговоры, и ничего больше. — Она махнула рукой, словно отгоняла докучливое насекомое. — Проблему можно решить, уж проблему со слухами — точно. На худой конец — моими палачами.

Император и его палачи

— Если это случится снова, я прикажу казнить этого человека, — твердо объявил Фотий. Он прямо сидел в изголовье огромной кровати и прилагал все усилия, чтобы выглядеть по-императорски в одежде для сна. — Я говорил ему, что Ирина должна получить первый экземпляр.

Тахмина лежала, раскинувшись на постели и подложив руки под голову, и хихикала, что не слишком хорошо сочеталось с императорским достоинством.

— Ты просто злишься, потому что поругался со своими учителями. Вымещай плохое настроение на них, а не на каком-то несчастном книготорговце. Кроме того, Ирине все равно, если она получит второй экземпляр.

Лицо Фотия была напряжено так, как может быть напряжено лицо мальчика его возраста.

— Тем не менее! — настаивал он.

— О, прекрати. Сделай что-нибудь полезное. Помассируй мне спину.

Через какое-то время Тахмина счастливо вздохнула.

— У тебя это начинает поразительно хорошо получаться.

Фотий, сидевший верхом на жене, наклонился и поцеловал ее в затылок. Движение получилось легким, расслабленным.

— Мне нравится прикасаться к тебе, — прошептал он. — Теперь мне почти одиннадцать.

— Я знаю, — вздохнула она совершенно счастливо. — Вскоре.

Господин и его люди

Господин Дамодара внимательно наблюдал за Раной Шангой, когда царь раджпутов ходил взад и вперед по помещению, которое Дамодара использовал в качестве военного штаба. Шанга тем самым выражал свое мнение о включении гарнизона Бхаруча в ряды регулярной армии.

Не то чтобы Дамодара игнорировал мнение Шанги. Но его гораздо больше интересовало настроение раджпута, чем предмет, который они обсуждали. Меривший комнату шагами раджпут всегда напоминал Дамодаре тигра. Но господина-малва поразило спокойствие Шанги. Дамодару это… удивляло. И, учитывая то, что оно может означать, порядком беспокоило.

Шанга закончил отчет и остановился. Так получилось, что сделал он это в том углу комнаты, где находился самый странный предмет мебели.

Царь раджпутов сверху вниз смотрел на зловеще модифицированный стул. Старые пятна крови все еще были видны. Теперь они стали коричневыми, не красными, и мухи давно потеряли к ним интерес.

— Почему ты не избавишься от этой проклятой штуковины? — спросил он.

— Нахожу ее полезным напоминанием, — ответил Дамодара. Он мрачно хмыкнул. — Последствия неправильной оценки.

Шанга повернул голову и смерил взглядом своего командующего. На протяжении многих лет он стал так же хорошо понимать военачальника, как Дамодара — самого раджпута.

— Тебя что-то беспокоит, — заявил Шанга.

Дамодара пожал плечами.

— Это трудно объяснить. Я… поставлен в тупик, скажем так. Я ожидал, что ты будешь в ярости. Ты ведь так любил свою семью.

Раджпут отвернулся, его лицо стало каменным. После недолгого молчания он заговорил:

— Я нахожу утешение в философии, господин. Все это — только пелена иллюзии.

Дамодара повернулся голову и внимательно посмотрел на двух других находившихся в комнате людей. Нарсес, как обычно, сидел на стуле. Тораман, тоже, как обычно, стоял.

— А вы также находите утешение в иллюзии? — спросил он. Вопрос был явно адресован им обоим.

— Я очень мало верю в любую философию, — почти рыча, ответил Нарсес. — С другой стороны, я твердо верю в иллюзию. Больше мне, пожалуй, нечего сказать.

Йетаец скрестил руки на груди.

— Когда я был мальчиком, мой отец и братья научили меня ездить верхом и пользоваться оружием. Они пренебрегли философией. С тех пор я никогда не видел оснований восполнять этот пробел. Опасно думать слишком много, равно как и думать слишком мало.

Дамодара сухо, но весело рассмеялся.

— Полагаю, нырять в воды философии может оказаться опаснее, чем что-либо еще, — заметил он тихо, изучая последний трон Венандакатры.

— Воистину так, — согласился Нарсес. Старый евнух смотрел на Дамодару, как статуя могла бы смотреть на своего владельца. Ничего не выражая, с лицом, на котором невозможно ничего прочесть. — В особенности — для господина. Лучше оставить такие вопросы незаданными. То есть, без ответа, на тот случай, если кто-то спросит вас о том же самом.

Дамодара посмотрел на Нарсеса, затем на Шангу и Тораману. На трех человек, ставших его главными помощниками на протяжении двух последних лет. Трех человек, которые держали его судьбу в своих руках, каждый по-своему.

Потом он изучающе уставился на стул в углу. И, как всегда при взгляде на трон, пришел к выводу, что есть кое-какой опыт, который лучше не пробовать на себе.

Мужчина и ребенок

Две сестры узнали о прибытии странной группы купцов практически сразу же после того, как те приехали. Однако не потому, что видели их прибытие. Как и всех торговцев и бродячих ремесленников, относившихся к низшим кастам, их завели во дворец с черного входа, а это далеко от крыла, где жили госпожа Дамодара и ее служанки. Но дворецкий тут же пришел с сообщением к хозяйке, и она, в свою очередь, дала указания девушкам. Указания, на первый взгляд, казались простыми и ясными. Но после того, как она закончила говорить, служанки сильно запутались. И совсем не были счастливы.

— Они остановятся с нами ! — спросила младшая, Лата. — Но…

— У нас недостаточно места, — сказала Дхрува, старшая. Ее тон был уважительным, но настойчивым. — Наша комната слишком маленькая.

— Вы получите новые комнаты, — ответила госпожа Дамодара. — Несколько комнат, соединенных вместе — и изолированных от остального дворца. Это апартаменты, которые, как я думаю, изначально были предназначены для бедных родственников первых владельцев дворца. Удобные и просторные — я сама осмотрела комнаты, — хотя и не такие роскошные, как эти покои.

Она колебалась мгновение, затем добавила:

— Они находятся на нижнем этаже. Прямо над подвалом, с которым соединяются лестницей.