Дэвид Дрейк - Прилив победы

• Название: Прилив победы
• Автор: Дэвид Дрейк
• Издательство: АСТ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-027104-2

…Восточная Римская Империя достигла наибольшего расцвета в VI веке н.э. при императоре Юстиниане I. Немало этому способствовал великий полководец Велисарий, чьи армии значительно расширили пределы Империи, одерживая победу за победой в Африке и Италии…

Это — наша с вами история. История НАШЕГО мира.

Но — в это же время на севере Индии сформировалась и другая Империя. На их стороне — оружие будущего, богатства прошлого и неудержимое стремление к власти. Их ведут те, кого люди всегда считали БОГАМИ. Земля ПОЧТИ покорена, на их пути — лишь один человек. И лишь одному человеку под силу остановить шествие ЗЛА.

Он — человек, возведший войну в ранг искусства. Человек, чье призвание — командовать. Приказ прост — сражайся и умри!

И это — история Велисария. История расцвета и гибели великих ИМПЕРИЙ. История противостояния величайшего полководца прошлого — и супероружия будущего.

История о том, как ВОЗМОЖНОСТЬ становится РЕАЛЬНОСТЬЮ!

---

Старый патанский вождь уставился на нее сверху вниз. Ленивая болтовня глупой женщины? Возможно.

Но все равно…

Возможно, что и нет. Как говорили, эта женщина — очень хитра и настолько хорошо информирована, что кое-кто уже шепчется о колдовстве. Странно, но эта мысль принесла старому вождю определенное облегчение. Обычаи есть обычаи, а выживание — это выживание. И поэтому он пришел к выводу, что, поскольку кушаны, казалось, решили отдаться во власть женщине, наверное, хорошо, что у них хватило здравого смысла выбрать колдунью.

Глава 35

ЧОУПАТТИ

Осень 533 года н.э.

Антонина уставилась вниз на толпу, собравшуюся в гавани Чоупатти. Может, лучше сказать: сборище людей, наводнивших узкие мощеные улочки и высыпавших на опасно качающиеся деревянные причалы. По правде говоря, некоторые из этих причалов были гораздо хуже, чем просто «качающиеся». За то время, как аксумиты покинули это место и затем вернулись, принеся на своих кораблях как победу, так и печаль, маратхи, вынувшие в Чоупатти после уничтожения гарнизона, начали заново отстраивать город. Но работа только начиналась, и волна еще не докатилась до гавани. Частично потому, что гавань оказалась наиболее разрушенной частью города, но по большей части потому, что рыбаки, которые могли бы ею пользоваться, еще не вернулись. Для рыбаков, которые когда-то жили здесь, слово «Чоупатти» было и останется именем худшего из страхов. Город грабежа и смерти. Они не хотели его видеть, ни теперь, ни когда-либо еще. Они будут использовать другие порты, другие города, чтобы заниматься своим древним ремеслом. Только не Чоупатти. В Чоупатти они не вернутся никогда.

Но для пришедших сюда горцев «Чоупатти» стало синонимом победы и надежды. Место, где малва снова разбили — и те люди, на которых теперь смотрели, как на самых близких союзников маратхи. Даже более близких, чем великий Велисарий и Рим.

Велисарий был живой легендой, это так. Но, за исключением совсем немногих, кто встречался с ним во время давнего посещения полководцем Индии, это была туманная и далекая легенда. Маратхи слышали об Анате, и дамбе, и Харке. А теперь к этому списку побед добавилась еще и Барода. (А вскоре они услышат и о Кулачи.) Но никто не знал этих мест. Лишь немногие могли точно сказать, где они находятся, кроме как «где-то на западе» или «возможно, на севере?».

А где Чоупатти, они знали. И где Бхаруч, тоже. И, таким образом, чернокожие люди, взявшие Чоупатти и разрушившие Бхаруч — больше того, посадившие на кол самого Подлого, — были такими же реальными, как восход солнца. Не легенда, а герои, которые ходят среди них.

О да — они посадили Венандакатру на кол, даже если ни одна африканская рука никогда не дотрагивалась до этого чудовища. Потому что все маратхи знали от героя своего народа, что без атаки Аксумского царства на Бхаруч он никогда не смог бы осуществить месть Великой Страны. За короткое время после своего возвращения Рао повторял это снова и снова. А те, кто слышал эти слова лично от него, передавали их другим, а те — следующим, и так далее. Потому что теперь это была великая история Махараштры, и много поколений станет передавать этот рассказ из уст в уста.

Никто не смог бы очистить дворец без того великого ветра, что ударил по городу. Даже Пантера не смог бы прорваться к Подлому сквозь массу солдат, которые обычно защищали это чудовище. Но все солдаты в тот день были заняты в другом месте, за исключением очень немногих. Все отражали гнев аксумитов. В эту непредвиденную пустоту Ветер и проскользнул. Тихо, спокойно, украдкой, для того чтобы нанести могучий удар.

Дело было сделано рукой Великой Страны, да — и все маратхи гордились этим. Но только потому, что аксумиты сломили малва, наполовину сломавшись в процессе и к тому же потеряв своего царя.

Поэтому толпа собралась — или устроила столпотворение — на предательски ненадежных причалах. Потому что там они могли увидеть людей из Африки, и дотронуться до них, и поговорить с ними, и принести им те маленькие подарки, которые смогли найти. Антонина с раннего утра стояла на стенах Чоупатти. Вначале она пришла туда из-за смутной необходимости лично увидеть место, где Эон получил смертельную рану. Она наблюдала, как поднимается солнце, и пустыми глазами смотрела внутрь крепости, возможно, час или около того.

Но затем наконец у нее в сознании отложились звуки, нарастающие за ее спиной, Поэтому она отвернулась от крепости, чтобы посмотреть вниз, на гавань. И обнаружила, что в душу ее возвращается тепло. Возможно…

Возможно…

Грубый голос Усанаса ворвался в мысли Антонины:

— Не надо предполагать, женщина. — Удивившись, она резко повернулась. Он не слышала шагов Усанаса. На самом деле, в этом не было ничего удивительного, если учитывать его мастерство охотника.

— Что? — Она не понимала, что аквабе ценцен мог иметь в виду. — Что предполагать?

Усанас скрестил на груди могучие руки. Затем заговорил:

— Ты думаешь, что ты — проклятие Аксумского царства? Иностранная женщина — Медея, — которая принесла нам беду? Убила двух царей — отца и затем сына? Пролила кровь половины нации и к тому же разрушила половину кораблей?

Антонина отвернулась. Она пыталась найти слова, но не смогла.

Усанас фыркнул.

— Не надо предполагать, женщина.

— Сколько из них вернется, Усанас? — прошептала она, почти давясь сказанным. — Сколько? — Она посмотрела на него полными слез глазами.

— В этот год? Нисколько, — жестко ответил он. — Только сарв Дакуэн, сопровождающий на родину тело Эона. По крайней мере, половина воинов, которые все еще живы и не настолько сильно ранены, что смогут пережить морское путешествие.

Ее глаза округлились. Усанас снова фыркнул.

— Ради Бога, Антонина, — подумай! Подумай для разнообразия, вместо того чтобы предаваться этим глупым мучениям и страданиям. — Он махнул рукой на гавань. — Это нация воинов, женщина. Да, и торговцев тоже, но это нация, выкованная на тренировочных полях полков.

Следующее фырканье больше напоминало смешок.

— Я готов согласиться, что ты красива, как Елена. Но Аксум пролил кровь не из-за тебя. Поэтому, пожалуйста, перестань по-идиотски имитировать эту дурочку, стоявшую на стенах Трои.

Образ заставил Антонину захихикать, а затем откровенно расхохотаться. Усанас улыбнулся, шагнул вперед и обнял ее за плечи. После того как Антонине удалось подавить смех, Усанас развернул ее лицом к гавани.

— Посмотри на них, Антонина. На этих лицах нет печали. Да, им жаль молодого царя, которого они любили и ценили. Да, им жаль потерять своих смелых товарищей, которые умерли или стали калеками. Но печаль? Ни следа.

Наблюдая за аксумскими сарвенами внизу, глядя, как легко они двигаются среди толпы — шутя, смеясь, с самодовольным видом, гордясь собой и купаясь в восхищении как стариков, так и девушек (в особенности последних), — Антонина понимала, что он говорит правду.

— Они знают, Антонина. Они знают . Теперь наконец они по-настоящему знают . То, что Эон обещал этим людям, если они последуют за ним, на самом деле свершилось. Теперь Аксумское царство стало великим. У Аксума есть своя империя. И эта империя простирается через моря. Это не какая-то туманная земля, засунутая в угол Африки, а нация, которая может дотянутся своей силой через океан и прижать самих малва.

Усанас сделал глубокий вдох и посмотрел на тот великий океан, о котором говорил.

— Кто теперь будет в этом сомневаться? Кто теперь станет оспаривать владычество Аксума на Эритрейском море? Не малва, уж точно! И в будущем не станет никто, ни Рим, ни Персия. Монеты Аксума будут так же хороши здесь, как римские. — Затем Усанас показал пальцем на толпу внизу. — И не думай, что об этом не размышляет каждый из сарвенов, по крайней мере, частью своего сознания.

Усанас снова фыркнул.

— То есть, той частью, которая не занята совращением и наслаждением от знания, что никакое особое мастерство не потребуется для совращения здесь. Не сегодняшней ночью, определенно.

Антонина рассмеялась.

Усанас продолжил:

— Нет, они уже начинают думать о будущем. О времени после войны, когда они вернутся. Каждый и все вместе — герои войны, с трюмами, наполненными так, что готовы лопнуть. Они принесут богатство назад в родные города и деревни, чтобы добавить к своим славным именам еще и золото.

Он слегка потряс ее за плечи.

— Поэтому пришло время — пришло — и тебе сделать то же самое. Нам не нужно твое чувство вины, Антонина. И мы не хотим, чтобы ты страдала. Но нам действительно нужны твой острый ум и мудрость. Проще говоря, нам необходима Афина. От Елены никакой пользы, кроме вреда.

Спускаясь вниз со стены, Антонина остановилась

— Но почему другие полки не возвращаются с сарвом Дакуэн?

Усанас холодно посмотрел на нее.

— О, — захихикала она. — Конечно. Было глупо с моей стороны этого не увидеть.