Эмма Драммонд - Танцовщица

• Название: Танцовщица
• Автор: Эмма Драммонд
• Издательство: ОЛМА-ПРЕСС
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-87322-296-7

Она — неприметная девушка из кордебалета, потом звезда оперетты. Он — незаконный отпрыск знатного британского рода. Оба были на войне, и оба были в плену. Не у врага — у любви…

---

Солнце садилось, но бой не прекратился. Вражеские снайперы постепенно отстреливали артиллеристов, и вскоре рядом с орудиями остались лишь раненые, героически продолжавшие вести огонь. Подходили новые, но и они падали замертво. Лошади также становились жертвами обстрела, и скоро стало ясно, что необходимо отступать, прежде чем будут разрушены сами пушки.

Вивиан и другие на левом фланге смотрели, как вновь и вновь повторяются попытки увезти орудия. Число трупов все увеличивалось, но все равно находились смельчаки, готовые рискнуть. В конце концов, двум бесстрашным удалось прикрепить постромки лошадей к одному из орудий. Воодушевленная их успехом горстка людей, ведомая юным офицером, кинулась к другой пушке, фактически на руках вывозя ее, когда их лошади оказались убитыми.

Еще до того как они вернулись, появилось свежее подкрепление в виде двух конников, ведущих в поводу еще по одной лошади, и предпринявших попытку спасти третье орудие. Под шквальным огнем они привязали животных. Затем один из мужчин упал, а оставшийся вскочил на переднюю лошадь. Когда он уже поворачивал, рядом разорвался снаряд.

Обезумевшие лошади, скинув оглушенного всадника, кинулись вперед, таща за собой пушку и направляясь в сторону буров. Наблюдая за ними, Вивиан повернулся к Генри Синклеру.

— Как ты думаешь, не провести ли нам гонки, о которых мы когда-то договаривались?

Тот был так поглощен, наблюдая за трагедией, разворачивающейся перед их глазами, что прошло несколько секунд, прежде чем он осознал брошенный ему вызов.

— Самое подходящее время.

Они вскочили в седла и галопом понеслись за убегавшими лошадьми. Оскар легко двигался по равнине, не раздумывая, когда надо было перепрыгивать через воронки. Душа Вивиана была полна страха и возбуждения. Лихорадочный стук сердца странно гармонировал с глухими разрывами снарядов и резким стаккато пуль. Но они продолжали свой путь, чудесным образом выжив среди падающего сверху смертоносного дождя.

Он и его компаньон одновременно повернули, перерезая дорогу испуганным лошадям, тащившим за собой орудие. Они уже приблизились настолько, что Вивиан отчетливо видел покрытые пеной рты и дикие от страха глаза животных. Наибольшую опасность представляло, однако, само орудие, болтающееся из стороны в сторону. Если он попытается подскакать сзади, то любой неожиданный поворот пушки может убить его. Приблизиться более безопасно означало покрыть большое расстояние, потеряв время и утомив Оскара. Но дело того стоило.

Лошади почувствовали их приближение и шарахнулись в сторону. Подъезжая все ближе и ближе, Вивиан и Синклер вынуждали убегавших животных поворачивать по широкой дуге, таким образом возвращаясь к позициям англичан.

Все шло хорошо, пока Генри Синклер, скакавший голова к голове с Вивианом, вдруг не покачнулся, затем начал сползать с седла, а его лошадь замедлила ход, оставив Вивиана в одиночестве не более чем в нескольких сантиметрах от орудия.

Все чувства и мысли исчезли. Вивиан двигался к возможной смерти, словно ведомый странной силой, ничего общего не имеющей с разумом. Сейчас он скакал рядом с грохочущим металлом, а у Оскара, казалось, не хватило сил, чтобы поравняться с упряжкой.

Постепенно, однако, Вивиан осознал, что голова Оскара уже почти рядом с хвостами задней пары лошадей. Что-то стукнуло его по плечу, затем пришла боль, когда пуля глубоко проникла в тело. Но так силен был его азарт, что он, не обращая внимания на боль, продолжал свою бешеную скачку. Последовал еще один удар. Пуля прошла через шею, и по горлу потекла теплая кровь, вызывая кашель. По лицу струился пот, в голове шумело. Но он уже был рядом с передними лошадьми и должен был двигаться дальше.

Придвинувшись как можно ближе, Вивиан привстал в седле, высвободил левую руку, рукав которой был залит кровью, пытаясь ухватить за постромки, соединявшие лошадей. В этом неустойчивом положении прошли бесконечные мгновения, пока его пальцы искали цепочку, прикрепленную к хомуту. Коснулся, потерял контакт, затем снова коснулся. Наконец ему удалось ухватиться за нее. Когда он уже был готов потянуть за цепочку, Оскар вдруг заржал, споткнулся, вновь побежал и неожиданно беспомощно рухнул вперед, оставив Вивиана, который автоматически высвободил ноги из стремян.

Земля с неимоверной скоростью проносилась мимо, пока он висел, держась с силой, рожденной отчаянным желанием выжить. Он захлебывался кровью, верхняя часть тела онемела, ноги бились о камни, однако его чутье говорило, что движение замедляется, замедляется, замедляется. Стук копыт затих, лошади перешли на рысь, затем остановились.

Все еще держащегося за постромки Вивиана протянуло несколько метров по земле. Затем он осознал две странные вещи. Во-первых, где-то рядом раздавались звуки, весьма похожие на приветствия, и, во-вторых, ноги были повернуты под немыслимым углом. В следующую минуту его окружили люди. Они улыбались, говорили слова, которые он не мог разобрать из-за шума в ушах, пытались разжать его пальцы, держащиеся за цепочку. Кровь, заполнившая горло, не позволила ему сказать, чтобы его не ставили на ноги. А когда они это сделали, мир вокруг мгновенно расплылся и исчез, его заменила полная темнота.

Время текло в странной череде яви и снов. Часто он не мог их различить. Ночами он бодрствовал, глядя на яркий свет ламп, днями — терял сознание, когда санитарный фургон подбрасывало на ухабах дороги. Вернулась старая лихорадка, вычеркнув из жизни несколько дней. Еще больше он ослабел от потери крови, когда дожди снова размыли землю, и попытка вытащить фургон привела к тому, что открылись раны. Врач регулярно вливал ему в рот воду, большая часть которой вновь вытекала наружу. Горло жгло, и Вивиан постоянно страдал от жажды. Друзья, даже незнакомые люди постоянно навещали его, говоря о мужестве и немыслимом героизме. Он не мог ответить. Способность говорить оставила его.

Однажды около него появился Чарльз. Брат выглядел ухоженным и красивым в чистом мундире, слегка усталым, но в остальном таким же, как и прежде. Вивиан попытался выразить свою радость, но по выражению лица Чарльза понял, что слова, даже прозвучав вслух, не изменили бы отношений, разрушенных навсегда.

— Завтра мы прибываем в Преторию, — сухо проинформировал его Чарльз. — Когда ты попадешь в госпиталь, последует награждение за возвращение того орудия.

Его рот скривился.

— Ты всегда хотел доказать, что лучше других. Так вот, тебе это удалось. Даже Бранклифф, скорее всего, одобрил бы. Думаю, ты сможешь найти в себе силы жить, зная, что пожертвовал Генри Синклером, лишь бы удовлетворить свое навязчивое желание быть принятым в обществе на равных. Я бы не смог, и в этом основное различие между нами. Я стал солдатом из чувства долга, а не из стремления к самоутверждению. Самая большая радость для меня — это то, что, если я умру, мое место займет кузен Джеральд, а не ты.

Собираясь уйти, он добавил:

— Ты больше не будешь воевать и вернешься к Джулии раненым героем. Ничто, однако, не изменит тот факт, что Вивиан Вейси-Хантер незаконнорожденный, и ты это знаешь лучше меня.

Госпиталь был просторным и комфортным. Врачи сообщили, что множественные переломы обеих ног продержат его прикованным к кровати в течение нескольких месяцев, а затем ему придется заново учиться ходить. Они добавили, что лихорадка и неспособность есть твердую пищу вызвали настолько опасное состояние, что он не может быть отправлен на корабле в Англию.

Вивиан потерял счет времени в белой комнате, где на стены падали лучи солнца, пробивающиеся через задернутые шторы. Он лежал, отдавшись своим мыслям, изредка пытаясь проглотить питательную жидкость, которая поддерживала в нем жизнь. Он понял правду раньше докторов: его голосовые связки безнадежно повреждены, и он сможет разговаривать только шепотом, если вообще сможет.

Критическое положение, в котором он находился, смягчило необходимость примириться с концом военной карьеры — столь противоречивой, но все же столь любимой им. Когда главной задачей стало выжить, не имело смысла долго размышлять о будущем, которого может и не быть.

День за днем он боролся за жизнь, и незаметно наступило улучшение. Однажды вечером к нему подошел врач, передав два сообщения, и Вивиан не мог решить, какое стало более гнетущим.

Визитер сначала рассказал то, что он считал плохой новостью: Чарльз попал в плен к бурам во время разведывательного рейда на ферму. «Хорошей» новостью оказалось то, что Джулия решила отправиться в Преторию, не обращая внимание на запрещение военного командования, рассматривающего эту территорию как зону боевых действий.

— Леди имеет такой твердый характер, как я понял, — закончил доктор Маквей, улыбаясь. — Не сомневаюсь, что миссис Вейси-Хантер скоро окажется здесь.

Несмотря на уверения доктора, Джулия так и не появилась ни на этой, ни на следующей неделе, и Вивиан стал надеяться, что она столкнулась с достойными противниками в лице военной администрации. Вскоре зашел его однополчанин, рассказав, что с Чарльзом хорошо обращаются, он находится в одном из лагерей для военнопленных, куда регулярно приезжают нейтральные наблюдатели и врачи. Еще одной новостью стало то, что Саттон Блайз был представлен на получение креста Виктории. Раненый и единственный оставшийся в живых, он четыре часа защищал орудие и спас его от попадания в руки врага. Исключительно храбрый солдат, но в памяти Вивиана всплыло выражение его лица, когда Лейла засунула бриллиант ему обратно в карман. Улыбка тронула его губы при воспоминании об этом.