Илья Драган - Николай Крылов

• Название: Николай Крылов
• Автор: Илья Драган
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1988
• ISBN: 5–235–00235–0

Книга военного писателя И. Г. Драгана посвящена жизни и деятельности маршала, дважды Героя Советского Союза Н. И. Крылова. В 16 лет вступив в Красную Армию, Н. И. Крылов прошел блестящий напряженнейший путь от красноармейца до маршала.

---

4

Оперативный отдел штаба армии приступил к выполнению боевой задачи не в полном комплекте. Крылов получил полномочия подбирать в оперативный отдел офицеров из любых подразделений, но уже к ночи на столе у него лежали карты Одессы и всех тех районов, которые вот-вот могли стать фронтовой полосой.

Воробьев жаловался, что те офицеры, которых ему удавалось привлекать к штабной работе, совершенно ее не знали. Крылов сразу отличил из высвободившихся штабных работников старшего лейтенанта Н. И. Садовникова. Он только что окончил академию имени Фрунзе, был молод.

Его доклады всегда были исчерпывающе точны, за ним не надо было ничего перепроверять. Крылов сам был точен и ценил в штабной работе точность превыше всего.

В округе высвобождались многие офицеры. Явился к Крылову капитан Константин Иванович Харлашкин. Статный, щеголеватый молодой человек. Обмундирование на нем блестело, как с иголочки. Он четко доложил, что явился для прохождения службы в оперативном отделе.

— Чем занимались в округе? — спросил Крылов.

— Ведал физподготовкой, товарищ полковник! — ответил Харлашкин, нисколько не смущаясь несоответствием своей профессии задачам штабной работы.

Несколько наводящих вопросов показали, что Харлашкин совершенно не знаком с методологией оформления штабных документов, имел очень смутное представление о тактике современного боя. Этот пробел, кстати, отмечался и в аттестации, но в аттестации указывалось на исполнительность. В кадрах, видимо, рассудили, что назначать его строевым командиром бесперспективно, и в суматохе отправили в штарм, авось пригодится.

— Как вы представляете свою работу в штабе? — спросил Крылов, ожидая услышать, что в штабе и не мыслит работать.

— Готов исполнять любые поручения, товарищ полковник!

Что-то было в его задорном ответе, во всем облике внушающее доверие. В штабе действительно могли возникать нужды разыскать затерянную в степи часть и во время боя связаться с частью, когда все иные средства связи прерваны. И, кроме того, Крылов не мог не вспомнить, с каким настроением он явился на пулеметные курсы. И в Харлашкине не ошибся. Оказался у Харлашкина и зоркий глаз, и способность не теряться в самой сложной обстановке, к тому же был он исключительно отважен. Из него впоследствии получился боевой направленец. А за его веселый нрав, за шутки его вскоре полюбил весь отдел.

Стали надежными помощниками и выпускники академии имени Фрунзе И. П. Безгинов и И. Я. Шевцов.

Между тем не терпела никакой отсрочки главная задача — взвесить соотношение сил, рассмотреть и оценить все рубежи предстоящей обороны города, провести учет всех средств, которые достались Приморской армии после всех переформирований.

На столе у Крылова оживали карты. Обобщались данные армейской и авиационной разведки, а также полученные на допросах военнопленных данные визуальных и иных наблюдений.

На правом берегу Днестра против Приморской армии на участке между Тирасполем и Григориополем сосредоточилась 4-я румынская армия в составе девяти дивизий. В стык значительно ослабленной 9-й и Приморской армии была нацелена 11-я немецкая полевая армия и три румынские пехотные дивизии. Приморская армия могла противопоставить этим силам только три дивизии: 95-ю и 25-ю Чапаевскую — стрелковые и одну кавалерийскую дивизию, сосредоточенную между Тирасполем и Григориополем.

Войска занимали рубеж обороны по берегу Днестра, но падение Кишинева диктовало необходимость отвода этих дивизий. Промежуточный рубеж был намечен от станции Кучурган на север до станции Ананьев.

Пришло время вспомнить свой первый приезд в Одессу, когда, пробираясь степными дорогами на полуторке, увидел в поле, как жители города и окрестных городов и поселков копали противотанковые рвы. Ров и эскарпы не были сплошной линией, не было и сплошной траншеи. Успевали создать лишь опорные пункты обороны от Кучургана через Раздольную, Жеребково, Демидовку на Березовку, Веселиново и Покровское.

Промежуточный рубеж при отводе войск выбирался круто на север. Все еще не терялись надежды установить локтевую связь с 9-й армией. Отход на первый рубеж обороны с загибом правого фланга на юго-восток означал бы окончательный отрыв 9-й армии и от всего левого фланга Южного фронта. Это уже полное обособление Одессы. Одесса и весь прилегающий район становились как бы островом, окруженным врагом.

И днем и ночью, главным образом ночью, ибо днем уже не раз немецкая авиация совершала налеты, местное население копало противотанковые рвы, отрывало эскарпы, рыло котлованы для огневых точек на втором и на третьем рубежах намечаемой обороны. Второй рубеж намечался от Беляевки, оставляя левым флангом Днестровский лиман, на Павлинку, круто загибая правый фланг в направлении на Николаев, доходил до Нечаянного, пересекая Тилигульский лиман. Третий — все от той же Беляевки выгибался короткой дугой на станцию Выгода. В систему обороны третьего рубежа включились Хаджибейский и Куяльницкий лиманы.

Очень трудно, с большим замедлением совершался поворот в сознании не только гражданских властей, но и у людей военных, удаленных от направления главных ударов немецких войск большими расстояниями. Некоторые все еще находились в плену иллюзий, даже многие высшие командиры, что вот-вот все резко переменится, войдут в дело главные резервы Красной Армии, враг будет остановлен и еще до осени повернут вспять. Николай Иванович давно расстался с этими иллюзиями, тем более что в высших штабах по правилам военной науки должны прорабатываться и самые худшие варианты, чему Крылова учил еще полковник Генерального штаба русской армии Богоявленский. Поэтому неудивительно, что с Василием Фроловичей Воробьевым, учеником того же Богоявленского, они понимали друг друга с полуслова, что было очень важно, поскольку по тем временам всякий мог быть с легкостью назван паникером и призван к ответу.

* * *

Командарм Н. Е. Чибисов рассматривал Днестровский рубеж обороны как очень надежный. Тогда еще никто не знал, что правый фланг группы войск «Юг» по стратегическому замыслу немецкого командования на первые дни войны не имел решающих задач. Продвижением на Киев, а затем ударом 1-й танковой группы под командованием фон Клюге намечался раскол всего Южного фронта, а после овладения Киевом захват Донбасса и продвижение на Ростов. Одесса и Крым по замыслу немецкого командования должны были пасть сами собой, как только будут отсечены от центра.

На 4-ю румынскую армию возлагалась задача уничтожения разрозненных советских войск и оккупация морских портов Одессы, Николаева и Севастополя.

Не испытывая сильного давления на Днестре, генерал-лейтенант Н. Е. Чибисов склонялся к мысли, что Тираспольский укрепрайон, располагая довольно значительными артиллерийскими средствами и имея в своей полосе сотни пулеметных дотов, сможет удержать линию фронта от Григориополя до Овидиополя, что отсюда можно начать контрнаступление, как только Приморская армия пополнится резервами. Он приказывал: «Внушить всем, что оборона по реке Днестр такая, через которую противник не должен пройти. Оборона временная, и мы должны выискивать момент для перехода в наступление...»

Если бы этот приказ был издан в воспитательных целях, это имело бы веские основания. Но и командарм, и Военный совет армии, партийные и советские органы Одессы верили, что так оно и будет. Пожалуй, только три человека в армии — начальник штаба генерал-майор Г. Д. Шишенин, начальник оперативного отдела В. Ф. Воробьев и его заместитель Н. И. Крылов — видели обстановку не в столь оптимистическом свете.

В штабе учитывали, что, несмотря на прочную оборону в полосе Тираспольского УРа, севернее к Григориополю оборона значительно слабела. Сорокапятикилометровую полосу удерживала лишь одна 95-я Молдавская стрелковая дивизия. Дивизия со славными боевыми традициями времен гражданской войны, но она не имела ни танков, ни сильного артиллерийского прикрытия. Прорыв врага в ее полосе сразу поставил бы под угрозу весь Тираспольский УР. Окружение его грозило потерей значительных вооружений. При нехватке огневых средств в Приморской армии это было совершенно неоправданным риском.

Суточные записи в журнале боевых действий в те дни неизменно начинались словами: «Приморская армия занимает оборону по восточному берегу р. Днестр, производит оборонительные работы и перегруппировку своих войск».

Забот по перегруппировке войск штабу хватало на полный день. Однако ночью, когда стихала дневная суета, а о передвижениях войск сообщения задерживались до утра, Василий Фролович Воробьев и Николай Иванович Крылов расстилали в «каюте» оперативного отдела карты и, не утешая себя оптимистическими рассуждениями, тщательно взвешивали все возможности обороны города в критических ситуациях. Здесь в пору ночных размышлений не могло быть места упрекам в неверие своих сил, в каком-либо паническом оттенке в настроениях.