Николай Внуков - Слушайте песню перьев

• Название: Слушайте песню перьев
• Автор: Николай Внуков
• Издательство: «Детская литература»
• Жанр: Приключения про индейцев
• Год: 1974

Повесть о польской революционерке Станиславе Суплатович и ее сыне Сат-Оке. Осужденная царским судом на поселение в Сибирь, Станислава бежит из ссылки в Канаду. Там она попадает к индейцам и выходит замуж за вождя племени. Сын польки и индейца, Сат-Ок в годы второй мировой войны оказывается в концентрационном лагере. Но он бежит из плена и активно сражается против фашистов в рядах польского Сопротивления.

---

Путь

«Господи, — женщина медленно, с трудом разлепила веки, — где я?». Когда глаза немного привыкли к полумраку, она с удивлением увидела низенького человечка с блестящими, словно натертыми маслом, седыми волосами. Он приплясывал вокруг нее, время от времени ударяя в плоский бубен.

«Та-Вах», — внятно произнес шаман. «Та-Вах», — отозвался хор низких голосов. Вокруг замелькали рогатые черепа животных с птичьими перьями вместо волос. «Может быть, я умерла, — засомневалась страдалица, — и это ад?». И она тут же ощутила на губах горький вкус «колдовского» зелья — настой травы, возвращающей к жизни. «Отвар шамана» постепенно начал свое действие. В замутненном сознании проплывали образы далекого прошлого. Польша, детство в обеспеченной дворянской семье, учеба в гимназии, лица сестер, отца, мамы. И Москва, Россия… Красные флаги, красная кровь и серые сметенные тени людей на фоне серой баррикады… После был снег, холод, стертые кандалами ноги, но рядом шел он — крепкий, высокий арестант. «Не бойся, моя Станислава, я здесь, я рядом» Это, безусловно, его лицо, опять звучит его голос… Георгий… Но милые черты расплываются, становясь то ликом смуглого индейца, то длинной чередой пляшущих карликов, то ледяным полем, то бесконечным нетронутым лесом. Лесом, шумевшим зеленой листвой, потом покрытым глубоким, манящим, как теплая перина, снегом… «Ляг, усни, согрейся под моим белым покрывалом…» — сколько раз эти обманные слова очаровывали несчастную возможностью отдыха и освобождения. Но храбрая девушка не поддавалась лукавым уговорам. Она прекрасно помнила, как навсегда оставались в снегу бежавшие вместе с ней из якутского села Алексеевское так же, как она, осужденные за участие в вооруженном восстании 1905 года здоровые и крепкие мужчины. И Станислава, не обращая внимания на соблазнительный шепот вьюги, собирая последние силы, все вставала, все продолжала путь… Туда, на восток, через Берингов пролив, лишь бы оказаться подальше от унылого каторжного Приленского тракта… Внезапно свет погас, видения исчезли, и беглянка крепко заснула. Одурманенная отваром, согретая огнем очага. на мягкой медвежьей шкуре.

Пробуждение к жизни

Проснулась Станислава почти здоровой. И тут только, при ясном свете солнца, с удивлением обнаружила себя лежащей посреди странного, покрытого звериными шкурами, похожего на небольшую пирамидку помещения.

Возле нее на корточках сидела одетая в такие же, как и стены типи (жилище индейцев), шкуры старенькая женщина. Седые волосы были заплетены в две аккуратные, словно у отличницы-гимназистки, косички. Черты лица — правильные и тонкие, как у европейцев. Как же смеялась потом Станислава, когда, проживя немного среди индейцев, поняла, что за старуху она приняла Горькую Ягоду — шамана племени шеванезов, старого и искусного целителя. Так началась новая «индейская» жизнь молодой полячки Станиславы Суплатович. И долгих 30 лет никакой связи с внешним миром. Вокруг лишь лес. Безбрежный, девственный, шептавший вечерами свои дивные сказки. Лес, населенный живыми деревьями, защищающими человека, птицами, братьями — оленями, медведями… Мужем прекрасной Белой Тучки стал чем-то неуловимо напоминавший ей ее Георгия храбрый и справедливый Высокий Орел. Он с первого дня нежно привязался к своей, становившейся день ото дня краше, бесценной находке. Но как странны, как непривычны были его ухаживания! Вождь молча приносил Станиславе куски жареного мяса, терпеливо учил ее своему языку — сотни раз повторяя одно и то же слово, явным знаком его любви была лишь сдержанная восхищённая улыбка. Так прошло больше года. Белая Тучка не только освоила язык шеванезов, она научилась их ремеслу, отличала съедобные ягоды от ядовитых, лучше многих готовила пищу. Если бы не тонкие льняные волосы и не голубые глаза, ее вполне можно было бы принять за индианку. «Я обрела здесь внутреннюю гармонию, которую тщетно искала всю свою бурную юность, — вспоминала потом Станислава. — Жаль, что «цивилизованные люди» отвергли с порога вековую мудрость нашего народа».

Мужчина должен быть сильным

Там, в индейском племени, у Белой Тучки родились дети. Два мальчика и девочка. Младший — Сат-Ок, первый и единственный шеванез, появившейся на свет с голубыми глазами и золотистыми, как лен, волосами. Дочка оставалась при матери, а пареньки, по обычаям шеванезов, едва им исполнялось пять лет, отправлялись в лагерь Молодых Волков. Там малыши одни, без родителей, жили в лесной чаще под присмотром лишь строгого наставника. Питались тем, что добывали сами. И Станислава, так же, как и остальные женщины племени, целых шесть лет ни разу даже не пыталась увидеть ни старшего, ни своего обожаемого младшего ребенка. Пока «младенец-ути» не заслужил себе «взрослое» имя, совершив свой первый подвиг — по совету шамана, добыл для заболевшей собаки печень унесенного орлом серого кролика. Согласитесь, неплохо для одиннадцатилетнего человека! «Я горжусь тобой, ты не посрамил род своего отца», — сказала Та-Вах при встрече. «Ты всегда жила в моем сердце», — ответил Сат-Ок. И все. Ни слез, ни объятий, ни поцелуев: «Мужчина должен быть сильным».

Чужаки

«Все зло от белых» — эту простую и ясную истину познал юный Сат-Ок, когда, следуя традициям своего народа и урокам мамы, привел в родное типи раненных медведем бледнолицых охотников. Нет, пришельцы — и в этом было их отличие от коварных солдат регулярной армии — не убивали индейцев ради кусков желтого металла, не поили их огненной водой, они были милы, благородны и приветливы. Но дело в том, что «чужаки» оказались поляками Впервые за много лет заговорившие со Станиславой на ее родном языке. Они рассказали ей, как изменился мир: была война, и Польша теперь независимое государство… И их рассказ навсегда сломал покой, царивший в душе Белой Тучки. С тех пор она день и ночь тосковала по далекой Родине И в возрасте 50 лет все-таки вернулась. Вместе с ней прибыл и ее ребенок, шестнадцатилетний подросток Сат-Ок — Длинное Перо, «охотник, чьи стрелы всегда достигают цели».

Земля не для охоты

Шел 1937 год. «Мертвая земля, мертвые деревья, железные и каменные ловушки, куда попадают люди… Для охотника здесь нет доброй добычи» — такой увидел Сат-Ок тогдашнюю Европу. Но надо было терпеть, ведь рядом была мать — женщина, чей авторитет стал непререкаем в племени шеванезов. Станислава, как могла, заботилась о сыне. Чтобы облегчить переход к новой жизни, сразу определила его в школу. Парень оказался на редкость толковым и до захвата Польши фашистами, всего за два года, смог получить начальное образование. После оккупации молодого индейца, как расово нечистого, арестовало гестапо. «Почему бледнолицые на своей земле убивают друг друга с большей жестокостью. чем на моей земле нас, индейцев? — удивлялся Сат-Ок. — И нельзя называть этих людей зверями. Звери просто так не терзают себе подобных». Но, сидя в гитлеровских застенках, он понял, что и белые на самом деле бывают разные. Дело в том, что религиозные обычаи шеванезов запрещали мужчинам стричь волосы. И длинные светлые локоны Сат-Ока стали для фашистов своего рода развлечением. Они наматывали их на руки и рвали с кровью. Так продолжалось довольно долго. И вот однажды соседи по камере наточили ложки и побрили паренька наголо. «Они взяли на себя гнев наших духов», — с благодарностью думал индеец. Лишившись длинных волос, паренек вскоре стал неинтересен для своих мучителей, и они быстренько отправили его в лагерь уничтожения — Освенцим.

Последний из шеванезов

Смертников везли в сколоченном из прочных досок, наглухо закрытом вагоне. Но тут юный сын вольного народа сквозь вонь переполненного людьми состава сумел ощутить дающий силы пьянящий аромат осеннего леса. «Лес — твой друг. Он поможет, укроет, спасет», — вспомнились слова Высокого Орла. И случилось чудо. Измученный пытками, ослабленный голодом подросток смог отодрать закрывавшую выход на волю прочнейшую доску.

Но нет, он не был забывающим добро трусливым шакалом. Не побежал первым. Прежде всего вытолкнул на свободу своих друзей, товарищей по тюремной камере… Потом лишь, когда очнувшиеся гитлеровцы открыли пальбу, в придорожную насыпь прыгнул сам мальчишка. Так Сат-Ок стал партизаном. Но он не привык к «подлому», пахнущему смертью железному автомату. Его излюбленным оружием стал короткий, с ручкой, покрытой мехом, индейский нож. Точная копия того другого, который когда-то давно помогал ему добывать пищу для родного племени. После войны судьба Сат-Ока сложилась благополучно. Он на редкость легко и естественно вписался в жизнь тогдашней Польши. Получил техническое образование, работал механиком на флоте. Ни раз приезжал и к нам, в Россию. Здесь он, по просьбе мамы, пытался найти следы ее первой любви — Георгия Пашковского, — человека, прошедшего вместе с ней горькие арестантские этапы от Москвы до Иркутска. И где-то под Владикавказом, почти случайно, обнаружил его могилу. Станислава не знала, что ее жених погиб еще в 1918 году. В самом начале гражданской. Она никогда, ни на минуту не могла себе представить его мертвым. Опасалась совсем другого. Твердила одно: «Боюсь, что Георгий забыл меня. Встретит — не узнает…» Но став поляком, Сат-Ок оставался индейцем. Плавая на кораблях по всему миру, он не упускал малейшей возможности общаться с представителями самых разных племен, живших тогда в Канаде. От них он получал отрывочные сведения о судьбе своих близких. Его старший брат погиб во время одной из вооруженных стычек с белыми еще в 1947 году, были убиты сестра, друг детства Дана Игла… А отец… Сат-Ок верил, что Высокий Орел, как прежде, ведет свое свободное племя шеванезов сквозь десятилетия, кочуя в окрестностях зачарованного Медвежьего озера… С годами все ярче всплывали образы детства, каждый шаг, деталь, любая мелочь. И Сат-Ок стал записывать воспоминания о жизни своего народа. В результате сделался… писателем. И люди загадочного, полуисчезнувшего древнего племени безмолвно говорят с нами сегодня устами героев его романов: «Птицы не рубят деревьев, они строят на них свои гнезда, рыбы не иссушают реки… Мы не важнее наших братьев: волков, орлов, медведей, пчел, ласточек… Мы их умнее и, значит, добрее, сильней и справедливее…» Многие годы Сат-Ок Суплатович жил в городе Гданьске на аллее Войска Польского.