Михаил Волконский - Тайна герцога

• Название: Тайна герцога
• Автор: Михаил Волконский
• Жанр: Исторические приключения

---

— Что же из этого следует, господин Иоганн?

— Что вам не следует доверять пани Марии. Она обманывает вас с Митькой Жемчуговым.

— Вы очень подозрительны!

— О, да, я очень подозрителен, господин доктор, и не доверяю никому. Примите все-таки во внимание, что я сказал вам.

— Хорошо, я приму во внимание! — сказал Роджиери, когда они уже подъезжали к Летнему саду.

Через несколько дней картавый немец прошел в большой дворец, рассчитав так, чтобы попасть туда в то время, когда государыня вставала и, значит, все приближенные находились при ней, а в комнатах этих приближенных производилась уборка.

Он прошел по хорошо знакомым ему коридорам к покоям, отведенным совсем в стороне для Ставрошевской. В распоряжение пани Марии были даны четыре комнаты подряд; они были совершенно отделены от остальных помещений придворных и примыкали к обыкновенно пустынным нарядным гостиным дворца.

Иоганн отворил двери и увидел хорошенькую субретку; та сделала ему очень грациозный книксен и проговорила по-французски:

— Bonjour, monsieur! : Немец приятно улыбнулся.

— О, я сейчас догадался, — сказал он, — что вы — иностранка! Такой грации не может быть у русской горничной!

— О, нет! — ответила девушка. — Я — русская. Это была Грунька.

— Вы шутите! — произнес Иоганн, продолжая изъясняться на ломаном французском языке. — Но все равно, вы состоите камеристкой пани Марии Ставрошевской?

— Так точно, господин Иоганн.

— Вы знаете меня?

— Да, я видела вас, когда вы были у нас в доме на Невском.

— Отчего же я не видел вас там никогда?

— Оттого, что я очень скоро уехала.

— Одна? без Барыни?

— С барышней.

— Ах, да, с Эрминией! — догадался Иоганн. — А теперь вы вернулись?

— Да, и, как видите, поселились во дворце.

— Это я все знаю, так как сам же помогал устраивать ваше благополучие. Значит, Эрминия здесь?

— Да. Мы приехали вчера; она устала после переезда и теперь отдыхает.

— А ваша барыня?

— Она прошла к императрице.

— Ну, вот что, моя добрая девушка, — заговорил Иоганн деловито и внушительно. — Хотя вы как иностранка, вероятно, получаете здесь изрядное жалованье, но все-таки вам хотелось бы еще больше денег; не так ли, добрая девушка?

Грунька грациозно присела, но ничего не ответила в ожидании, что будет дальше.

— Так вот вы можете получить от меня гораздо больше денег, чем то жалованье, которое вам дают.

— Но ведь я должна служить своей госпоже.

— Я вам и буду платить деньги именно за службу вашей госпоже.

Здравствуйте, сударь!

— Понимаю! Вы, значит, хотите жениться на ней или поухаживать и желаете закупить сначала горничную, как это делается во французских комедиях!

— О, нет! В моем предложении нет ничего дурного или предосудительного!

— Да что же тут дурного, если такой кавалер, как вы, станет ухаживать!

Грунька сказала это с таким видом, что трудно было разгадать, сочувствует ли она старому немцу или издевается над ним.

— Но я не хочу ухаживать за вашей госпожой, — серьезно сказал Иоганн. — Я желаю только, чтобы вы присматривали за ней; она еще молода, может сделать какой-нибудь ложный шаг и погубить свое положение здесь, во дворце, а я могу предостеречь и наставить ее. Так вот ради пользы своей госпожи вы и сообщайте мне все, что она делает.

— А могу я спросить на это разрешение пани Марии?

— Ну, конечно, нет! Ведь тогда пропадет вся занимательность вашего занятия.

— Да что же такого особенного может сделать моя госпожа, что за ней надо следить и рассказывать вам?

— Ну, мало ли что? Она может, например, увлечься каким-нибудь кавалером!

— Пани Мария обыкновенно принимала у себя многих, но до сих пор не увлекалась никем.

— Так ли это? Вы наверно знаете?

— Мне кажется, что наверно.

— У нее не было никого избранного?

— Решительно никого.

— Ну, а например… как его… этот… господин Жемчугов?..

— Митька? — вдруг вырвалось у Груньки.

До сих пор она вела разговор так, как будто была на сцене и разыгрывала роль французской субретки. Но это восклицание вырвалось у нее совсем искренне, по-русски, так что Иоганн вдруг проговорил удивленный:

— А вы и в самом деле русская?

— Нет, вы говорите, что мсье Жемчугов, — заговорила Грунька, опять искусно подлаживаясь под французскую субретку, — может ухаживать за госпожой Ставрошевской?

— О, да! — поспешил подхватить Иоганн, видя, что его слова тронули девушку за живое.

— Какие же тому доказательства? Разве он часто бывает здесь, во дворце?

— Нет, они видаются в доме на Невском, куда пани Мария ездит отсюда очень часто.

— Ездит часто? Видаются в доме на Невском? — переспросила Грунька, заметно волнуясь. — О, да! Я это дело прослежу!

— И получите, моя добрая девушка, хорошие деньги от меня… Я к вам заеду через несколько дней, опять в это же время, — заключил Иоганн и вышел из комнаты.

В коридоре у дверей он наткнулся на Ахметку, стоявшего в великолепном восточном костюме со скрещенными руками на груди. Иоганн должен был обойти турка, потому что Ахметка не шелохнулся и дороги ему не дал.

А Грунька, оставшись одна, долго стояла со щеткой, злобно смотря вслед удалявшемуся Иоганну, и, наконец, проговорила с искренним страданием в голосе:

— Проклятый хрыч!

LXIII. ГЕНЕРАЛ И ЕГО СЕКРЕТАРЬ

В саду у генерал-аншефа Ушакова осень так же вступила в свои права, как и во всем остальном Петербурге. Цветы давно поблекли, листья опали и неприятно шуршали под ногами.

Было холодно, и Андрей Иванович не выходил из сада, перебравшись, как он говорил, на «зимние квартиры», то есть вставив вторые зимние рамы и заколотив дверь на террасу.

Ночью он по-прежнему приезжал в Тайную канцелярию; дневные доклады Шешковский привозил к нему на дом, но был принимаем теперь не на вольном воздухе, а в кабинете, обставленном по-зимнему и часто даже, когда дул северный ветер и наступали заморозки, с затопленною изразцовой голландской печкой на бронзовых золоченых ножках. Доклады были не столь приятны, как на вольном воздухе, но все-таки генерал-аншеф Ушаков по-прежнему отличался своей неизменной вежливостью и тонкостью изящного обращения.

— Я думаю, ваше превосходительство, — сказал раз Шешковский, принимая бумаги от генерала, — что герцог Бирон ведет опасную игру.

Ушаков потянул носом табак из табакерки и вопросительно взглянул на своего секретаря.

— Я говорю про эту молодую девушку, Эрминию! — пояснил тот. — Его светлость назначил в штат императрицы пани Ставрошевскую, поселил ее во дворце, а вместе с ней и мадемуазель Эрминию!

— Что же из этого?

— Неосторожно это, ваше превосходительство! Поздно вечером он, идя от государыни, заходит в комнаты Ставрошевской и проводит там с Эрминией время.

— Это — дело его светлости!

— Ну, конечно, ваше превосходительство! Ведь я только в интересах герцога и говорю! Но представьте себе, что рядом с комнатой, где пребывает Эрминия с его светлостью, существует совершенно пустой кабинетик, из которого слышно все, что делается в соседней комнате, и видно через нарочно устроенное для сего отверстие в стене.

— Да, эти дворцовые постройки всегда очень хитро устроены.

— Я и думаю: а что, как кому-либо придет в голову привести императрицу и показать ей в отверстие в стене, как проводит время герцог Бирон с молодой девушкой! Ведь тогда его падение неминуемо!

— Конечно, все может быть; только можно и сильно попасться с этим. Я не пошел бы предупреждать императрицу. И потом вы все говорите: «падение… падение». Конечно, я желаю его светлости властвовать бесконечно, но нет того плода, который, назрев, не отпал бы сам от дерева, питающего его. В жизни повсюду равновесие, и, раз герцог был вознесен так высоко, есть полная возможность думать, что он падет, как плод, но тогда лишь, когда, как я сказал, созреет. На ускорение событий, конечно, можно рискнуть, но зачем? И потом: разве так и пойдет государыня по чьему-то указанию вечером из своей опочивальни?

— Но, ваше превосходительство, еще вчера она изволила так выйти, когда ей доложили о привидении.

— Да, — сказал Ушаков, — об этом много говорят. Вы разузнавали, в чем дело?

— Ничего понять нельзя. По-видимому, тут было что-то сверхъестественное. Караульный в тронном зале увидел императрицу очень поздно одну и вызвал караул для отдания ей чести. Проходивший в это время от государыни герцог полюбопытствовал узнать, что такое, и, увидев в зале облик ее величества, сказал, что императрица у себя, что он только что от нее и что это, вероятно, какая-нибудь самозванка. Доложили государыне, и она сама вышла в зал; тут она увидела самое себя, и все видели тоже, что пред ними две Анны Иоанновны. Затем та, которая была видением, достигла ступенек трона и исчезла на них. Императрица сильно взволновалась и сказала: «Это — моя смерть!» Поэтому, я думаю, можно будет вызвать государыню и вторично!