Константин Волков - Марс пробуждается. Том 2

• Название: Марс пробуждается. Том 2
• Автор: Константин Волков
• Издательство: Ad Marginem
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2004
• ISBN: 5-93321-096-X, 5-93321-098-6

4 октября 1957 года в 22 часа 28 минут по московскому времени с космодрома «Байконур» был запущен первый в мире искусственный спутник Земли ПС-1 («Простейший спутник 1»).

К этому времени герои романа К.Волкова академик Яхонтов и супруги Одинцовы, уже вернулись с Венеры, куда они летали в составе первой межпланетной экспедиции, организованной начальником ВНИКОСМОСа Николаем Александровичем Сандомирcким. Вовсю идет подготовка к новому космическому путешествию — на Марс. Над этой задачей под руководством академика Королева работают лучшие инженеры страны. А пока ученные решают теоретические проблемы освоения Космоса, писатели уже вовсю обживают новое пространство. Идет напряженная борьба между реальностью и фантазией. Поле битвы — Марс.

Читайте один из первых советских космических романов.

---

Как и многие фантасты, Волков не различал еще понятий «ракетного носителя» и «космического корабля», хотя имел представление о принципе многоступенчатого разгона: в «Звезде утренней» космический корабль, который полетит к Венере, разгоняется с Земли «ракетой-маткой», но по сути он является той же ракетой, только очень тяжелой и нуждающейся в дополнительном средстве ускорения. «Постройка космического корабля стала всенародным делом, — пишет Волков, и тут же уточняет: Каждый считал своим долгом и почетной обязанностью помочь в сооружении гигантской ракеты».

Гигантизм объяснялся не только настроением эпохи (на стапелях громоздится циклопический атомоход «Ленин», его введут в строй в 1959 г.), но внушительным количеством окислителя и рабочего вещества, которые требовалось взять в дорогу: о компактных ядерных электрореактивных двигателях Волков ничего не знал (они появятся позже у Стругацких, а предварительные разработки ЭРД будут сделаны в ОКБ-1 группой Михаила Мельникова в начале 60-х). Однако, решил проблему иначе, придумав новый тип сверхэффективного двусоставного топлива из бороводородов и фтора: советская химия обожала тогда соединять несоединимое, регулярно докладывая о получении веществ с экзотичными свойствами. Так, герой «Утренней звезды» профессор Красницкий специализировался, как указывает осведомленный в прикладных терминах автор, на модных тогда высокомолекулярных соединениях (страна нуждалась в новых пластмассах) и металлорганике. Заметим, что такие откровенно гипотетичные субстанции, как «анамезон» (вещества с разрушенными мезонными связями ядер), на котором летали звездолеты Прямого Луча в «Туманности Андромеды» Ивана Ефремова, практичный Волков игнорирует. Речь идет не об откровенно фантастических межзвездных, а о совершенно реальных межпланетных перелетах, и не о сверхдалеком будущем, но актуальных перспективах советского межпланетного ракетостроения в рамках проекта «Н». Промышленные бороводороды вместо лабораторного «анамезона» — вот выбор конструктора космической ракеты «КР‑115» Константина Волкова.

Многоступенчатый ракетный носитель не знаком Волкову, его ракеты достигают орбиты на единственном разгонном двигателе и выглядят одинаково — «длинная заостренная сигара на четырех опорах». За три с половиной года, что отделяли «ПС-1» от гагаринского «Востока», а «Звезду утреннюю» от «Марса пробуждается», вид стартового комплекса с его гигантскими откидными лепестками, освобождающими огненный столб ракеты и тонущими в шквале реактивных выбросов, автору оставался неизвестен. Общедоступным это зрелище станет лишь после апреля 1961 года, попав в классические кадры журнальной кинохроники. Пока же волковские космодромы больше напоминают аэропорты, где рядом с орбитальными стоят стратосферные пассажирские ракеты, чьи маршруты скрупулезный Волков тут же переписывает в свою записную книжку. Москва—Пекин стоит на почетном первом месте, туда в 50-х ездили и летали много и часто. Следом идут Москва—Дели и Москва—Париж. Все точно: в 55-м в Москву впервые прилетает Джавахарлал Неру, в 57-м — Ив Монтан. Конечно, писатель Волков видел в кинохронике, как они жмут руки москвичам, сойдя с самолетных трапов. Но для него, конечно же, уже с ракетных. Во втором романе, поспевая за стремительно расширяющейся географией Аэрофлота, автор продлевает список: Москва-Мельбурн, Москва-Нью-Йорк, Москва-Сан-Франциско… Уже введен в эксплуатацию реактивный «Ту-104», совершивший прорыв в пассажирской авиации, аэрофлотовская сетка на глобусе все гуще перекрывает привычную координатную, линии маршрутов соединяют уже континенты и полушария. Новенький стреловидный «Ту» — тоже, в обшем-то, ракета, только использующая в качестве окислителя атмосферный кислород. Судя по тому, как подробно и точно Волков живописует вид из иллюминатора на стремительно исчезающую с быстрым набором высоты вечернюю Москву, он на такой ракете уже летал и мог своими глазами оценить все преимущества реактивной тяги, — «Ту» превосходил в скорости винтомоторные тихоходы в два—три раза, летал много выше, и рутину полета сменили совершенно другие ощущения.

Метод новой адекватности требовал приводить эти ощущения в соответствие с новыми приоритетами проекта «Н», а не просто сравнивать «день нынешний с днем минувшим». Через двадцать лет алгоритм перевернется, и уже от космоса будут требовать пользы для экономики Земли. Тогда и межпланетный проект потеряет актуальность.

Пока же смелые литературные прозрения о будущей эволюции космических программ рождаются из асимметричности инженерных представлений автора и реальных ракетных технологий. Те же многоступенчатые ракетоносители: у Волкова их нет, ракеты летают как космические самолеты, но проблему тяжелого веса межпланетного корабля, который делает затруднительным его старт непосредственно с Земли, автор решает с помощью большого искусственного спутника — орбитального ракетодрома, на который предварительно доставляются все элементы пилотируемого комплекса. Фактически, Волков повторяет здесь проект «тяжелого» ТМК Феоктистова, программу «Аэлита» и предсказывает создание долгоживущих орбитальных комплексов 70-х. Добавим сюда же, что и спуск на поверхность Марса происходит уже не в тяжелой ракете, а в специальном модуле, при этом главная ракета остается на Фобосе. Сейчас это само собой разумеющиеся веши, но в фантастике 50-х было обычным делом стартовать на ракете к Марсу чуть ли не с приусадебной лужайки.

У Волкова, кстати, был еще один немаловажный источник вдохновения — советское научно-фантастическое кино. Сложные предварительные маневры и мастерская посадка «КР-115» на Фобос в романе «Марс пробуждается», скорей всего, навеяны фильмом Александра Козыря и Михаила Карюкова «Небо зовет», в котором корабль советской марсианской экспедиции совершает вынужденную посадку на астероид. Фильм вышел в 1959 году и произвел на всех немалое впечатление своими спецэффектами, в том числе и в Америке, где таких кинозрелищ не делали. Американцы немало вдохновились и через два года картина была выпущена продюсером Роджером Корманом в адаптированным для американской аудитории виде под названием «Битва за пределами Солнца» («Battle Beyond the Sun»). А режиссером перемонтажа был не кто иной, как молодой Фрэнсис Форд Коппола, для которого адаптация русской фантастики стала, таким образом, его дебютом в кино. Аналогичное превращение произошло с другим шедевром советского фантастического кино — классической «Планетой бурь» режиссера Павла Кушанцева («Леннаучфильм», 1961 год) с Георгием Жженовым в главной роли. Здесь ситуация обратная: уже создатели картины были читателями волковской «Звезды утренней» и «На оранжевой планете» Леонида Оношко. Фильм о приключениях советских космонавтов на Венере тоже вышел в американский прокат в 1965 году и дал путевку в жизнь еще одному киноклассику — Питеру Богдановичу, привлеченному Корманом к прокатной адаптации «Планеты». Простодушный робот Джон из «Планеты бурь» безусловно произвел впечатление и на молодого автогонщика и будущего кинорежиссера Джорджа Лукаса, который воссоздаст этот образ в «Звездных войнах», а новаторский космический дизайн художника-фантаста Юрия Швеца для «Небо зовет» будет максимально использован в кубриковской орбитальной станции из «Одиссеи-2001».

Вернемся к Волкову. Еще одним прозрением автора марсианско-венерианской дилогии станет космолет. Новаторская идея также порождена довольно своеобразным представлением о космической ракете, которая отличается у Волкова одним неприятным свойством — малой управляемостью. Ракета представлялась сверхмощным устройством, летящим вверх по прямой, пронзающим небо и космическую черноту, и напоминала больше артиллерийский снаряд, чем управляемый корабль. (Сравнение тем более корректное, что единственным ракетным зрелищем, за которым Волков имел возможность наблюдать, были залпы из ракетных установок — знаменитых советских «катюш». При этом сложный процесс навигация во время полета на Венеру очень напоминал работу артиллерийского расчета — с использованием таблиц и высшей математики.) Изучение и преодолению этого свойства Волков посвятит целые главы в «Звезде утренней», в конечном итоге дав описание полета универсальной ракеты, снабженной крыльями и одинаково пригодной как для полетов в открытом космосе, так и в атмосфере. Известно, что в начале 60-х разработать подобный аппарат было поручено челомеевскому и микояновскому КБ. Уже в 1961 году состоялись первые испытательные пуски, а 21 марта 1963 года — первый и вполне успешный испытательный полет пилотируемого ракетоплана с космодрома «Байконур», задолго предвосхитивший программу американских «шаттлов». Челомей, кстати, предполагал использовать универсальный аппарат и для полетов на Луну. Успешными были испытания и микояновского ракетоплана (проект «Спираль»).