Марина Воронина - У смерти женское лицо

• Название: У смерти женское лицо
• Автор: Марина Воронина
• Издательство: АСТ
• Жанр: Боевик
• Год: 2000
• ISBN: 5-17-003486-5

У Справедливости — много лиц, и одно из них — лицо Смерти. Страшно, когда именно это лицо — женское...

...Она хорошо знает, что большой город не спит никогда. Просто ночами в нем начинается другая жизнь — криминальная. Жизнь, где преступление — норма, а жестокость — право сильного. Она приходит на ночные улицы, чтобы вершить справедливость. Она — судья и палач одновременно. У врагов ее — стволы наемных киллеров, власть, деньги, сотни подручных. А у нее — только отвага, честь и вера в свою правоту. Это — неравный бой. Бой, в котором можно только погибнуть — или победить...

---

Колокольчиков принял решение, хотя и сомневался, что оно будет одобрено полковником. Полковник Соболевский был честным человеком — ровно настолько, насколько это возможно для человека его профессии, — но он являлся прежде всего профессионалом, помешанным на конспирации, профессиональных приемах, чести мундира, интересах государства и прочем выспреннем дерьме. Ему проще было собственными руками пристрелить Щукина, чем допустить мысль о том, что Птицу можно посвятить в служебную тайну, предварительно не завербовав. Колокольчиков не сомневался в том, что на вербовку Катя не пойдет. Пожалуй, он мог бы даже заранее угадать все те слова и выражения, которые та произнесет в ответ на подобное предложение... Один намек на то, что такое возможно, привел бы ее в ярость. Тем не менее Колокольчиков собирался открыть Птице глаза на то, что творилось вокруг, в глубине души побаиваясь того, что она могла оказаться полностью в курсе. В конце концов, нормальный, дневной мир по каким-то неизвестным причинам упорно отторгал ее, несмотря на все ее попытки жить, как все, так что она вполне могла прийти к решению всерьез попытать счастья на ночной стороне.

Сигарета обожгла губы. Колокольчиков зашипел, воткнул окурок в пепельницу и немедленно закурил снова, между делом отметив, что в пачке осталось всего три или четыре сигареты. «Много курю», — безразлично подумал он, и тут телефон взорвался звоном. Колокольчиков от неожиданности отпрянул назад, больно треснувшись затылком о ребро батареи, и схватил трубку.

— Рыба, — сказал он в микрофон.

— Старик, — ответили ему. — Отметка пять.

— Оба-на, — не сдержавшись, сказал он. Полученное им сообщение означало, что Птица вошла в подъезд своего дома пять минут назад. На том конце провода воцарилось несколько удивленное молчание, и он, спохватившись, добавил: — Сателлит.

Это был приказ продолжать наблюдение.

Все это очень напоминало детские игры в шпионов с паролями, условными фразами и накладными бородами из пакли, но Колокольчиков, поближе познакомившись с методами работы своего учреждения, долго шарахался от каждой тени и так и не освоил заново тонкое искусство слепой веры в тайну личной переписки и телефонных переговоров. Положив трубку, он показал телефону кулак с отставленным средним пальцем, и телефон немедленно зазвонил снова.

Звонили с поста прослушивания — сообщить, что по интересующей капитана квартире кто-то ходит. Он снова повесил трубку и начал было вставать, но замер в неудобной позе, внезапно впав в нерешительность. Пока он будет добираться до Арбата, Птица может сто раз уйти — на время или насовсем. Вряд ли она собиралась задерживаться в своей квартире. Скорее всего она зашла просто собрать вещи или выпить чашечку кофе, как во время первой их встречи. Колокольчиков невольно потрогал голову в том месте, куда три года назад пришелся удар молотком. История, похоже, повторялась, исчерпав запас возможных подлостей: он опять охотился за Скворцовой, и опять никто при этом не гарантировал целость его черепной коробки.

После недолгого раздумья Колокольчиков снял телефонную трубку и набрал номер Скворцовой. Он ждал долго, вслушиваясь в длинные гудки, но к телефону никто не подошел. «А ты чего хотел? — спросил он у себя. — Решить все проблемы, сидя на полу в кухне? Она не такая дура, чтобы, тайком пробравшись домой, отвечать на телефонные звонки. Вообще, это была дурацкая затея — звонить ей по телефону. Чего я добивался? Предупредить об опасности? Так это еще неизвестно, кто представляет для нее большую опасность — Голова или я. Так или иначе, теперь она знает, что за квартирой кто-то наблюдает, а Соболевский в ближайшее время узнает, кто ее об этом проинформировал. Интересно, как ему это понравится? Ничего, я это как-нибудь переживу. С Птицей надо входить в контакт, и чем скорее, тем лучше, пока либо она сама, либо мой полковник не наломали дров».

Он быстро оделся и почти выбежал из квартиры, пытаясь убедить себя в том, что действует в интересах следствия, а вовсе не пытается исправить то, что сам же и наворотил, и спасти Птицу, которая, судя по всему, готовилась сунуть голову в пасть льва.

Выделенная ему Соболевским неприметная «шестерка», отличавшаяся от тысяч своих сестер разве что антенной радиотелефона на крыше, с покинутым видом стояла у подъезда. Колокольчиков торопливо отпер дверцу и втиснул свое крупное тело на водительское место, отчего машина заметно просела на амортизаторах. Капитан торопливо вставил ключ в замок зажигания и запустил двигатель. Его не отпускало непонятное ощущение — ему казалось, что речь идет о жизни и смерти и все решают минуты... пока что только минуты, но вот-вот счет должен был пойти на секунды, и он очень боялся не успеть.

Машина сорвалась с места. Центральные магистрали были забиты транспортом, по радио неприятно жизнерадостный голос передавал сообщения о многочисленных пробках, и Колокольчиков, избрав более длинный, но менее загруженный маршрут, погнал машину по боковым улицам, выжимая из нее все, что можно, и совершенно игнорируя правила дорожного движения. Ему повезло, и на пути к Арбату его ни разу не попытались остановить — это была какая-то мистика, такая же необъяснимая, как и его неуклонно нараставшее беспокойство.

Машины наблюдения на месте не оказалось, и Колокольчиков связался с ней по радио. Выяснилось, что Птица уже покинула свою квартиру и машина, согласно его приказу, следовала за ней до станции метро. Один из наблюдателей отправился вместе с объектом кататься на метро, но Колокольчиков не стал ждать результатов этой поездки — было единственное место, куда могла направиться Скворцова, во всяком случае, единственное, которое имело сейчас значение. Если она отправилась в парикмахерскую или в зоопарк, то Колокольчиков ничего не потерял бы, узнав об этом позже. Самым главным ему казалось другое: удастся ему поговорить с ней до того, как она встретится с Головой, или эта встреча произойдет раньше?

Он снова оторвал машину от бровки тротуара и буквально через несколько минут остановил ее в паре сотен метров от входа в «Омикрон», гадая, зачем Скворцовой понадобилось добираться на метро до места, расположенного буквально в двух шагах от ее дома. Могла бы и прогуляться... Впрочем, у нее тоже могли быть причины для спешки — она вообще любила действовать быстро, не тратя времени на долгие раздумья и плетение интриг. «Этим и берет», — подумал он, закуривая.

Тут он увидел человека, который чуть ли не бегом направлялся к его машине, стараясь сохранять при этом беспечный вид вышедшего на прогулку обывателя. Это было бы смешно, если бы не острое ощущение копившейся в воздухе опасности, о которой безмолвно кричало буквально все вокруг. Колокольчиков затянулся, и на этот раз сигарета отчетливо отдавала пороховым дымом — резкий, бьющий в ноздри кислый запах насильственной смерти.

Торопыга приблизился, и капитан опустил стекло со стороны пассажира.

— Она в «Омикроне», — сообщил запыхавшийся наблюдатель.

— О, черт! — воскликнул Колокольчиков, выскакивая из машины. — Давно?

— Минуты полторы, — ответил тот.

— Садись в машину и наблюдай, — бросил Колокольчиков уже на бегу, направляясь ко входу в клуб. Заметив, что сигарета все еще торчит у него изо рта, он выплюнул ее на тротуар. Белый цилиндрик с тлеющим красным огоньком на конце полетел, как ракета, и взорвался, рассыпав облачко быстро погасших искр.

Перед дверью «Омикрона» капитан притормозил, придав лицу озабоченное выражение, а походке деловитость. Впрочем, все его ухищрения пропали даром — в вестибюле никого не было, так что никто не обратил бы на него внимания, даже если бы он влетел сюда, как новогодняя шутиха.

Капитан остановился, пытаясь сориентироваться. У Птицы была фора в добрых две минуты — вполне достаточно для чего угодно, не исключая и убийства. Правда, кругом было совершенно, даже как-то неправдоподобно тихо, только со стороны ресторана доносился приглушенный расстоянием лязг посуды — видимо, кухня уже оживала, готовясь к вечернему светопреставлению, да топотали на сцене репетирующие кобылы из кордебалета, подстегиваемые окриками своего руководителя, балетмейстера или как он там у них называется. Похоже было на то, что он опоздал, и Катя уже беседовала с Головой — у крыльца Колокольчиков заметил знакомый «Мерседес».

— Мать твою, — шепотом сказал Колокольчиков, мучительно раздумывая, что же ему теперь делать. Лучше всего, конечно, было бы тихо выйти отсюда и вернуться в машину, чтобы дождаться Катю на улице. Он уже было повернулся, собираясь именно так и поступить, но тут до ушей его долетел звук спускаемой в туалете воды — он был уверен, что тот донесся из женского туалета. Колокольчиков колебался не больше секунды — если это была не Птица, то он легко мог притвориться пьяным, который по ошибке забрел не туда, а если это все-таки была она, то поговорить с ней лучше всего было бы в каком-нибудь уединенном местечке, вроде женского туалета, например.