Алексей Ворон - Время волков

• Название: Время волков
• Автор: Алексей Ворон
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2004
• ISBN: 5-699-05406-5

После гибели своего вождя оборотень Блейдд оказался в чужих землях. Он пытается начать жизнь сначала, по крупицам восстанавливая память. Блейдд вспоминает свою смерть — сердце его сожжено на жертвенном костре, по венам вместо крови течет ненависть. Кто он теперь? Не живой, не мертвый, не человек, не волк. Призрак самого себя, без сердца, без чувств, он одержим лишь одним стремлением — вернуться на Альбион и отыскать друида Гвидиона, единственного человека, который способен ему помочь. В своих странствиях Блейдд бездумно вступает в сделки с богами, не ведая, какую плату берут они за свою помощь. Тому, кто осмелился похитить меч богов, следует навсегда забыть о покое...

---

— Ты питаешься человечиной? — поинтересовался Аристокл.

— Нет, — ответил я, похолодев. — К чему такие странные вопросы?

Тут я был почти честен, потому как волки, вопреки весьма распространенному мнению, совершенно не любят человеческое мясо, и хотя на поле битвы после сражения оборотни порой участвуют в весьма отвратительных пирушках, это следствие никак не любви к человечине, а лишь естественное для хищников, каковыми мы отчасти являемся, продолжение боя. Ибо любой зверь, распаленный битвой, испытывает стремление растерзать жертву, убитую им в сражении. Растерзать и частично съесть. Но никакой человек не сравнится с жирненьким кабанчиком или оленем ни по вкусу мяса, ни по его количеству. А уж о вкуснейших грызунах я и не говорю, вот настоящий деликатес!

На лице Аристокла отразилось разочарование.

— Что же мне теперь сделать, как искупить свою вину? — спросил я.

Аристокл прищурился, словно оценивая меня.

— Покажи своим дальнейшим поведением, что это была лишь случайная оплошность. Цивилизованные люди, друг мой, должны пристойно выражать свои потребности. Тебе, варвару с таким необузданным темпераментом, непременно нужен учитель и покровитель, опытный, мудрый и цивилизованный человек, способный направлять твою неразумную волю в нужное русло, — в голосе Аристокла я почувствовал нотку отчаяния, словно в эти слова он пытался вложить что-то большее. А глаза его смотрели на меня почти с мольбой. — Однажды мне было предсказано, — продолжал Аристокл, — что я встречу необычного человека, варвара, отличающегося от своих сородичей особым душевным светом, искренней верой и тягой к знаниям. Он должен изменить жизнь своих соплеменников к лучшему. Подобное уже случилось много лет назад, к Предсказанному Пифией пришел варвар по имени Залмоксис. В честь него я и дал тебе имя. Подумай, каким величайшим героем и мыслителем ты мог бы стать под руководством |такого человека, как Предсказанный Пифией, или, на худой конец, я сам. Ты стал бы светочем просвещения среди, своих дикарей.

Светоч просвещения! Если меня потянет к просвещению, я пойду учиться к друидам. Впрочем, мне не приходилось слышать, чтобы среди них встречались волколаки.

— И поскольку ты внушаешь нам некоторое опасение, — продолжил Аристокл, — надеюсь, ты поймешь, почему хозяин решил приставить к тебе охрану. Он хочет только обезопасить жителей дома. Теперь, как ты, верно, понимаешь, Залмоксис, мы с тобой не самые желанные гости в этом доме. Хозяин не возражает, чтобы ты долечился. Но если ты захочешь остаться здесь дольше, тебе придется отдать свою волю тому, кто более способен ею управлять.

Теперь мне стало понятно, к чему эллин ведет эти разговоры о мудрых наставниках.

— Не лучше ли мне покинуть этот дом? — спросил я, совершенно не представляя, как смог бы это сделать в нынешнем состоянии.

— Покинуть? Но тогда ты сгниешь заживо где-нибудь от своей страшной раны. Сначала тебе нужно излечить ее. А потом ты сможешь поехать со мной в Афины, если не пожелаешь остаться в этом доме.

Откуда такая уверенность, что я вообще захочу остаться в обществе эллинов? Да как только я смогу обходиться без лекарской помощи, я покину этот дом и отправлюсь на Медовый Остров. В голове у меня, благодаря вину, немного прояснилось, и я больше не чувствовал себя беспомощным. Аристокл теперь разглагольствовал о достоинствах своего родного города.

— Когда ты увидишь Афины, ты поймешь, что такое цивилизация! — восторженно произнес Аристокл. — Ты знаешь, что такое город, дикарь? Скоро я отправлюсь туда, и ты поедешь со мной! Ты будешь потрясен!

Подумаешь, город. Мне приходилось видеть цивилизованные города. И надо сказать, что в своем варварском невежестве я предпочитаю видеть их разрушенными, как Рим, например. Жаль, что это же не удалось сделать с Городом Солнца. Я помню, как впервые оказался в столице Антиллы. Город Солнца поразил и восхитил своим богатством, высокими каменными домами, сверкающими стенами, а изобилие пищи неприятно шокировало меня, нищего и вечно голодного горца. Я чувствовал себя подавленным среди этой роскоши и богатства. Антилла, ее царица Гелиона и Город Солнца, где я провел несколько лет в качестве телохранителя надменной властительницы, стали мне еще более ненавистны после того, как войско Бренна вынуждено было снять осаду и оставить попытки захватить неприступный остров.

— Города давно мне наскучили, Аристокл, — сказал я. — Даже Город Солнца больше не привлекает меня.

— Город Солнца? — мой собеседник удивленно вскинул брови.

— Столица Антиллы, — равнодушно пояснил я.

— Я ничего не слышал о нем.

Удивительно, всезнающие эллины ничего не слышали о цивилизации, известной всему миру. Я рассказал Аристоклу об Антилле, он потом не раз возвращался к этой теме, задавая мне все новые вопросы, и даже что-то помечал на маленькой восковой дощечке, которую всегда носил с собой. Рассказ о далекой Антилле, расположенной посреди Внешнего Океана, взволновал Аристокла больше, чем история моей собственной родины, где я вырос вдали от цивилизации в племени волков, окруженный заботой и любовью.

И, словно угадав мои мысли, а может быть, прочитав их, Аристокл заметил поучающим тоном:

—Тебе, выросшему без отца и матери, непременно нужен наставник.

— У меня есть отец, Аристокл.

— Как, Залмоксис?! — возмущенно воскликнул эллин. — Почему же ты сказал мне, что не знаешь своих родителей? И кто же твой отец?

— Тогда я не знал, кто ты, а мой отец так велик, что я решил скрыть свое происхождение. Вы подобрали меня на земле враждебных нам римлян.

— Вот как?! Ну, теперь ты видишь, что мы цивилизованные люди, а не какие-нибудь наглые римляне. Скажи же мне, чей ты сын, я хочу принести жертву богам в честь твоего отца, в знак моего уважения к нему.

Почему вдруг взрослому человеку захотелось сочинять себе вымышленных родителей? Это свойственно детям. Может быть, не зря люди говорят про волков, что у них психология ребенка. А возможно, мне просто хотелось выглядеть перед этими эллинами более значительным или как-то оправдать свое недостойное поведение. Но как бы то ни было, я недолго раздумывал, прежде чем сказать:

— В моей стране жертвы приносят ему самому. Мой отец — бог!

Аристокл прищурил глаза, пытаясь скрыть недоверие. Но меня уже понесло, и я не мог остановиться, сам загоревшись собственной выдумкой. В конце концов, какой кельт не ведет свой род от богов? Ведь все мы и есть их дети. Я был так подавлен важностью этих эллинов и своим ничтожеством по сравнению с ними, что просто вынужден был придать себе дополнительный вес в их глазах, да и в собственных тоже. И, как я понимаю теперь, лишь в тот момент я ясно осознавал, что это выдумка, потом я уже безоговорочно верил в нее.

— Как его имя? — спросил Аристокл.

— Гвидион!

Я вспомнил, как смеялся Гвидион, когда я говорил ему, что он похож на бога. Он был старше меня всего лет на десять, не больше. Впрочем, по нему было трудно определить возраст. На вид ему можно было дать лет тридцать-сорок, но порой он мог показаться не знакомому с ним человеку юношей, пышущим красотой и здоровьем. Другие могли принять его за глубокого старца. Однажды я испытал почти животный ужас, когда, заглянув в его выразительные глаза, увидел в них не годы, состарившие человека, а Вечность, пленившую его.

Образ Гвидиона стоит перед моими глазами и теперь, кажется, стоит только протянуть руку, и я коснусь его белого одеяния, но, увы, я, как и другие, просто околдован им.

О внешности Гвидиона говорить довольно трудно, многие, кто брался описывать ее, расходились во мнении. Но вот в чем они были единодушны, так это в том, что Гвидион очень красив. Но одни говорили, что лик его светел, как солнце, другие утверждали, что красота его мрачная и неприветливая.

Странные обстоятельства его появления в королевской семье Медового Острова породили множество легенд, которые передаются теперь из уст в уста. Доподлинно известно лишь то, что рожден он был в Землях Рудаука местной принцессой и был принесен его отцом, королем Дунваллоном в лагерь. Дунваллон утверждал, что мать Гвидиона умерла при родах, однако всем показался довольно странным тот факт, что никто не видел ее ни до беременности, ни во время оной, да и как мог король скрывать свою женщину на протяжении девяти месяцев? Были предположения, что, может быть, Дунваллон обладал женщиной недолгое время, после чего принцесса вернулась к своим неизвестным родичам, где и выносила ребенка. А к родам Дунваллон явился и забрал младенца. Лицом дитя походило на короля, так что сомнений в его отцовстве не было. А вот неизвестная мать породила не только Гвидиона, но и множество легенд о себе самой. Легенды были самого разного толка, одна из них гласила, что принцесса являлась дочерью короля Рудаука, убитого Дунваллоном, и была взята в качестве трофея. Но с уверенностью могу утверждать, что это не так, ибо к тому времени, когда Дунваллон сражался с Рудауком, Гвидион был уже юношей, а породила эту легенду путаница. Подобная история случилась с матерью старшего сына Дунваллона — ныне правящего короля Белина. Дунваллон действительно убил отца прекрасной девушки из Дивного Народа, взял ее в жены, и она родила ему сына Белина, после чего покинула и нелюбимого супруга, и сына, чтобы вернуться к своему народу. Там она вышла замуж за короля Эринира и родила еще двоих детей, ее-то дочерью и была Морана.