Джоан Виндж - Пешка

• Название: Пешка
• Автор: Джоан Виндж
• Издательство: Азбука, Терра — Книжный клуб
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1999
• ISBN: 5-300-01996-8

Может ли один человек изменить что — либо в системе, охватывающей целую галактику и подчиненной интересам могущественных межзвездных корпораций, тем более что этот человек не обладает ни богатством, ни властью? Юноша по имени Кот, однажды испытавший на себе, что такое жернова системы, знает ответ, но… все — таки сделает то, что считает нужным сделать.

---

Глава 10

Один знакомый сказал мне однажды: «Крепись. Жизнь всегда может стать хуже, чем есть».

Как он был прав!

Дебаты по дерегуляции были назначены на завтрашний вечер. Я пришел на место их проведения во второй половине дня, раньше Элнер и Джордан, которые работали с командой охраны Брэди. Мне пришлось убеждать Брэди разрешить мне идти туда. Брэди кобенился: то ли ему не понравилось то, что Дэрик знает, кто я такой, или то, что я вляпался в неприятную историю с Испланески, а может, просто он сам боялся телепатов. Но в любом случае что-то заставило его попытаться доказать мне, что без Элнер мне незачем туда соваться. Наконец, он сдался, плюнув на это дело, — так обычно перестают охотиться за мухой, уверив себя, что она не стоит того, чтобы тратить на нее время.

Передвижная студия «Независимых новостей» помещалась внутри исторически примечательного района глубоко в сердце Н'уика. Это было толстостенное здание серого камня, где до Возрождения находилась церковь. Поскольку «Независимые» не могли рассчитывать на то, что во время дебатов какой-нибудь грузовой корабль, совершающий межпланетный перелет, грохнется на Землю (вот была бы новость!), то им хотелось, чтобы зрителям было на что посмотреть, кроме голов, если их внимание начнет уплывать. Войдя туда, я будто очутился в калейдоскопе. Высокие арочные окна были сделаны из сплавленных вместе тысяч кусочков разноцветного стекла, являя собой картину рая, сложенную из фрагментов чистого, абсолютного света. Изобретатели из команды «Независимых» для пущего эффекта подсветили окна с обратной стороны, и радужные лучи заливали неподвижный воздух над местом предстоящих баталий.

Дебаты были идеей Страйгера, но лишь «Независимые» сделали их реальностью. Они имели исключительное право налагать на обсуждение специфический запрет: они впихнули командиров в тот же самый тип связи, которым пользовался Страйгер, так что любопытные граждане по всей Федерации могли приблизиться к шишкам, наблюдая и слыша все непосредственно (что они не часто могли делать), поскольку элита вынуждена была выражать свои мысли устно, а не посылать секретные сообщения по каналам, только им и доступным. Учитывая то, какую огромную публичную поддержку получил Страйгер, можно было с уверенностью предсказать, что рейтинг этого события приблизится к астрономической цифре. Все, вовлеченные в это дело, надеялись, что так оно и будет. Тысячи каналов, которые сплели миллион самостоятельных корпоративных систем в единую густую Сеть, разместились в зале, чтобы развлекать своих граждан. Но не только. Каналы являлись также и спасительным выходом для тех командиров, которые параноидально боялись связываться напрямую: по этим каналам командиры могли посылать сообщения по всей галактике. Такое сообщение было равносильно размахиванию белым флагом.

Освещал дебаты Шандер Мандрагора, самый популярный хайпер. [6] Даже я знал, кто он такой. Он следил за всеми мало-мальски важными действиями Конгресса. А его действия всегда были важны для всех. Остальные хайперы, слетевшиеся из неохватного количества мало кому известных местных сетей (никто даже не подозревал, что их так много!) расползлись по передвижной студии, с рассвета установленной в зале и уже что-то передающей. Большинство хайперов скулило и жаловалось на деланное благородство «Независимых», которые разрешили «помочь провести передачу», а выходило, что «Независимые» таким способом за чужой счет рекламировали свою эмблему по всем частным системам.

Команду хайперов было легко отличить — их девизом было: Гордись тем, что имеешь. Они носили кибернетическое оснащение открыто и важничали, будто электроника возводила их в высшую степень. Правда, непонятно какую. Все они были трехглазые и с портативными камерами. Все их ощущения были настроены на запись. Им, точно уличной банде, нравилось выделяться из толпы. Это давало им особенную власть, как пси-энергия… власть, в которой нуждались и которой страстно хотели обладать командиры, поэтому усиление действительно выделяло их из общей массы, но не превращало в выродков. Наблюдая за ними, я почувствовал что-то вроде ревности, немного завидуя чувству высокомерия и самонадеянности, которое им давала их передвижная зона.

Наконец начали прибывать участники прений. Кроме Страйгера и Элнер — гвоздей программы этого специфического информационного зрелища, — прибыл Испланески, представляющий ФТУ, тройка членов Конгресса, защищающая интересы различных корпоративных блоков, и парочка шефов служб безопасности. Первым появился, важно неся свою трость, Страйгер, сопровождаемый стаей лижущих ему зад апостолов. Соджонер подразумевало Ищущий, Он всегда носил трость — «посох» — как символ своего пути: Временный Житель Земли, сошедший сюда в поисках Истины. Радужные световые потоки, льющиеся из окон, делали его лицо еще красивее. В уме Страйгера не промелькнуло и тени сомнения в том, что он пришел сюда сделать этот день днем своего триумфа. Страйгep был в своей стихии. Интересно, не участвовал ли он, будучи опытным режиссером, в оформлении сцены?

Страйгер приметил меня в толпе сразу, словно мог чувствовать мой взгляд, мою ненависть или то, что я любовался им… и вдруг внутри него пронзительно закричала самоуверенность, гулким эхом пронзая мой череп.

Я стоял, наблюдая, как Страйгер, увидев меня, замедлил шаг, поднял трость, останавливая движение вокруг себя. Апостолы, кружа в спутанном медленном танце, приближались к своим местам, а Страйгер смотрел в мои глаза и мысли (Я знаю, что ты слушаешь».). Слова его были неопределенными и беспорядочными, оформленные мозгом без какого бы то ни было ощущения Дара, но достаточно понятными. Страйгер махнул мне тростью, словно благословляя, и улыбнулся приторной улыбкой влюбленного, как будто знал тайну, в которую были посвящены только он да я. (Благословляю тебя, мальчик, ты — ответ на все мои молитвы.) Страйгер улыбался так широко, что казалось, будто ему разорвали рот. Мне захотелось включить свой пси-центр, чтобы выяснить, что скрывается за его улыбкой; увидеть, как эта самодовольная физиономия треснет, и почувствовать его отвращение, недовольство, проникающую до костей ненависть — все что угодно, но только не то, что я чувствовал внутри него сейчас. Но его самонадеянность и доверительное ко мне отношение были настоящими, отчего в моем мозгу затрещали сильные помехи и я потерял концентрацию. Наконец он отвернулся, что позволило мне ускользнуть, как трусу, и затеряться в толпе.

Несколькими минутами позже вошла Элнер, и хайперы, эти закройщики имиджа, зароились вокруг нее, как жуки. Я сел в углу, недалеко от Элнер, пытаясь сделаться невидимым, но не переставая отслеживать жужжащее вокруг Элнер облако насекомых. На Элнер, как и на остальных выступающих, был надет защитный жилет. Но я все равно был начеку. Время от времени Джордан посылала меня принести ей что-либо или привести кого-либо. Голос ее был похож на розгу с шипами — наверное потому, что она ожидала от меня, недоделанного, очередного ляпа. Испланески, проходя мимо, остановился в минутном размышлении, вопросительно взглянув на меня, точно ожидая, что я взорвусь. Затем сказал: «Позже я хотел бы с вами встретиться». Однако это не прозвучало угрозой.

В конце концов все детали спектакля оказались на своих местах. Я устроился рядом с Джордан на одной из тяжелых старинных скамеек, составленных в ряды охраной для помощников, групп поддержки и хайперов. Выступающие, казалось, парили над световым потоком, который, изгибаясь, втекал в разноцветное море света, колышущееся на заднем плане сцены. Не деревянная кафедра, а радуга служила им подиумом. И как это им удавалось концентрироваться на чем-либо ином, кроме этого сияния? В такой обстановке и речи должны быть блестящими.

Они таковыми и оказались. Я оперся о стену, слушая, одного за другим, ораторов — говорящие головы, которые давали человеческое лицо убеждениям и политическим взглядам безликой Сети. Эти люди были выбраны потому, что находили выход из любого положения. Но не только поэтому: чем бы они ни называли дерегуляцию — бедствием, милостью или вообще малозначительной, по сравнению с Великим Движением Времени, акцией, они верили в это. Все выступающие имели усиление и были повязаны на Мандрагоре, вынужденно позволяя ему следить за их честностью с помощью электроники. Зрители сами могли разобраться, насколько доверять тому, что они видели и слышали. Даже Испланески был искренен в своих словах.

Но под конец вое свелось к Элнер и Страйгеру, к молчаливому соперничеству между ними за вакансию в Совете Безопасности. Никто не сказал об этом ни слова — до сих пор, во всяком случае, но все об этом знали: и хайперы, уже стоящие наготове со своими банальными вопросами и точками зрения заводского изготовления, и члены Конгресса Федерации, и сам Совет Безопасности. Они взвешивали производимое ораторами впечатление, их влияние на аудиторию… оценивали невидимую систему рычагов, с помощью которой они могли влиять на Конгресс и демонстрировать свою силу на голосовании по дерегуляции. Особый комитет Конгресса еще не утвердил дату проведения голосования, но и Элнер, и все остальные знали, что Комитет назначит ее на один из ближайших дней. И по всему было видно, что дерегуляция, скорее всего, пройдет.