Жерар Вилье - Виза на Кубу

• Название: Виза на Кубу
• Автор: Жерар Вилье
• Издательство: Фонд
• Жанр: Шпионский детектив
• Год: 1994

Блистательный и непревзойденный агент ЦРУ князь Малко Линге отправляется в коммунистическую Кубу с целью переправить в США сотрудника кубинских спецслужб, владеющего особо секретной информацией.

---

Жерар де Вилье Виза на Кубу

Глава 1

Луис Мигель Баямо запарковал свой старый серый «БМВ» на стоянке такси для туристов напротив отеля «Свободная Гавана» и захлопнул дверцу, даже не закрыв ее на ключ. Несмотря на номер, которым обозначались машины обычных граждан, все знали, что две антенны на крыше указывали на принадлежность к Ж-2, Службе государственной безопасности, внутреннему ответвлению ДЖИ[1].

Таксисты проводили глазами атлетический силуэт кубинца. Этому не надо было пичкать себя черной фасолью, которой питается средний кубинец, чтобы прибавить в весе. Под его гуаяберой[2] угадывались мощная мускулатура и плечи как у докера. С большими черными усами вокруг плотного рта и пышной темной шевелюрой он был самим воплощением латинского мужского начала. Женщина из Национальной революционной полиции, охранявшая вход в отель, загородила ему дорогу.

— Companero! A donde vas?[3]

Отели, где жили иностранцы, были закрыты для кубинцев. Луис Мигель Баямо достал бумажник и сунул ей под нос свой красный пропуск сотрудника ДЖИ.

— Soy trabahando, companera...[4]

Его взгляд упал на тяжелую грудь, обтянутую серой формой. Красивая девушка с удлиненным и тонким лицом покраснела.

— Oh! Disculpame, companero![5]

— Хорошо, хорошо, — сказал великодушно Луис Мигель.

Как бы желая ее отстранить, он положил руку на бедро девушки, слегка сжимая упругое тело. Их взгляды встретились, и он прочитал восхищение в глазах кубинки.

— Ты хорошо работаешь, — сказал он. — Скажи мне твое имя, и я доложу о тебе в лучшем виде.

Его рука чуть сильней сжала бедро девушки. Эту он бы поимел на краю письменного стола. А в форме это будет еще более возбуждающе.

— Дорис Велез, компаньеро.

— До свидания, Дорис! — сказал Баямо.

Он прошел в просторный холл, где всегда царило многолюдное оживление. Большинство туристов и делегаций предпочитало останавливаться в отеле «Свободная Гавана». Бывший «Хилтон» потихоньку загнивал уже тридцать лет, но имел еще вполне приличный вид. Его валютные магазины, кабаре и бары обеспечивали постоянное оживление. Луис Мигель подошел к администратору. Группа итальянских туристов благоговейно слушала длинный рассказ своего гида, в то время как иракцы окружили служащую Кубатура, щупая ее словно спелый плод. На Кубе такого рода вольности были обычным делом, поскольку более чем свободные нравы допускали это.

Даже научный социализм не смог взять верх над сексуальными влечениями кубинцев, подогреваемыми ромом и солнцем.

Луису Мигелю удалось привлечь внимание служащей регистратуры.

— Ключ от номера 2210, пожалуйста.

Девушка взяла нужный ключ и протянула его без тени недоверия. В гостинице проживали делегации из Сальвадора, Никарагуа и Чили, и ни один обычный кубинец не осмелился бы попросить ключ от номера. Насвистывая и пребывая в лирическом настроении, Баямо направился к лифтам. Назвав этаж матроне, которая управляла кабиной, он посмотрел на часы: было четыре часа дня. В его распоряжении было целых два часа.

Полная кубинка приветливо улыбнулась ему, заметив под его гуаяберой выпирающую кобуру пистолета на поясе.

— Двадцатый этаж, компаньеро, — объявила она.

Луис Мигель прошел по пустынному коридору и постучал в 2210-й номер. Почти тотчас дверь открылась, и он проскользнул внутрь.

* * *

— Que bola, Guapita?[6]

Огромные руки Луиса Мигеля сомкнулись, как когти хищной птицы, вокруг тонкой талии открывшей ему блондинки. У него забилось сердце и ладони стали влажными. Благодаря естественным светлым волосам, собранным в хвост, она казалась моложе своих шестнадцати лет, но ее большой рот, миндалевидный разрез полных порока глаз и острые груди дышали сексуальностью. Это была своего рода Лолита тропиков, от которой мужчины сходят с ума. Руки кубинца стали опускаться вдоль спины, ощупывая нервно изогнутый зад, бедра, коснулись края короткого платья.

— Que buena! — прошептал он. — Vamos a templar![7]

Баямо уже толкал ее к кровати. В первый раз он ее увидел месяц назад в кабаре «Капри», когда она с азартом исполняла афрокубинский номер, имитируя любовную сцену перед глазами изумленных канадских туристов. Он наблюдал ее странный взгляд уже развращенной взрослой девушки, ее живот, отплясывающий в бешеном ритме сарабанду в нескольких метрах от него, и поклялся поиметь ее. Тот, кого он сопровождал, один из его чешских коллег, спросил у него:

— Кто это? Ты ее знаешь?

— Нет, но я восполню пробел... Никогда не видел столь возбуждающей titi[8].

Ему не составило труда соблазнить Херминию Тамарго. Когда он вызвал ее в Управление безопасности, находящееся на пересечении улиц Сан Мигель и Анита в квартале Verdero[9], она быстро поняла, к чему клонилась их беседа.

Будучи государственной служащей, как и все кубинцы, она зарабатывала сто пятьдесят песо[10] в месяц, которые ей не на что было тратить, поскольку лавки в Гаване были пусты. Луис Мигель, являясь сотрудником секретных служб, имел доступ в валютные магазины, где за доллары можно было купить все... от французских духов до «Куантро», от «Джонни Уокера» и видеомагнитофонов «Самсунг» до больших бутылей с минеральной водой. Сокровища, недоступные простым кубинцам.

Херминия сочла неумным сопротивляться, когда Луис Мигель начал теребить се груди.

Пыхтя, как паровоз, кубинец опрокинул ее на письменный стол, в то время как Херминия незаметно помогла ему расстегнуть брюки. Он набросился на нее как ненормальный и удовлетворился в мгновение ока. Затем, пресытившийся и великодушный, Луис Мигель спросил у нее:

— Чем бы ты хотела заниматься, кроме jinitera[11]?

— Танцовщицей в «Тропикане»...

Самое красивое кабаре Гаваны, настоящее заведение. Там могли работать только девушки, получившие рекомендацию члена партии. Помимо более высокой зарплаты, они имели время от времени возможность поживиться долларами какого-нибудь туриста... Луис Мигель все устроил.

С тех пор они виделись в posadas[12], или в парке Ленина, или даже в отеле «Свободная Гавана». Это особенно восхищало Херминию: после каждой встречи она часами принимала ванну, потому что шампунь и мыло были предметами роскоши на Кубе...

Она нигде не была столь податливой, как в номере пришедшего в упадок роскошного отеля... Однако в этот раз, прежде чем лечь в постель, Херминия попыталась оттолкнуть Луиса Мигеля.

— Подожди! Подожди!

— В чем дело? — уже свирепея, недовольно воскликнул Луис Мигель.

Несколько раз она ему устраивала сцены с отказом, чтобы выманить у него подарок. Херминия Тамарго оказалась ужасной чертовкой и к тому же шлюшкой. К сожалению, Луис Мигель, страдающий «титиманией», уже не мог без нее обойтись.

Машинально его рука сжала острую и крепкую грудь. Херминия надулась.

— Там один seguroso[13] остановил меня в холле.

— Ты показала ему пропуск?

В свое время он ей сделал фальшивый пропуск для кубинцев, работающих в отелях для иностранцев, который давал возможность проходить через охрану.

— Да, — ответила Херминия. — Но он мне назадавал кучу вопросов. Я ему сказала, что работаю горничной. Он записал мое имя.

Кубинец пожал плечами.

— Пустяки. Если у тебя возникнут проблемы, скажешь, чтобы приходили ко мне.

Все сколько-нибудь важные кубинцы имели свою «тити». Это было принято, и в этом смысле царило полное попустительство. Пережиток мужского превосходства, который Революция не смогла победить. Луис Мигель подумал, что этот инцидент оказался кстати. Это укрепляло его алиби относительно его присутствия в «Свободной Гаване». Даже самый тупой гэбист поймет, что можно делать глупости из-за девчонки типа Херминии. Желая окончательно успокоить ее, он прошептал ей на ухо:

— Потом пойдем в валютный. Им привезли купальники из Бразилии...

А он возьмет себе бутылку «Джонни Уокера».

Херминия сразу заворковала, прижимаясь низом живота к своему любовнику, становясь вновь податливой и полной порока, что приводило его в неистовство.

— Мой конь! — прошептала она, массируя возбужденную плоть Баямо.

В принципе, это было прозвище Фиделя Кастро. Кубинцы говорили, что у него это хозяйство было огромных размеров. Признак мужского достоинства Луиса Мигеля давал повод называть его так.

Задыхаясь, он крутил ее необыкновенно длинные соски, Треск молнии, которую расстегнули умелые пальцы, отозвался во всех нервных окончаниях его тела. Потом было восхитительное ощущение от прикосновения руки к его воспаленной плоти. Во власти чудесного головокружения он пошатывался посреди комнаты.

Она бесстыдно посмотрела на Луиса Мигеля.

— Как ты хочешь, моя любовь?

— Mamame la pinga![14]

Голос Луиса Мигеля охрип от предвкушаемого удовольствия. Херминия послушно встала на колени и прильнула к нему. Кубинец захрипел от наслаждения, нажимая на голову блондинки.

Херминии всегда нравилось возбуждать мужчин таким образом, чувствовать их в своей власти. Предчувствуя близящийся конец, Луис Мигель взревел и отстранил ее голову назад.