Поль Виалар - Жатва дьявола

• Название: Жатва дьявола
• Автор: Поль Виалар
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Современная проза
• Год: 1970

Маститый, хорошо известный у себя на родине писатель, Поль Виалар — автор более чем полусотни романов, полутора десятков пьес, многих сборников рассказов и эссе, книг очерков и воспоминаний. Он родился в 1898 году, юношей участвовал в первой мировой войне, вернувшись с фронта, выступил с двумя поэтическими книжками: «Сердце и грязь» (1920) и «Срезанные лавры» (1921) — со стихами о войне и против войны. В двадцатые и тридцатые годы на сценах французских театров с немалым успехом идут пьесы Виалара «Первая любовь», «Разумный возраст», «Мужчины», «Зеленый бокал» и другие. Однако настоящая известность приходит к нему как к романисту, автору книг правдивых и нелицеприятных, оценивая которые, критика единодушно говорила — еще перед войной — о бальзаковских традициях. В 1939 году за роман «Морская роза» Поль Виалар был удостоен премии Фемина.

---

Адель обдумала, как ей сблизиться с Люсьенной, и с некоторым трудом достигла этого. Для начала она все находила себе какое-нибудь дело в той стороне, куда Люсьенна водила пастись свою корову. Адель здоровалась с женой Альсида и как-то раз обменялась с нею несколькими словами. А потом спросила, есть ли вести от Альсида. Люсьенна держалась настороже, — очевидно, муж настроил ее против Женетов и велел избегать знакомства с ними. Однажды, проходя по дороге, вдоль которой Люсьенна пасла корову, Адель сказала:

— А поди, не мало времени вы теряете на то, чтобы пасти свою корову.

— Еще бы! — ответила Люсьенна. — Да надо же ее кормить.

— Будь у вас луг, вы могли бы туда водить корову, ходили бы днем доить ее, а вечером пригоняли бы домой.

— Во-первых, у нас нет луга, да и корова-то одна-единственная.

— Можно было бы устроиться, — сказала Адель.

Люсьенна, став любовницей Обуана, находила очень скучным и недостойным себя терять время на то, чтобы часами пасти корову вдоль дорог, то и дело меняя ей место.

— А как устроиться? — спросила она.

— У нас вот шесть коров, и кто-то должен же их стеречь. А что шесть, что семь, разницы никакой.

— А трава-то?

— Ну сколько она там съест травы? Не разоримся. Да ведь Альсида в армию призвали, как же не оказать военному человеку услугу. Да еще и то не надо забывать, что он, может, нам родней приходится, кто его знает, в конце концов. А когда была война, нас ведь без помощи не бросили. Господин Обуан, например.

— Так вы согласитесь?

— Надо же помогать друг другу. А потом, — добавила Адель с грубой шутливостью, — вам свободнее будет ездить в Шартр, к своей тетке.

Люсьенну очень соблазняло предложение, но она не сразу его приняла. Только в тот день, когда и в самом деле захотелось съездить с Обуаном в Шартр, она сказала Адель, встретившись с нею у дороги.

— Вы не раздумали насчет моей коровы?

— У нас, милая, что сказано, то свято.

— Так уж, пожалуйста! На один только день! Мне в город надо съездить. Я, конечно, могу попросить господина Обуана, да только…

— Ну, разумеется, — прервала ее Адель. — Лучше не просить, а то пойдут сплетни. Вам когда надо в город?

— Завтра.

— Ну и хорошо. Приведите завтра корову на луг, а послезавтра возьмете ее.

Так и уговорились, и когда Люсьенна через сутки пришла за своей коровой, та оказалась жива, здорова, подоена, молоко слито в бидон, и Адель, как будто случайно придя на луг, сказала:

— Хороша у вас коровка! Тридцать литров дает играючи. Ведерницу прокормить стоит не дороже, чем дрянную коровенку. Я бы хотела, чтобы у нас все коровы были такие, как ваша. Мы ее доили, когда время приходило, потому что пропускать дойку не годится, — корова тогда сбавляет молока. Я даже лишний разок ее подоила, чтобы раздоилась она.

Люсьенна окинула взглядом выгон.

— Да уж нечего сказать, на зеленой сочной травке и молоко у коровы хорошее. У вас тут благодать. Да, уж нечего сказать! Я и в город-то съездила со спокойной душой.

— Так вот, пожалуйста, приводите когда угодно.

— Я не стану надоедать.

— Но я же вам говорю, для нас разницы нет. Вы сами корову приведете, сами домой ее заберете, для нас хлопот никаких. Хорошо повеселились в Шартре?

Хорошо ли Люсьенна повеселилась? Адель нисколько в этом не сомневалась. А ее самое Мишель ни разу не брал с собой в Шартр. Но она не завидовала. Альсид сказал в объяснении с ней: «Надо смотреть дальше постели». И уж Адель-то смотрела далеко!

— Знаете, все-таки приятно повидаться с теткой. У меня, кроме нее, никакой родни нет. Она держит булочную и кондитерскую. Вот попробуйте, я вам привезла слоеный пирог. Вкусный!

Адель взяла подарок, поблагодарила, радуясь, что началась полоса добрососедских отношений.

— Мы это вместе скушаем, в компании с вами.

Теперь они встречались, беседовали. Однажды Мишель Обуан сказал Адель:

— Ты, кажется, видаешься с Люсьенной?

— Да. Она мне нравится. Как видишь, не только тебе одному.

И Адель принялась расхваливать Люсьенну, ее хорошенькое личико, ее фигуру, ее веселый нрав.

— Вот это женщина! — воскликнула она.

— И это ты говоришь?

— А что ж? Я теперь старая, что было, то прошло, не вернешь. Я тебя очень люблю, но между нами все кончено или вроде того. Да и муж мой возвратился. Ну и вот, я рада, что ты на такую красотку наткнулся, повезло тебе, можно сказать.

— Но ведь Альсид-то вернется, — сказал Обуан с озабоченным видом.

— Поговорим об этом через год, перед тем как он отслужит.

До тех пор пока Альсид вернется с военной службы, наверно, произойдет не мало событий, таких, о которых мечтала Адель.

— Так ты, значит, не ревнуешь?

— Я же тебе сказала. Мне приятно, что ты счастлив.

— Ты ничего ей не говорила… насчет нас с тобою?

— Ну, за кого же ты меня принимаешь?.. Про это только мы с тобой должны знать. Если ты иной раз захочешь позабавиться, подай знак, я не откажусь, ну а больше ничего. Конец.

Обуан обнял ее за талию.

— Славная ты баба, — сказал он.

Два дня спустя Люсьенна привела свою корову на луг Женетов и, присев там с Адель в тени, под кустами живой изгороди, сообщила:

— Мишель мне сказал.

Адель уклонилась от прямого ответа.

— Мишель-то? Всегда он был нам добрым другом. Когда мы с матерью маялись тут одни во время войны, он мне и советы давал, и помогал. Добро не забывается. И если я вам оказываю услугу, то вроде как для него стараюсь.

— Да, — ответила Люсьенна, — я понимаю.

— Мишель Обуан — самый подходящий для вас мужчина, — добавила Адель.

Больше ничего о Мишеле в тот день не говорили. Но мало-помалу при встречах, для которых Адель, несмотря на бесконечные свои работы, находила и время, и всевозможные предлоги, они перешли к доверительным разговорам, к советам.

— Вы, Люсьенна, не такая женщина, чтобы вам надсаживаться на работе. Это хорошо для меня, я настоящая крестьянка, деревенская баба. А как посмотришь на вас, на ваши ножки, на беленькие ваши нежные ручки, так и подумаешь: вот красотка, не хуже тех дам, каких рисуют в модных журналах. Такая женщина, как вы, Люсьенна, должна жить в свое удовольствие.

— Я тоже так думаю, — соглашалась Люсьенна.

— Да, в свое удовольствие. Чтобы у вас были и автомобили, и дорогие меха.

— Ну, я так высоко не заношусь.

— И напрасно. Мишель от вас без ума, он мне сам это говорил еще вчера. От своего счастья не отказывайтесь.

Минутами лицо Люсьенны хмурилось.

— Вы что, Люсьенна? Об Альсиде думаете? — спрашивала Адель.

Люсьенна не могла этого отрицать. Авантюру с Мишелем Обуаном она затеяла по совету мужа, а теперь роман с ним, как это ежедневно доказывала ей Адель, захлестнул ее, и она испытывала угрызения совести. Адель успокаивала ее:

— Да зачем вам тревожиться? Ведь Альсид ничего не знает, ему и горя мало. А если и знает, так думает, — это, мол, пустяки. Пользуйтесь золотыми денечками: два раза молодость не приходит; я вот уже старая стала, так что можете мне поверить. А было время, и я потешилась. Успеете еще печенку себе растравить, придет такая пора.

Мишелю она говорила:

— Она ведь молоденькая. Ты, смотри, не забывай об этом. Старайся ей удовольствия предоставлять, да не только в постели. Показывай ей то, се, даже в Париж ее свози, не скупись; води ее и по театрам и на танцы, покупай ей платья и всякие украшения, которые ей к лицу, а тебе сделают честь, когда ты с ней на людях бываешь. Она — настоящая женщина… Не для того, говорю тебе это, чтобы ты женился на ней, но ведь не всегда так будет, так ты ее побалуй, она тебя за это больше любить будет.

— У меня денег таких нет, — отвечал он.

Адель пожимала плечами:

— Ну чего там! Ты же богатый, только вот наличных нет, зато земля у тебя есть, хорошая земля. Да еще мне говорили, что некоторые, у кого в деньгах нехватка, ездят в Шартр, в клуб Марсо.

— Я бывал там.

— И что ж? Выигрывал?

— Один раз двадцать тысяч франков отхватил!

— Ну вот, видишь! Если даже ты кой-когда и проиграешь, ты это можешь себе позволить, ты ведь не какой-нибудь бедняк.

Прошло немного времени, наступила осень, хозяева уже начали выручать деньги за проданный хлеб нового урожая, и однажды Мишель Обуан сказал Адель, встретив ее на дороге.

— Здравствуй, добрый вечер! Вчера в Шартре я продал хлеб, получил тридцать пять тысяч!.. Там были братья Буано, Артур, Каррон и еще другие. Они заложили партию в покер. Я совсем и не знал этой игры а она, оказывается, увлекательная. Я у них семь тысяч сгреб.

— Хорошо! — сказала Адель. — Деньги к деньгам льнут! А про себя подумала: «У кого деньги есть, не умеет их беречь!»

Глава V

Теперь Люсьенна поверяла Адель свои радости и тревоги:

— Конечно, приятно жить на широкую ногу. Спасибо Мишелю, но иной раз страшно становится.

— Да ведь он в карты выигрывает.