Патриция Вентворт - Павильон

• Название: Павильон
• Автор: Патриция Вентворт
• Жанр: Детектив

---

Для Алтеи эти пять лет тянулись втрое дольше. Тот сердечный приступ, который приковал ее к постели матери на неделю, как раз когда была свадьба Софи, положил конец ее попыткам вырваться. Сколько бы раз Тея ни оглядывалась с горечью назад, она так и не могла придумать какого-то разумного выхода — в тех обстоятельствах. Доктор Баррингтон высказался с предельной откровенностью: миссис Грэхем будет здорова, если ее не волновать. Ей следует вести спокойный, размеренный образ жизни, и тогда она доживет до глубокой старости. Но если будут происходить бурные сцены, он не отвечает за последствия. Никаких разговоров вроде того, что вызвал данный приступ.

Разговор был с Николасом Кареем и закончился тем, что он хлопнул дверью. Это была их предпоследняя встреча. Последняя была позже, когда она шла по мокрому саду в летний домик, шла на прощальное свидание, слушая траурный стук дождя по крыше. Она устояла перед его нападками и его мольбами. Она устояла перед собственной безудержной к нему тягой. Она пережила тот ужасный миг, когда он рыдал, уткнувшись ей в плечо, так что платье ее промокло от слез. Это было тяжелее всего, потому что она чувствовала, как нужна ему. И когда в нем снова всколыхнулась злость, это было почти облегчением. Его уязвленная гордость помогла ей выскочить под дождь и навсегда захлопнуть дверь.

Неужели все эти воспоминания ожили потому, что Софи родила близнецов? Надо было отнестись к этому удару, с горьким юмором… Мисс Нетти между тем продолжала:

— Миссис Крэдок сказала, что позавчера она наткнулась на Николаса Карея! В лифте универмага «Харродз»! Она сказала, что он ужасно спешил, но кто из нас не спешит? Он только что вернулся из-за границы. Он вам, наверное, писал? — Ее птичье личико даже вытянулось от любопытства.

— Нет, — сказала Алтея.

Мисс Нетти бодренько затараторила:

— О, что ж, это бывает, людей носит по свету туда-сюда, писать нет времени! Но ведь вы были друзьями, большими друзьями? Конечно, на ваших руках мать… А кстати, не хотите ли приходящую прислугу? Миссис Вудли уходит от Ашингтонов! Надо же, после стольких лет службы!

Но знаете, наша кузина Дорис, так она сказала, — мисс Пим развернулась на сиденье и понизила голос до свистящего шепота:

— Старуха просто выжила из ума, миссис Вудли говорит, что если не уйдет, то сама свихнется, вот как! Так что если хотите…

Они не могли нанять прислугу на каждый день, и мисс Пим знала это не хуже Алтеи. Мисс Пим не была злой, просто у нее такая манера — делать пробные уколы. Она исповедовала абсолютную искренность. Люди не должны быть гордецами, скрывать свое затруднительное положение. Алтея должна так и сказать, и тогда она ей посочувствует, скажет, что все стало ужасно дорого, а придя домой доложит Мейбел и Лили, что Грэхемы, кажется, находятся в затруднительном положении, и ей страшно их жаль. Ее нисколько не волновало, что их услышит весь автобус. Ей самой нечего скрывать, ее сестрам тоже, так почему бы всем не быть такими же откровенными? Ответить на это было сложно, по крайней мере, у Алтеи ответа не было. Она как можно дальше отодвинулась от нее и сказала:

— Спасибо. У нас есть миссис Стоукс.

— Но по-моему, она приходит только раз в неделю, к тому же она не слишком старательна, разве ее можно сравнивать с миссис Вудли. Это совсем другое дело, она вам понравится. А у вас что-то такой усталый вид! Надо и о себе позаботиться, иначе что будет с вашей дорогой матушкой? А вот миссис Вудли… — И так продолжалось, пока Алтея не сошла на Хай-стрит.

Она целиком сосредоточилась на поручениях матери.

Последние пять лет она только на них и сосредоточивалась.

Старалась, по крайней мере. Ибо заметила, что если относиться к поручению так, будто оно невероятно важно, то это помогает пережить день. Она начала с шелка — у Гортона все-таки не купила очень похожий оттенок и нашла то, что нужно, в маленькой лавчонке на Кент-стрит. Она купила рыбу, обменяла в библиотеке книгу и сделала длинный крюк к парикмахерской, чтобы купить «Санглим».

В какой-то момент привычная рутина мыслей была нарушена, когда она спросила про шампунь:

— Он не сушит волосы?

— О нет, мадам. Вы берете для себя?

— Нет… нет… — Она удивилась звуку своего голоса: он звучал так, будто этого не могло быть — что для себя. Она торопливо продолжила. — Для мамы. У нее светлые волосы с небольшой проседью.

Новая продавщица была знатоком в своем деле. Она сказала, что представляет, что именно нужно мадам, и поставила на прилавок флакон.

— Очень хороший, — заверила она. — Те, кто попробовал, снова к нам за ним приходят. Почему бы вам самой не попробовать? Я уверена, вам понравится. Он замечательно усиливает блеск волос, делает их мягкими и красивыми.

Ее «почему бы?» толкнулось в запретную область. С этим покончено! Она сама с треском захлопнула дверь в прошлое, а это «почему бы» как пятая колонна… Прежде чем Тея успела понять, что делает, она снова услышала свой голос:

— О, я не знаю… — Таким тоном приглашают в дом врага.

Девушка улыбнулась. Этакая милашка с ямочками на щеках.

— Вам понравится, вот увидите.

Алтея ушла из парикмахерской с двумя флаконами — для светлых волос и для каштановых. А еще милашка с ямочками всучила ей крем и стала нахваливать губную помаду и румяна, но тут Алтея в ужасе сбежала. В глубине сознания прятались мысли, которые никак нельзя было выпускать. Но она знала, что они там, они клубятся, поднимаются, рвутся наружу. Их растревожили насыщенный ароматами воздух парикмахерской, жужжание фенов, ряды бутылочек, кремов и лосьонов, красный лак для ногтей, весь этот чарующе-легкомысленный набор разных штучек для создания красоты. Сколько лет она не делала прическу в парикмахерской, не пользовалась косметикой! Сколько лет она не заботилась о своей внешности…

Если быть точной — пять лет.

Она немного прошла и остановилась. Глупо стоять просто так, для этого должна быть какая-то причина. Она повернулась к витрине книжного магазина. С обложек на нее скалились двадцать пять одинаковых красных черепов на зеленом фоне. Будь они и вдвое ярче, Алтея бы их не видела.

Если кто-то на нее посмотрит — она разглядывает витрину.

Им не надо знать, что она стоит потому, что не в силах повернуться лицом к улице. Цивилизация не уничтожила примитивные чувства, но приучила переживать их в одиночестве. Пики счастья, горя, отчаяния и стыда нельзя выставлять напоказ. Алтею переполнял, сжигал стыд.

Когда она отходила от парикмахерской Барриджа и руку оттягивала тяжелая кошелка, ей пришли на ум два соображения. Сознательно она эти два события не связывала, но вдруг увидела их истинное соотношение. Слишком откровенно и безысходно они были связаны. Первое: Нетти Пим сказала, что вернулся Николас Карей, и это означает, что она может столкнуться с ним на любом углу.

И второе: она купила крем и оттеночный шампунь. Если бы она задержалась в магазине чуть дольше, то купила бы и помаду, и румяна. Покупая, она не думала о причине, но причина была ясна, и сейчас стыд настиг ее, жег ее огнем. Как будто она оказалась на улице голой.

Она с трудом взяла себя в руки. Улица — вот она, и ей придется повернуться к ней лицом. Придется влезть в автобус и ехать на Бельвью-роуд. Она почувствовала, что все двадцать пять красных черепов таращатся на нее из витрины. Стоит их раз увидеть, так уже не забудешь. Они приковывали к себе взгляд, пробирались сквозь прочие мысли, требовали, чтобы на них смотрели, преодолевая отвращение. Они означали убийство, внезапную смерть. Жестокость и насилие были выставлены на обозрение с такой же жестокостью и насилием. А она еще смеет беспокоиться о цвете лица и блеске волос! Внутри что-то всколыхнулось, и все ее переживания вдруг показались чертовски глупыми.

Во-первых, скорее всего, она не увидит Николаса. Из предместий люди часто ездят в Лондон, но из Лондона в предместье едут только тогда, когда им там что-то нужно. Николасу незачем ехать в Гроув-Хиллл. Тетка, к которой он иногда приезжал, переехала в Девоншир к сестре. Так что вряд ли Алтее суждено столкнуться с ним на каком-нибудь углу. Да, но если они все-таки столкнутся, почему она должна выглядеть так, как будто эти пять лет иссушили ей душу? Да-да, конечно, это были пять самых долгих, самых одиноких лет в ее жизни, но признаваться в этом стыдно.

Она никогда больше не увидит Николаса, но если они случайно встретятся, она обязательно попытается хоть что-то разузнать!

Она отвернулась от витрины, и тут же ей с другой стороны улицы замахала Майра Хатчинсон. Разодетая, как на картинке из журнала мод, — коричневые брючки, оранжевый кардиган, а волосы блестят, как новенький пенни.

В школе это была худышка с бесцветными ресничками. Теперь ее не узнать. Теперь ресницы у нее темные, они красиво оттеняют серо-зеленые глаза; на щеках румянец, губы накрашены — она превратилась в привлекательную, жизнерадостную женщину. Пять лет как замужем, трое детишек.