Пэлем Вудхауз - Общество для Генри

• Название: Общество для Генри
• Автор: Пэлем Вудхауз
• Издательство: Профобразование
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2003
• ISBN: 5-84297-067-Х

---

— Алджи, — сказал Генри чуть позже, подходя к гамаку, в котором лежал племянник, и тычком в бок пробуждая его от целебного сна. — Ты был прав.

Алджи сел, протер глаза и собрался слушать.

— Прав, говоришь? В каком смысле прав? Насчет Стикни?

— Да. Он вернулся. Не справился.

Алджи открыл рот, но тут же захлопнул его, не сказав: «Я же говорил». Он видел, что Генри по-настоящему расстроен, и не хотел сыпать соль на свежую рану.

— Провалил операцию?

— Полностью.

— Расскажи мне все свои словами, не пропуская ни одной подробности, даже самой мелкой, — потребовал Алджи.

Генри на мгновение мрачно задумался.

— Ну, ты видел, как мы выходили сегодня утром. Он был в панике.

— Дрожал, как осиновый лист, если я правильно помню.

— На вокзале стало еще хуже. Он все ныл, что сыщик следит за каждым его шагом. Я уж думал, мы не сможем посадить его в поезд. По счастью, подвернулся мой друг, и они поехали вместе. Заметь, Алджи. Они сели в купе вдвоем. Больше никого там не было. Мы это видели отчетливо. И все же Стикни торжественно клянется, что почти в самом начале пути поднял глаза и увидел в противоположном углу своего сыщика.

Алджи покусал губы.

— Мне это не нравится.

— Стикни тоже не понравилось.

— Мне кажется, у врачей это как-то зовется. Интересно было бы заглянуть в историю его болезни.

— Маниакальный бред, конечно.

— Без сомнения. Иногда они слышат голоса.

— Когда рядом Уэйд-Пиготт, ничьих голосов не слышно.

— Это друг, о котором ты говорил?

— Да. Любитель анекдотов. Живет в доме по ту сторону долины.

— Он тоже наблюдал фантом?

— Не знаю.

— Вероятно, галлюцинация была незрима для всех, кроме Стикни. И что потом?

— Уэйд-Пиготт начал рассказывать о своем знакомом, который продал фамильные ценности, а попечителям объявил, будто их украл гостивший у него американский миллионер.

— Неудачная тема для разговора. И как бесплотный дух это воспринял?

— Вот тут-то Стикни едва не отдал концы. Он говорит, что сыщик вынул блокнот и записал весь рассказ, чтобы предъявить потом в качестве улики. Говорит, его прямо-таки сковал мороз.

— Не удивительно, когда у человека совесть горит, как солнечный ожог, и от этого всякие нехорошие раздумья. Что Шекспир сказал про раздумья? Чего-то они там делают, Шекспир сказал, только у меня сейчас из головы вылетело.

— В конце концов они приехали на вокзал Виктория.

— Фантазм по-прежнему был с ними?

— Так говорит Стикни. Он говорит, что сыщик сидел в купе до самого Лондона, курил трубку и смотрел в окно. На вокзале Виктория их пути вроде бы разошлись. Стикни надо было в Олдвич, где у него банк, Уэйд-Пиготту — в «Савой», и они решили поехать на метро. Стикни говорит, что внимательно приглядывался, но не видел никаких признаков сыщика. В «Савое» они с Уэйд-Пиготтом выпили по рюмке, и Стикни пошел в банк. И вот тут-то, по его словам, вновь появился призрак.

— В банке?

— В банке. Стикни сказал, что хотел бы поговорить с управляющим, и его попросили подождать. Он сел ждать, и тут из кабинета управляющего вышел Призрак.

— Наверняка просил деньги вперед.

— Это доконало Стикни. Он пулей вылетел за дверь, прихватив с собой пресс-папье, и бежал до самой стоянки такси. Теперь лежит с темной спальне с холодным компрессом на лбу. Что ты об этом думаешь? Должен сказать, что это происходит не в первый раз. Только вчера ночью он клялся и божился, что видел сыщика на лужайке. Келли вышла проверить и, разумеется, никого не обнаружила. Мне кажется, он не в себе.

Алджи кивнул.

— Разумеется, не в себе. Судя по тому, что ты рассказал, он может войти в любую психушку страны, и ему отведут королевскую палату. Что ж, это показывает, как глупо было отступать от первоначального плана, чтобы я отнес пресс-папье на почту. Если ты сумеешь изъять его у Стикни, я прямо сейчас и схожу. Жара изнуряющая, и я надеялся еще подремать, но, когда надо постоять за команду, Алджернон Мартин не считается с собой.

Глава одиннадцатая

Когда молодой человек, решивший отправиться из Англии в Америку, приезжает в Лондон, чтобы совершить первые необходимые приготовления, и все, с кем он сталкивается, ведут себя в высшей степени предупредительно, ему положено быть спокойным и счастливым. Историк вынужден с сожалением ответить, что Билл Харди, возвращаясь на поезде в Эшби-холл, был далек от этой блаженной нирваны. Состояние его духа было значительно ниже нормы и продолжало падать с каждой секундой.

Управляющий банком, не моргнув глазом, разрешил превысить кредит. Представитель пароходства был сам любезность. А тот дядька в утреннем поезде подкинул чертовски отличный сюжет. Короче, у Билла имелись все предпосылки для того, что французы называют bien etre[1], но их полностью перечеркивала мысль о грядущем бракосочетании Л.П.Грина. В поезде Биллу вдруг пришло в голову, что Джейн может пригласить его на свадьбу, и он вынужден будет подарить Л.П.Грину пару подсвечников или лопатку для рыбы.

Его по-прежнему кренило от этой мысли, насколько можно крениться в купе, когда внезапно он обратил внимание на соседа напротив.

Это был средних лет господин, приятной наружности, хотя и несколько потрепанный жизнью. До этого момента он читал газету и по всем признакам намеревался вести себя, как положено приличному британскому попутчику. Однако сейчас Билл с ужасом обнаружил, что пассажир украдкой поглядывает на него и явно собирается завести разговор. Страх оказался не беспочвенным, потому что в следующую минуту попутчик подался вперед и прочистил горло.

— Мистер Харди? — спросил он.

Билл ужаснулся. Мало радости, когда тебя выводит из задумчивости незнакомый человек, однако в худшем случае это чревато нудным разговором о погоде или политике. Здесь же, судя по всему, был если не друг, то во всяком случае знакомый, рассчитывающий, что его узнают, а Билл решительно не припоминал, чтобы они встречались.

— Бинстед, — сказал пассажир, хлопая себя по груди.

Билл окончательно смешался. Фамилия явно должна была освежить его память, но ничего подобного не произошло. С одним Бинстедом он учился в школе, но тот Бинстед был лет на двадцать пять младше этого и к тому же огненно-рыжий. Этот Бинстед — назовем его Бинстед-два — был седоватый шатен. Билл смущенно заерзал. На лбу у него выступил пот.

— Странно, что мы вот так встретились, — сказал Бинстед-два. — Как поживает мистер Мартин?

Билл вздрогнул. На этот раз фамилия принесла озарение.

— Господи! — воскликнул он. — Вы — пристав!

— Верно, — сказал Бинстед-два. — Хотя сейчас чаще принято говорить «судебный исполнитель». Да, я имел удовольствие бывать у вас в доме. Я работаю у Даффа и Троттера.

Билл почувствовал такое облегчение, что начисто забыл про мысль подавить разговор в зародыше. Теперь, когда не надо было судорожно угадывать, кто это такой, он готов был беседовать с попутчиком хоть до самого Эшби Параден.

— Хорошая работа? — спросил он.

Бинстед — Билл вспомнил теперь, что Алджи обращался к нему «Кларенс» — покусал губы, думая, вероятно, что «хороший» — не тот эпитет, который употребил бы мастер точных выражений Гюстав Флобер.

— Ну, какой-никакой заработок. Знаете, что в нашем деле самое плохое? Кухарки.

— Кухарки?

— Есть опасность завязать чересчур теплые отношения. Никогда не знаешь, о чем говорить с кухаркой, когда о еде уже все сказано. Наступает неловкая пауза, и как-то само собой выходит, что ты делаешь ей предложение. Если бы вы знали, сколько раз я обручался с кухарками и принужден был спасаться бегством, у вас бы волосы встали дыбом. Я постоянно живу в страхе с кем-нибудь из них встретиться. Просыпаюсь по ночам с криком. И все же, как я сказал, это какой-никакой заработок.

— А как вы этим занялись?

— Ах, обстоятельства, обстоятельства. Я раньше играл на сцене. В мюзиклах. Мелкие роли, подмена. По большей части сидел без дела. Меня неохотно брали. Пьянство, — с сожалением произнес Бинстед. — Так и не сумел бросить. Кстати, у вас нет с собой фляжки?

— Боюсь, что нет.

— Сейчас мало кто их с собой возит. Раньше все было иначе. Никто не страдал от жажды во время гастролей. Как раз тогда я был дублером Гарри.

— Гарри?

— Гарри Парадена. Он был вторым актером на роли молодых людей.

— Странно.

— Почему?

— Я живу в месте, которое называется Эшби Параден.

— Поэтому я туда и еду. Гарри унаследовал там дом. Эшби-холл называется. Везу ему роковые бумаги. От Даффа и Троттера. И это еще один минус моей работы. Неприятно вести черную метку старому другу. Впрочем, надеюсь, мы хорошо проведем время, поболтаем о старых деньках, — философски предположил Кларенс Бинстед, — а учитывая, что Дафф и Троттер выставили ему счет за ликеры и вина примерно на сто пятьдесят фунтов, напитков там будет вдоволь.