Андрей Валентинов - Орфей и Ника

• Название: Орфей и Ника
• Автор: Андрей Валентинов
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 1997
• ISBN: 5-7921-0101-9

Москва, Китай, Тибет. Интриги НКВД и НКГБ. Таинственные научные эксперименты. Утомительные походы и отчаянные сражения. Чего же добиваются люди и нелюди, правящие огромной страной? Всемирной Революции или чего-то еще более ужасного? И найдутся ли силы, способные им противостоять?

---

Археолог несколько смутился и стал смотреть куда-то в сторону.

– Теперь понимаю, в чем дело. Я и раньше присматривался к вашим, с позволения сказать, методам. В археологии я мало разбираюсь, но предпочитаю доверять таким специалистам, как лорд Рамзей и, между прочим, ваш собственный батюшка…

– Ну, вы преувеличиваете, господин Чжао, – неуверенно возразил Валюженич. – Вернее, преувеличивает лорд Рамзей. Он, по-моему, крайний консерватор… Весь шум из-за каких-то неувязок с документацией…

– Сотрудники Шанхайского музея древностей несколько иного мнения. После ваших так называемых раскопок храмового комплекса…

– Вы что-то говорили о Пачанге? – поспешил перебить его Тэд, похоже, не стремившийся к выяснению дальнейших подробностей.

– Да, о Пачанге. Вы упомянули господина Диснея и его жуткие суррогаты, которые он называет сказками для детей. Боюсь, ваш рассказ о Пачанге как раз годится как сценарий для очередного голливудского опуса. Легенды о Пачанге – сложнейший комплекс народных представлений, причем древних, возможно даже дотибетских, позже собранный и отредактированный оппозиционными сектами калачакры. Можете не искать следов древнего города, их нет. Легенда выросла не из каких-то фактов средневековой тибетской истории, а из давних народных представлений об идеальном царстве…

– Мифологическая школа сейчас уже не в почете, – заметил Тэд, похоже, уже успевший обрести былую уверенность. – Вы еще скажете, что Будда никогда не жил, а Христос – это обожествленная звезда Сириус…

– – Умолкаю, – развел руками фольклорист. – Вести дискуссию на подобном уровне считаю совершенно невозможным. Однако, господин Валюженич, вы изволили допустить фактическую ошибку, а это уже непростительно. Рассказ о зеркале Пачанга – не легенда. Это поэма – вольная, причем очень вольная, интерпретация средневековых сюжетов.

– Ну конечно, поэма, – согласился Тэд, – но какая разница?

– Такая же, как между подлинными европейскими сказками и фильмами господина Диснея.

– Расскажите, господин Чжао, – попросил Чиф. Язвительный ученый был, похоже, действительно хорошо осведомлен о Пачанге.

– Увольте, господин Хо… Впрочем, чтобы вы и в самом деле не воспринимали нашу историю по Диснею… Поэма написана в семнадцатом веке. Автор неизвестен. По некоторым данным, он был монахом, который разошелся с настоятелем своего монастыря по некоторым догматическим вопросам. Конечно, с точки зрения тибетского духовенства, он был настоящим еретиком. Поэма называется… – господин Чжао на миг задумался, – «Смятение праведного» можно перевести таким образом. Речь там идет о монахе-аскете, который посвятил всю свою жизнь тому, чтобы попасть в Пачанг. Он готовился к этому много лет, боролся с демонами, пытавшимися сбить его с праведного пути, и наконец отправился в путешествие. В дороге к нему присоединился некий путник – с виду совсем не праведник. Шли они долго… – Ученый задумался.

– Описание путешествия очень любопытно. Это своеобразная аллегория, очень тонкая, полная литературных и мифологических ассоциаций. Но не будем об этом, лучше почитать саму поэму. Так или иначе, они прибыли в Пачанг и стали перед зеркалом. Монах увидел, как каменная поверхность становится прозрачной, за нею был небесный город. Он пытался шагнуть сквозь зеркало но безуспешно. Тогда его спутник – тот самый, не похожий на праведника, без всякого труда преодолел преграду. Естественно, монах огорчился, даже обиделся и вопросил небо. Ему был дан ответ…

Господин Чжао вновь умолк, и в наступившей тишине Чифу показалось, что он слышит далекий гул, будто где-то вдали, на краю неба, началась гроза.

– Монах узнал, что его спутник – не человек, а дух, точнее – цха, неприкаянный мертвец. Оказывается, в Пачанге не ждут праведных монахов, там нужны духи, чтобы создать войско, которое сможет защитить город…

– Но почему? – удивился Чиф. Такого финала он не ожидал.

– Есть разные объяснения, – пожал плечами ученый. – Смысл их в том, что поэма отразила кризис традиционных представлений о царстве справедливости, о силе добра… Даже Пачангу нужна армия духов-цха. Или, по крайней мере, один из духов – можно понимать по-разному. Кстати, в это же время на Тибете записывают ряд весьма неортодоксальных сказаний, например о братьях-духах Лха…

– Господин Чжао, – решился Чиф, – почему вы думаете, что древний Пачанг не существовал? Ведь город мог действительно погибнуть из-за какого-то набега…

– А мудрый правитель заранее эвакуировал население, из-за чего и возникла легенда, – кивнул господин Чжао. – В свое время в Александрии греческие ученые пришли к выводу, что олимпийские боги – это древние цари, которых в благодарность за их заслуги причислили к небожителям. Простое объяснение необязательно самое верное. Господин Валюженич рассказал мне о гибели Шекар-Гомпа. Вы знаете об этом?

– Да, конечно! – Чиф хотел добавить, откуда ему это известно, но вовремя сдержался.

– Монастырь был уничтожен бандитами, пошли слухи, что его захватили чуть ли не слуги царя преисподней Ямы… Конечно, хорошая аналогия, тем более что монахи сумели унести и спрятать свои святыни. Но, господин Хо, такие вещи следует доказывать. Покуда же легенда о небесном Пачанге – всего лишь миф. Может, господин Валюженич сумеет доказать обратное, но, надеюсь, без своих особых методов…

– А что – мои методы? – обиженно проговорил Тэд. – Честное слово, господин Чжао, вы меня считаете каким-то кладоискателем!

– – Кладоискатели действуют не столь разрушительно, – буркнул ученый.

– И не столь результативно, – улыбнулся археолог. – Между прочим, вас, господин Чжао, помнится, тоже окрестили не особо…

– Слоном в этнографической лавке, – брезгливо уточнил ученый. – Мои догматики-коллеги, ни разу не бывавшие даже в пригородах Шанхая и предпочитающие изучать фольклор по учебникам…

– А кого-то еще коллеги-догматики обвинили в фальсификации… невозмутимо продолжал Тэд.

– Ваша деликатность потрясает, коллега. Этот «кто-то», да будет вам известно, изучает живой фольклор, а он вовсе не такой, как думают эти теоретики.

Чиф с любопытством слушал перепалку ученых мужей. Похоже, они стоили друг друга, хотя дядя Тэд был, конечно, симпатичнее.

– Могу себе представить, что я услышу, когда покажу свои последние записи, – усмехнулся господин Чжао. – Хотя бы те, что мы сделали неподалеку от Кэбэнчунгу…

– А что вы там записали? – не удержался Чиф. Фольклорист не счел нужным отреагировать, зато Валюженич охотно объяснил:

– Местные жители говорят, что видели всадников Гэсэра, летевших по небу куда-то на северо-запад. Гэсэра якобы узнали сразу – по красному халату и собольей шапке. По мнению тибетцев, Гэсэр спешил на великую битву, которая должна начаться где-то за горами. Между прочим, если взглянуть на карту, то Гэсэр спешил к Пачангу.

Господин Чжао фыркнул.

– Ну и что? – не понял Косухин. – Красивая легенда! Наверно, люди просто услыхали, что в горах идет война, вспомнили о Гэсэре…

Из-под шубы господина Чжао донесся тяжелый вздох.

– Понимаешь, Джон, – пояснил археолог, – по традиционным представлениям, Гэсэр и его войско действительно могут в нужный момент прийти на помощь, но ни он, ни его всадники не могут летать по небу. Они должны пользоваться обычным оружием, ездить верхом на конях из плоти и крови… В общем, боюсь, коллеги господина Чжао решат, что он в очередной раз…

Тэд покосился на шубу, но оттуда не донеслось ни звука.

– Ну, в общем, могут не поверить. Кстати, я уже слыхал легенду о летящих всадниках от мистера Арцеулова. Он был знаком с кем-то из потомков Гэсэра… Что это?

Косухин прислушался – и вновь, откуда-то издалека, донеслось что-то, похожее на раскаты грома.

– Я уже слыхал это, дядя Тэд. Но… Ведь здесь не бывает грозы?

– Мы слишком высоко, Джон, – кивнул Валюженич. – Может, лавина… А может…

Тэд не стал договаривать, но Чиф понял. Он и сам уже успел подумать, что ни лавина, ни гроза тут ни при чем. Где-то там, у самого горизонта гремели тяжелые орудия… Косухин всматривался вдаль, но на черном, усыпанном яркими колючими звездами небе он не заметил ничего подозрительного. Оставалось надеяться, что виной всему – действительно лавины, которые весной часто сходят с гор…

Следующий день оказался куда тяжелее предыдущих. Лю сдал окончательно, его постоянно бил кашель, а обмороженное лицо горело жаром. Идти командир еще мог, хотя и с трудом, но вещи пришлось распределить между остальными. Чиф закинул за плечи карабин – вначале показалось тяжело, но вскоре он привык. Теперь шли медленнее, кое-кто из бойцов тоже чувствовал себя скверно. Чиф понимал, что долго им не выдержать, а пройти предстояло еще немало – как минимум два дня, если удастся сохранить темп.

К полудню Лю стало совсем скверно, и его пришлось поддерживать под руки. Чиф с тревогой прикидывал, что делать, если Лю Вэй-цзян не сможет двигаться. Если его придется нести, отряду обеспечен еще минимум один день среди льда. А этого могут не выдержать остальные.