Алла Гореликова - Серебряный волк

• Название: Серебряный волк
• Автор: Алла Гореликова
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2006
• ISBN: 5-9717-0195-9

Заглядывать в глубь минувшей эпохи, проживать эпизоды чужой жизни — да, это бывает страшно. Однако Анже поручено великое деяние: он должен узнать правду о судьбе принца Карела, героя Смутных времен. И расследование увлекает скромного послушника.

Ненужная война между людьми и гномами все больше истощает королевство Таргалу, скоро она станет легкой добычей для жадных соседей. Между тем король Анри не желает признавать, что только мир с Подземельем, мир на любых, пусть даже унизительных условиях, спасет его страну. И даже единственного сына он готов принести в жертву амбициям…

---

— И на том спасибо, — шутливо благодарит Серж. — Значит, к тебе и за работу?

— Да. Я отдохнул у брата библиотекаря, и до ужина полно времени. Жаль, что нет у нас хоть чего из вещей Карела…

6. Вечер в «Морском змее»

— Он выгнал меня, — произносит Карел — незнакомым, чужим и мертвым голосом.

— То есть? — Лека откровенно радуется: ведь взаправду ждал ареста Карела, и последний час мы всерьез обсуждали, как могли бы его вытащить. — Не захотел говорить?

— Да нет, — бесцветно возражает Карел, — поговорили.

Рука его поднимается к непокрытой голове — и падает. Прах меня забери!.. Я оглядываюсь на ратушу. Кажется, я понимаю, как они поговорили.

— Уйдем отсюда, — говорю. — Потом все разговоры. Карел, пошли с нами… Ну, встряхнись! Пойдем.

Его приходится брать за локоть и тащить.

— Куда? — наконец спрашивает он.

— В «Морского змея». К нам. Хочешь выпить?

— Да… Нечистый меня задери, да.

— Ну так вперед!

Я ускоряю шаг, свирепо глянув на Леку: «Молчи пока!» — но Лека, кажется, и сам уже понял.

Мы долго идем молча. Первым заговаривает Карел.

— Он выслушал. А потом… Свет Господень, таким я его не видел! Поговорили, да! — И Карел хрипло смеется.

Я распахиваю дверь «Морского змея», впихиваю Карела внутрь.

— Ты боялся моего ареста? — Карел берет Леку за плечи, трясет. — Нет, он всего лишь меня выгнал. Вытурил. Взашей, Нечистый меня раздери…

— Тебя, кажется, это удивило? — спрашивает Лека. — Выпьешь?

— Да. На оба вопроса — «да».

Мик, молодой хозяин, уже подбегает с вином. Видно, углядел — что-то не так.

— Еще вина, — приказывает Лека. — И закуски. Плотной.

— Сию минуту!

Карел выпивает кубок вина залпом, как воду. Вряд ли он чувствует вкус. У него трясутся руки, вино переливается на подбородок, капает на воротник.

— Налей еще, — просит он.

Мчится слуга, сгружает на стол еще два кувшина вина, поднос с холодным мясом, хлебом и сыром, тарелки с жареной рыбой. Я кладу на хлеб два куска мяса, протягиваю Карелу:

— На, заешь. Не надо тебе напиваться. Легче все равно не станет, серьезно тебе говорю.

— Не станет, — кивает Карел. Берет еще кубок. Выпивает. Роняет кубок на стол; недопитый глоток растекается по столешнице кровавой лужицей. Карел смотрит на хлеб с мясом и снова тянется к вину.

— Хватит! — Лека придерживает его руку. — Серега дело говорит. Заешь. И скажи все-таки: чему ты удивлен? Я говорил тебе, что толку не будет.

— Я… ну да, я удивлен. Я, Нечистый меня задери, больше чем удивлен… я поражен, ошеломлен и не знаю что еще. Он должен бы понимать, что ждет нас. А он… — Карел берет-таки хлеб, но до рта не доносит; руки дрожат, мясо падает на стол, в винную лужицу, расплескивая кровавые брызги. — Он чуть не убил меня. Он… Я видел его всяким, но никогда — таким. Или… или вы тоже считаете меня трусом? Бесхарактерным слизняком, гномьей соплей? — Карел смеется, хрипло, мотая головой… В глазах его блестят слезы. — Вот я удивлен, а ты, — он тычет трясущимся пальцем в Леку, — нисколечко! Он ведь отрекся от меня по всей форме — а ты не удивлен. Почему, а?

— Сказать тебе? — Лека смотрит на Карела долгим взглядом, наливает себе вина. — Хорошо. Я скажу, почему не удивлен, почему говорил, что толку не будет… Почему не стану звать тебя к себе домой, хотя очень этого хочу… Знаешь что, Карел, нечего нам здесь делать. Закончим ужин в комнате. Хозяин!

— Да, господин.

— Все — к нам в комнату.

— Еще вина?

— Да! — Карел поднимается, широкие ладони тяжело ложатся на столешницу. — Еще столько же.

— Как прикажете, господин.

— Пойдем, Карел.

— Ты обещал сказать… почему ты не удивлен, а?

— Пойдем в комнату, там скажу.

Я отстаю от них на пару шагов. Говорю Мику и подошедшему на шум Олли:

— Не надо вина. Он и так разошелся, от вина только хуже станет.

— Что-то случилось, молодой господин?

— Да. Случилось… Вы все узнаете сами, почтенный Олли. Вся Таргала узнает… Или я не понимаю этого короля. Мы, наверное, уедем поутру, Олли. Спасибо вам.

— Что вы, молодой господин! Вам спасибо! По нынешним временам редко кто платит полновесной монетой… а вы ведь знали, что я принял бы вас и так.

Хлопает задняя дверь, на миг впустив вой ветра и далекий гул штормового прибоя. Олли подзывает служанку, кивает на наш стол:

— В комнату к молодым господам. Все, кроме вина.

Я выскакиваю во двор, переглядываюсь с Лекой. Карел стоит, запрокинув голову, ловит лицом редкую морось. Спрашивает глухо:

— Нужно ли ждать весну? Я и так знаю, что она принесет… Я не хочу этого видеть.

7. Ночь молчания

Мы покидаем Готвянь на рассвете. Я расплатился с Олли, он собрал еды в дорогу.

Карел молчит. Вчера он долго стоял во дворе «Морского змея», глядя в темное небо. А когда вошел-таки в комнату, попросил:

— Не говори ничего сейчас, Лека, друг… Хватит с меня на сегодня. О том, какой я малодушный трус, ты не скажешь ничего нового. А что я глупец — я понял и сам. Хватит. Остальные откровения оставь на завтра.

— Поешь хотя бы.

— Не хочу. — Карел упал на кровать, лицом в подушку, плечи его мелко затряслись. Лека покачал головой и молча погасил лампу.

Не знаю, заснул ли Карел, а мы с Лекой не спали. Сидели, прижавшись друг к другу плечами. Молчали. Смотрели на Карела — глаза привыкли к темноте, и его движение мы бы не пропустили. Но он не шевелился.

— Вставай, — сказал Лека, когда предрассветные сумерки опустились на мир звенящей дождем тишиной. — Вставай, Карел. Не надо нам здесь оставаться.

Карел сел, тряхнул головой:

— Ты о чем?

— Хочешь еще поговорить с отцом?

— Я?! Боже упаси, нет!

— А с матушкой?

Карел встал. Поймал Лекино плечо:

— Как ты догадался?

— Просто, — вздохнул Лека. — Представил себя на твоем месте.

— Неприглядное, должно быть, зрелище, — хмыкнул Карел. — Знаешь что? Зря ты вчера не дал мне напиться.

— Успеешь.

— Я хотел вчера… Мне стало бы легче.

— Ошибаешься.

— Я что, не имею права?! — вспылил Карел. — У меня что, не только чести не осталось, но и головы на плечах?! Свет Господень! Меня надо водить за ручку и вытирать сопли?!

— Знаешь что? — Я подошел к Карелу вплотную и взглянул ему в глаза… больные и бешеные глаза опозоренного рыцаря. — Это я вчера велел хозяину не приносить вина. Хочешь, дай мне в морду! Серьезно, Карел. Может, тебе станет легче.

— Не станет, — буркнул Карел. — Поехали, раз уж решили. Но вечером… Помните постоялый двор, в котором мы ночевали перед Готвянью? Так вот, там я напьюсь. Нам все равно надо где-то ночевать, а там… там самое отвратительное пойло из всех, что я пробовал в жизни. Таким только и надираться с горя. И — обещайте, что не станете меня останавливать.

— Ладно. — Лека затянул дорожный мешок, взвалил на плечо. — Если не начнешь буянить. Пошли.

Мы гоним коней навстречу рассвету, и впервые в жизни скачка не доставляет мне удовольствия. Пустая дорога летит под копыта, моросит нудный и холодный, истинно осенний дождь, а я думаю: Таргале не избежать войны. Если не мы, то империя. И глупо пропускать империю вперед. Но… куда же девать тогда нашу дружбу с Карелом?

ГНЕВ КОРОЛЯ

1. Смиренный Анже, послушник монастыря Софии Предстоящей, что в Корварене

Пробовать «самое отвратительное пойло» у меня нет ни малейшего желания. Поэтому я снова беру в руки серебряную змейку Лекиного амулета. Я слышу хриплый смех Карела… хлопает дверь, шуршит дождь… забрехал невдалеке пес…

— У Таргалы нет больше принца! Слышите, нет! Король будет править вечно, до самого конца!

— Заткнись! Еще не хватало тебе загреметь в каталажку.

— За что?! За правду?

— За оскорбление короны.

— Лека, друг… постой. Скажи — ты мне друг?

— Да! Да, да, да! Успокоился? Пойдем спать, Карел. Завтра ты пожалеешь, что сегодня перебрал…

Нет, не хочу я стать свидетелем этакого безобразия! Вряд ли Лека станет раскрывать свою тайну пьяному вдрызг собеседнику.

Дальше, дальше! В Корварену.

Вот они, ее белые стены и черепичные крыши, и жухлые яблони, и рано облетевшие клены. И разносится по пустынным улицам зычный голос герольда: «Карел, сын мой и наследный принц, лишается отныне прав на наследие мое, на имя мое и герб мой!» Герои моего дознания, идущие по улице Яблонь к переулку Веселого Ваганта, прекрасно его слышат.

— Я горжусь дружбой с тобой, слышишь, Карел? Клянусь в том Светом Господним и кровью своей!

— В тебе достаточно и храбрости, и чести, и твой отец только потому не видит этого, что привык судить людей по себе. Я пошел бы с тобой в любую драку, хоть на смерть, — только позови.

А ведь Мишо оказался прав, думаю я. Раскопал же… ведь ни один менестрель, кроме него, не рассказывает о том, что Лютый отрекся от сына еще тогда… до его плена в Подземелье. «Подземелье чтит принца Карела и всегда будет чтить, — слышу я гнусавый гномий голос, в котором печаль и торжество. — Мы помним, какой путь прошел он ради мира».