Роберт Говард - Луна черепов

• Название: Луна черепов
• Автор: Роберт Говард
• Издательство: Северо-Запад
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 1998
• ISBN: 5-7906-0053-0

Соломон Кейн, бесстрашный защитник слабых и обездоленных — один из наиболее ярких и интересных героев, вышедших из под пера Роберта Говарда. Суровый пуританин, вооруженный острой шпагой и не знающими промаха пистолетами, в одиночку встает на пути предвечного Зла, вырвавшегося из самого сердца ада.

Мир, в котором жил Соломон Кейн, — это не какая-то неопределённая эпоха... наоборот, это тот богато насыщенный событиями период (1549-1606 гг.), когда мир большей частью был ещё не изведан...

---

Таким образом я оказался на Западном Берегу, ибо счел, что имеются шансы, пускай и ничтожные, что ты можешь быть все еще жива. Много месяцев я посвятил расспросам, но все мои усилия оказались тщетными. И вдруг в одном небольшом селении я узнал от местных жителей, что несколько лет назад в заливе неподалеку действительно был захвачен пиратский корабль. Негры перебили всю его команду, кроме маленькой белокожей девочки с доселе им не встречавшимися золотыми волосами, которую они сочли талисманом. Туземцы рассказали мне, что девочка была отправлена внутрь страны в качестве дани, которую приморские племена выплачивали вождям свирепых племен с речных верховий.

На этом, Мерилин, твой след, казалось, был окончательно потерян. Месяц проходил за месяцем, а я ни на дюйм не приближался к тебе. Более того, я не мог раздобыть не то что намека на твое месторасположение, но и простого свидетельства, что ты все еще жива. И вдруг — о чудо! — мне довелось услышать от жителей одной речной деревеньки о мифической стране Негари, будто бы населенной демоническими существами, которых суеверные негры считали вампирами. Они рассказывали, что, пытаясь умилостивить их кровавую владычицу, одно из племен подарило ей белокожую рабыню с золотыми волосами. Вот так, маленькая моя, я и оказался здесь, — наконец закончил пуританин.

Все это Соломон Кейн рассказывал будничным тоном, очень коротко, без ненужных деталей и художественных прикрас. Оставалось гадать, сколько кровопролитных сражений и подвигов на суше и на море остались за гранью немногословного повествования.

Кто мог оценить тяжесть лишений и отчаянного, изнурительного труда, непрестанных опасностей и скитаний по чужим, зачастую враждебным краям? Кто еще был способен завершить сводящие с ума многолетние поиски нужных сведений, каждую крупинку которых приходилось лестью, обманом и прямыми угрозами добывать у безжалостных белых пиратов и кровожадных черных дикарей?

Эти простые слова: «Вот я и оказался здесь», — вмещали в себя целую вселенную железного мужества и отваги. Долгий кровавый путь, багрово-черные тени зарева пожаров, пороховой дым сражений, дьявольская брань и редкие бесценные слова, кровавыми каплями стекавшие из уст умирающих.

Соломона Кейна нельзя был назвать эффектным рассказчиком. Он излагал свою повесть в той размеренной, но непреклонной манере, в какой, если так можно выразиться, она разыгрывалась в жизни. Все препятствия, возникавшие у него на пути, пуританин преодолевал с точно таким же упорством и холодной невозмутимостью. Ему и в голову не могло прийти, что обычные для него поступки кто-нибудь может счесть героическими.

— Как ты понимаешь, Мерилин, — ласково проговорил англичанин, — я проделал такой путь вовсе не для того, чтобы теперь потерпеть поражение. Будь мужественна, дитя мое, мы непременно придумаем, как сбежать из этого проклятого места.

— Сэр Джон подхватил меня на седло… — возвращаясь в памяти к страшным событиям давно минувших дней, медленно проговорила девушка. Слова родной речи, к которой она не прибегала вот уже много лет, давались ей с трудом и казались странными и чужими.

Запинаясь, бедное дитя поведало пуританину о том, что в действительности произошло тем ужасным вечером в Англии много лет тому назад.

— Мы прискакали на морской берег, где его ожидала лодка, спущенная с пиратского корабля. В ней сидели усатые смуглые люди со злыми лицами. Они были вооружены страшными кривыми саблями. Я еще обратила внимание, что их волосатые лапы были сплошь унизаны массивными перстнями с драгоценными камнями. Возглавлявший язычников огромный магометанин с ястребиным лицом забрал меня, плачущую от страха, у сэра Джона. Так я очутилась на его судне.

И все же этот человек был по-своему добр ко мне, ведь я тогда была совсем еще ребенком. Впоследствии он продал меня турецкому купцу, и все было в точности так, как он рассказывал вам умирая. А корабль стамбульского купца мы повстречали у южных берегов Франции после длительного морского перехода.

И новый мой хозяин не причинял мне зла, но как же я боялась этого человека! Мне не раз доводилось видеть, насколько он мог быть жестоким и безжалостным. Он сразу сказал мне, что собирается продать меня черному мавританскому султану. Но этому не суждено было сбыться — у Геркулесовых Столпов его корабль взяли на абордаж работорговцы из Кадиса, а что было дальше, вам и самому известно.

Главарь работорговцев догадался, что я принадлежу к весьма состоятельному английскому роду, и собирался разыскать моих родственников, чтобы получить за меня выкуп. Увы, этому не суждено было случиться! Его подстерегла смерть темной ненастной ночью в угрюмой бухте у берегов далекой Африки. Тогда смерть принял весь экипаж португальского судна, кроме того грека, как вы сейчас рассказали. А я снова оказалась в плену — на этот раз у черных дикарей.

Я была частью добычи вождя большого племени, обитающего в джунглях побережья. Я ужасно боялась этого человека, разрисованного страшными узорами и покрытого ритуальными шрамами, полагая, что он вот-вот съест меня.

Но этот чернокожий даже пальцем ко мне не прикоснулся. Вождь со всем возможным комфортом отправил меня в глубь Черного Континента вместе с вооруженным отрядом, перевозившим добычу, награбленную на корабле португальских работорговцев. Вы уже сами знаете, эта добыча предназначалась могущественному царьку речных племен.

Но до его деревни нам так и не суждено было добраться. По пути нас настиг разбойничий отряд негарийцев, которые предали лютой смерти моих спутников. Девушке, вспомнившей кровавые события, чуть снова не сделалось дурно. — Потом меня привезли сюда, в Город Мертвых. С тех пор я и живу здесь в рабстве, прислуживая царице Накари. Как только я смогла пережить все эти ужасы, эту бесконечную вереницу побоищ, убийств и пыток, совершавшихся на моих глазах? Почему я до сих пор не лишилась рассудка? Не знаю сама! — Девушка замолкла.

— Рука Провидения хранила тебя, дитя мое, — ответил ей пуританин. — Тебе была явлена милость Божья, хранящая слабых женщин и беззащитных детей. Что, как не Провидение, направляло меня к тебе, не давая сбиться с правильного пути! И если на то будет воля Господня — да не оставит Он нас своей милостью! — мы выберемся и отсюда.

— А мои родственники? — словно очнувшись ото сна и прогнав страшные воспоминания, спросила девушка. — Как там моя семья?

— Все в добром здравии и достатке, милая Мерилин. Лишь скорбь по тебе отравила им минувшие годы, да старый сэр Гильдред страдает подагрой и оттого временами так богохульствует, что я порой опасаюсь за его бессмертную душу. Но я уверен, маленькая моя, что твоей улыбки будет более чем достаточно, чтобы его исцелить.

— И все-таки, капитан Кейн, — вздохнула девушка. — Почему, почему вы пришли в это страшное место один?

— Твои братья, все как один, не раздумывая отправились бы вместе со мной, девочка. Дело в том, что у меня не было ни малейших доказательств, кроме моих предчувствий, что ты жива, а я не хотел, чтобы еще хоть один из рода Тэферелов умер на чужбине, вдали от благой британской земли. Я избавил мир от злокозненного Тэферела, и будет справедливо, что я же и доставлю на его место другого — добродетельного и славного. И разыщу его, вернее ее, в одиночку.

Мотивируя подобным образом свои действия, Кейн искренне верил сам в то, что сейчас говорил. Он никогда не копался в себе, выясняя причины своих поступков и решений, но, раз поставив перед собой цель, более не испытывал колебаний, и не существовало такой силы, что могла заставить пуританина отказаться от своих намерений. Именно поэтому, привыкнув действовать по первому побуждению, англичанин истово верил, что его поступками движет трезвый и холодный расчет.

Соломон Кейн был настоящим сыном своего времени, хотя этого никто не мог бы оспорить, крайне неординарным. Этот человек удивительным образом сочетал в себе качества рыцаря и пуританина, причем в загадочных глубинах его души скрывался античный философ, исполненный языческих суеверий, — надо сказать, последнее утверждение повергло бы Кейна в неописуемый ужас. И тем не менее он являлся отголоском той эпохи, когда мужчинами управляли лишь честь и верность. Странствующий рыцарь, облаченный в черные одежды фанатика пуританина, — вот кем являлся Соломон Кейн.

Таких людей гонит вперед единственно жажда справедливости, стремление своими руками избавить мир от всего зла, защитить слабых, воздать по заслугам гонителям правды и справедливости. И, выполняя возложенную на себя миссию по очищению мира от негодяев, пуританин не ведал сомнений и пощады, рука была тверда, а глаз — верен. Ни одного мгновения не знал он покоя, подобно ветру, существующему лишь в движении. Лишь в одном англичанину было присуще постоянство — в верности своим идеалам. Соломона Кейна по праву можно было назвать Бичом Божьим.