Дэвид Геммел - Мечи Дня и Ночи

• Название: Мечи Дня и Ночи
• Автор: Дэвид Геммел
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-034075-3

Тысячу лет назад пали в сражении Друсс-Легенда и Скилганнон Проклятый. Но по-прежнему живет легенда о том, что в самый страшный для народа дренаев час Скилганнон ВЕРНЕТСЯ. И теперь, когда земли Дреннана разорены войной, а люди живут в постоянном страхе перед отрядами полулюдей-монстров и их госпожой — великой Темной волшебницей, — находится смельчак, готовый ПОМОЧЬ древней легенде исполниться и вернуть Скилганнона в мир...

---

— Нет. Делай, как я сказал. Собирайся и уезжай. Дорогу я сам найду.

— Гамаль!

— Что, друг мой?

— Ты всегда был мне дорог. Спасибо тебе за дружбу. Я никогда тебя не забуду.

— И я тебя.

Ландис смотрел, как слепец бредет по коридору к дальней лестнице, а потом вернулся в комнату и закрыл дверь.

С тяжелым вздохом он вышел на балкон. Солнце опустилось за горы, но небо над ними еще золотилось. Ландис чувствовал себя усталым, полностью выжатым. Гамаль настаивал, чтобы он ехал прямо сейчас, на ночь глядя, но Ландис убедил себя в том, что его друг просто поддался панике. Декадо и Унваллис уехали, и он совсем не желал пробираться верхом во мраке или ночевать в какой-нибудь темной пещере, предаваясь отчаянию. Он выедет на рассвете, чтобы солнечный свет придал ему бодрости.

Ландис налил себе красного вина. Оно показалось ему кислым.

Лампы замигали, как будто ветер пронесся по комнате. Ветра не было, однако они гасли одна за другой. Ландис с пересохшим ртом замер на месте.

— Не думала, что ты способен предать меня, — прошептал чей-то голос.

В самом темном углу мерцал огонек, постепенно увеличиваясь и принимая очертания человеческой фигуры. Изображение приобрело четкость, и Ландис вновь увидел перед собой лицо женщины, которая снилась ему на протяжении пятисот лет. Она была в белом платье, с серебряным обручем в длинных темных волосах. Взгляд Ландиса, как всегда, прилип к родинке в правом уголке ее рта. Этот крошечный изъян каким-то образом лишь подчеркивал ее совершенство.

— Я люблю тебя, — сказал он. — Всегда любил.

— Как это мило! И как глупо. Что можно сказать о человеке, влюбившемся в статую?

— Я дал тебе жизнь. Я вернул тебя назад.

Мерцающее видение, переливаясь, подступило ближе. Белое платье сменилось серебряным панцирем и кожаными штанами с серебряными накладками выше колен. На поясе висел меч.

— Ты любил не меня, Ландис, а мой образ. Ты хотел обладать этим образом, сделать его своим. Это не любовь. Теперь ты воссоздал этот образ без моего позволения. И это тоже не любовь.

— Ты пришла, чтобы убить меня?

— Я не намерена убивать тебя, Ландис. Скажи мне правду. У тебя еще сохранились кости от моих прежних тел?

— Не делай ей зла, Джиана. Молю тебя.

— Есть у тебя эти кости, Ландис?

— Нет. Она невинна. Она ни о чем не знает, и тебе не будет от нее никакого вреда.

— Она хорошо послужит мне, Ландис, — засмеялась Вечная. — Она как раз в нужном возрасте.

У Ландиса упало сердце. Почти помимо воли он спросил:

— Неужели ты всегда была злой?

— Не время вести философические дебаты, мой дорогой. Скажу тебе так: моих родителей убили, когда я была ребенком. Люди, которых я считала сторонниками, желали мне смерти — на то у них были свои причины. Придя к власти, я убила их всех. Самосохранение — вот что преобладает в каждом из нас. Добро и зло взаимозаменяемы. Когда волки терзают олененка, оленихе это, несомненно, представляется злом. Но волкам нужно есть, и охота, дающая им свежее мясо, для них хороша. Не будем же тратить эти мгновения на бесполезные споры. Я задам тебе еще один вопрос, Ландис, и мы распрощаемся. Что ты нашел в могиле Скилганнона?

— Могила была не его, — солгал Ландис. — Я нашел топор и кости Друсса-Легенды.

— Я помню его. Мы с ним встречались однажды. Опиши мне топор. — Ландис повиновался, и Вечная спросила: — Ты и его тоже хотел вернуть?

— Хотел, но мы не смогли найти его душу. Все, что у нас есть — это могучий молодой лесоруб.

— Это верно, Друсс вне вашей досягаемости. Он не бродил в Пустоте. Хорошо, Ландис, я верю тебе.

Дверь отворилась, и в комнату вошел молодой Декаде Улыбнувшись Ландису, он обнажил один из своих мечей. Ландис в страхе попятился прочь, глядя на мерцающий образ Вечной.

— Ты сказала, что не убьешь меня.

— Так и есть. Тебя убьет он. Смотри, чтобы ни плоти, ни костей не осталось, — подплыв к Декадо, приказала она. — Только пепел. Я не желаю, чтобы он возродился.

— Будет так, как ты скажешь, — ответил Декадо.

— Не заставляй его мучиться. Убей его быстро, ведь он когда-то был дорог мне. Потом найди слепца и убей его тоже.

. — Есть еще племянник, любимая. Он меня оскорбил.

— Хорошо, убей и его, но других не трогай. К утру наши войска будут здесь. Постарайся не забывать, что нам нужны люди для возделывания полей, и дворцовая челядь должна быть готова к моему прибытию. Я не хочу, чтобы здесь воцарился ужас — к чему создавать неразбериху?

Видение обернулось и вновь подступило к скованному страхом Ландису.

— Когда-то ты говорил мне, что умрешь счастливым, если тебе перед смертью позволено будет увидеть мое лицо. Будь же счастлив, Ландис Кан.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

На обратном пути Харад молчал, точно каменный, и шагал без устали, несмотря на тяжесть котомки и топора. Скилганнону разговаривать тоже не хотелось. После короткой встречи с Друс-сом он сильнее стал чувствовать свое одиночество в этом новом мире. На вершине подъема он еще раз оглянулся на старую крепость и поспешил за Харадом.

Пока он шел, ему стали вспоминаться странствия по Намибской пустыне, где он искал затерянный храм Воскресителей. Три года провел он в этом суровом краю. Чтобы как-то выжить, он примкнул к отряду наемников и участвовал в нескольких кампаниях близ старой готирской столицы, Гульготира. Шайки разбойников-надиров опустошали тамошние села, и Скилганнона с тридцатью другими людьми наняли, чтобы выследить их и убить. В конце концов все вышло как раз наоборот. Их командир, тупица — его имя Скилганнон, к счастью, забыл накрепко — завел их в ловушку. Бой был жестоким и закончился быстро. Только трем наемникам удалось уйти в горы. Один вскоре умер от ран, другой удрал куда-то на юг. Скилганнон повернул назад и явился ночью в надирский лагерь, где убил вожака и еще шестерых. На другой день шайка убралась восвояси.

Для Скилганнона настали скудные времена. За гроши он служил солдатом в Новом Гульготире — надо было наскрести денег для путешествия в Намиб. Им владела мечта. Его молодая жена Дайна, которую он никогда не любил по-настоящему, умерла у него на руках. Он носил в своем медальоне кусочек ее кости и прядь волос. Этого, если верить легендам, было довольно, чтобы вернуть ее к жизни.

И однажды он нашел этот храм — в местности, изъезженной ранее вдоль и поперек. В тот раз с ним был молодой монах, спасенный им от бандитов. Неисповедимы пути судьбы. Скилганнон наблюдал с ближнего бугорка, как пятеро надиров поймали монаха и приготовились казнить его по своему варварскому обычаю. С монаха сорвали синюю рясу, привязали его к кольям и стали складывать костер между его разведенными в стороны ногами. Несчастному предстояло умереть мучительной смертью.

Дикарские забавы надиров не касались Скилганнона. Он уже собрался уехать, но тут вспомнил о Друссе-Легенде и его железном кодексе. Старина Друсс нипочем не бросил бы этого человека в беде. Защищай слабых от зла сильных. «Ах, Друсс, — усмехнулся Скилганнон, — испортил ты меня своей немудреной философией». И повернул коня вниз по склону.

Надиры, завидев его, оставили пленника. Скилганнон подъехал, перекинул ногу через седло и легко соскочил наземь.

— Чего тебе? — спросил один из надиров на западном наречии, а потом сказал другим по-надирски: — За этого коня нам дадут много серебра.

— Ничего ты за него не получишь, — ответил удивленному разбойнику Скилганнон. — Все, что ты можешь здесь получить, — это смерть. Выбирай, надир. Ты можешь уехать отсюда и наплодить еще больше косоглазых детишек. Можешь остаться, и тогда воронье выклюет тебе глаза.

Надиры расположились полукругом, и крайний левый, выхватив нож, кинулся на Скилганнона. Меч Дня сверкнул на солнце, кровь забила из страшной раны на шее надира. Все остальные тут же бросились на врага — и погибли, только вожак отскочил назад с отрубленной ниже локтя рукой. Из рассеченных артерий хлестала кровь. Надир рухнул на колени, тупо уставясь на свой обрубок, и попытался зажать его левой рукой. Скилганнон, не глядя больше в его сторону, перерезал веревки и освободил пленника.

— Ты не ранен? — спросил он.

Монах потряс головой и подошел к искалеченному надиру.

— Позволь мне перевязать твою рану. Может быть, нам удастся спасти тебе жизнь.

— Оставь меня, гайин, — огрызнулся тот. — И пусть твоя душа сгинет в семи преисподних.

— Я хочу помочь тебе, вот и все. За что ты меня проклинаешь?

— И ради этого червяка ты меня погубил? — сказал надир, злобно глядя на Скилганнона. — В этом нет смысла. Убей меня и освободи мой дух.

Скилганнон, не отвечая, подал монаху его одежду, посадил позади себя на коня и уехал.

Ночевали они под открытым небом, не зажигая огня. Монах, кутаясь в свою рваную рясу, смотрел на звезды и трясся.

— Не хочу, чтобы эти люди были на моей совести, — сказал он.