Дэвид Герролд - День проклятья

• Название: День проклятья
• Автор: Дэвид Герролд
• Жанр: Научная Фантастика

Дэвид Герролд. День проклятия Издательства: Александр Корженевский, Армада-пресс, 2001 г. Твердый переплет,Формат: 84x108/32 Переводчик:Петухов С. От издателя: `День проклятия` – второй роман известного американского фантаста Дэвида Герролда из цикла `Война с Хторром`. Что делать, если на вашу планету прибыли инопланетяне, мягко говоря, несовместимые с ее экологией? Ужаснуться? Впасть в отчаяние? Начать борьбу синоземным агрессором? Однозначных решений быть не может, потому что нет однозначных ответов. Остается каждому заниматься своим делом: ученым изучать, воинам защищать...

---

В этот момент я понял еще кое-что и замолчал.

– Что вы хотели сказать? – спросила Флетчер.

– М-м, ничего особенного. Просто я вдруг подумал, как, должно быть, грустно поменять свой разум на освобождение от боли.

Я посмотрел на Флетчер и пожалел о сказанном: она была готова расплакаться.

– Вы хотели, чтобы я это увидел?

– О нет. – Она шмыгнула носом. Вид у нее был неважный. – То, что я хотела вам показать,, еще не началось.

Придумайте сами хторранскую шутку.

В.?

О. Жратва.

8 ОБЕД

Множество людей ведет жизнь домашних животных.

Соломон Краткий

Я снова посмотрел на площадь и спросил:

– Это стадо? Флетчер кивнула.

– Прошлым летом его численность превышала тысячу двести голов, зимой упала до трехсот. Сейчас она снова растет – их примерно семь с половиной сотен.

Крупнейшее поголовье в Северной Калифорнии.

– А что случилось с остальными?

– Большинство умерло, – уклончиво ответила она. – Каждую ночь кто-то уходил.

Все происходит примерно так: после шока наступает стадия «раненых». Процесс обратим, если немедленно начать лечение. В противном случае человек продолжает деградировать. Работает подсознание – люди ищут общения с себе подобными. Так что это, – она указала на толпу, – неизбежно. Раненые собираются в стада.

Думаю, у них возникает иллюзия безопасности. Но состояние некоторых настолько тяжелое, что они не могут выжить даже в стаде. Изгои становятся зомби. Тогда продолжительность их жизни не превышает шести недель. Я, правда, и этому удивляюсь.

– Вы занимались этим, да? Она кивнула.

– Сейчас вы, возможно, – наблюдаете будущее человечества. Судя по тому, как растет стадо, к июлю здесь скопится две с половиной тысячи. Если это произойдет, стадо распадется на два независимых. Видите вон там два грузовика?

Это – уж извините меня за терминологию – ковбои. Раньше мы содержали стадо в парке Золотых Ворот, но там каждую ночь поголовье слишком сильно убывало, поэтому его перегнали сюда, чтобы устраивать ночевки в Брукс-Холле.

Полуденное солнце припекало. Я заметил, что все больше членов стада избавляются от своих немудреных одежек. Флетчер проследила за моим взглядом.

– Да, – подтвердила она. – Это случается. Раньше мы нанимали старушек, которые только и делали, что подбирали одежду и надевали на владельцев. Вон одна из них. В конце концов и она примкнула к стаду.

Флетчер показала на маленькую сморщенную старушку, единственными украшениями которой были улыбка и варикозные вены, напоминающие атлас автомобильных дорог Пенсильвании. Старуха держала небольшой зонтик от солнца.

– Иногда мне кажется, что Дженни притворяется, – заметила Флетчер. – Но заставить ее признаться невозможно. Да и не стоит, наверное.

– Неужели кто-то из них прикидывается? – удивился я.

Флетчер отрицательно покачала головой.

– Долго притворяться невозможно. Время от времени сюда проникают здоровые в надежде воспользоваться преимуществами стадного образа жизни – им кажется, что они получат здесь полную свободу половых отношений. Но… Здесь с ними что-то происходит, и они остаются. Они могут какое-то время симулировать, но притворство – лишь первый шаг на пути приобщения к стаду. – Флетчер помолчала.

– Мы имеем дело с феноменом, которого пока до конца не поняли.

– Кажется, я начинаю улавливать суть, – сказал я. – Здесь действуют какие-то чары. Но чтобы попасть под их влияние, недостаточно стоять в сторонке и наблюдать. Это… как антропологическая черная дыра. Чем ближе к ней, тем больше вероятность, что вас затянет.

– Пожалуй, – кивнула Флетчер. – Но это лишь часть проблемы. Сначала здешнее стадо было самой многочисленной группой «раненых», а теперь оно притягивает и поглощает сторонних наблюдателей – любого, кто войдет с ним в достаточно близкий контакт.

Мы не разрешаем ковбоям работать больше одного дня в неделю, хотя надо бы еще меньше. – Она помолчала, потом добавила: – В общем– то из-за этого мы и закрыли город, не придумав ничего другого. Стоял даже вопрос об эвтаназии.

– Шутите?!

Она отрицательно мотнула головой.

– Ничуть. Я, конечно, выступила против. Здесь кроется нечто такое, что мы должны понять.

Она протянула руку.

– Пойдемте. – Куда?

– Потолкаемся среди них. Это неопасно. Я недоверчиво уставился на Флетчер.

– Только что вы втолковывали мне, что стадо чуть ли не каждый день засасывает людей, а теперь хотите, чтобы я туда пошел?

– С вами буду я.

– Признаться, это меня не вдохновляет. Она показала на часы:

– Заведите таймер. Если начнете терять контроль над собой, звонок приведет вас в чувство. Уверяю, требуется не менее часа, чтобы колдовство подействовало.

– Колдовство?

– Самое подходящее слово. Впрочем, сами увидите. Я проворчал кое-что по поводу благих намерений и занялся часами. Флетчер уже приближалась к толпе, и я поспешил за ней.

– Ш-ш, – удержала она. – Не бегите – они забеспокоятся. Мы однажды вызвали панику и давку. Ужас что творилось. Просто постойте минуту неподвижно и постарайтесь представить себя членом стада. Не разговаривайте. Только смотрите и слушайте.

Мы стояли бок о бок, медленно поворачиваясь и наблюдая за телами, кружащими вокруг с довольными ли-цами. Зрелище нервировало. Внутри нарастало беспокойство; подмышки взмокли от пота.

Солнце припекало вовсю; было почти жарко. Я расстегнул две верхние пуговицы на рубашке.

Передо мной остановилась обнаженная девушка с рыжими волосами и грязной мордашкой. Она вполне могла сойти за родную сестру Питера Пэна1. Девушка улыбалась, но как-то озадаченно. Она боязливо шагнула ко мне, протянула руку и дотронулась до моей рубашки. Пощупала ее, потом понюхала; подняла голову и понюхала меня. Дотронулась до моего лица, пробежала пальцами к подбородку, потом к груди, задержалась на пуговицах рубашки и стала их рассматривать. Чтобы понять, как устроена застежка, у нее ушло немного времени. Она расстегнула следующую пуговицу и улыбнулась, довольная собственной сообразительностью. 1 Питер Пэн – персонаж одноименной сказки Джеймса Барри, навсегда оставшийся ребенком.

Очередь дошла до моей руки. Она вертела ее и так, и эдак, потом понюхала.

Должно быть, запах понравился, потому что она лизнула мои пальцы. Потом потерлась о руку своей грудью, маленькой, с твердыми сосками.

Девушка оставила мою руку, но я не мог заставить себя отпустить грудь. Она снова внимательно ощупала мое лицо. Потом неожиданно отступила назад, опустилась на четвереньки и, повернувшись ко мне задом, призывно завиляла попкой.

– Ух… – выдохнул я и беспомощно посмотрел на Флетчер, чувствуя, что заливаюсь краской.

– Что же вы, давайте, – подбодрила Флетчер, – если есть желание. Это только первый шаг к приему в стадо.

– Спасибо. На этот раз – пас, – выдавил я.

– Большинство мужчин не отказываются. По крайней мере, в первый раз.

– Что вы хотите этим сказать? Флетчер пожала плечами.

– Весьма непосредственное общение, не правда ли? Мы к такому не привыкли. Его трудно проигнорировать, а забыть почти невозможно.

Девушка снова оглянулась, на сей раз – удивленно. Потом встала, обиженно посмотрела на меня и понуро побрела прочь. Я чувствовал себя виноватым, но минуту спустя она уже предлагала себя какому-то подростку. Тот пристроился сзади и быстро овладел ею. Девушка глубоко задышала и рассмеялась, смех подхватил паренек.

– С точки зрения антропологии… – начал я, но голос меня подвел. В горле запершило. Я откашлялся. – Прошу прощения. Мне кажется, мы стали свидетелями не совсем типичного поведения.

– Наоборот, – усмехнулась Флетчер.

– Я не о том… Допустим, мы изучаем стаю обезьян. У высших и низших приматов промискуитет встречается не очень часто, не так ли?

– Не так часто, как здесь. Но, может быть, для людей, превратившихся в приматов, такое поведение как раз типично? Откуда нам знать. Пока у нас слишком мало данных о человеческих стадах. Есть у меня собственная теория…

Флетчер внезапно замолчала. Подросток быстро кончил и потерял всякий интерес к партнерше. Он уже ушел, а она продолжала извиваться на земле и тихонько хихикать.

– Продолжайте, я слушаю, – напомнил я.

– Ну… – протянула Флетчер. – По моей теории, все, что мы видим здесь… квинтэссенция или, если хотите, отражение нашей собственной культуры, только возвратившейся на уровень приматов.

– Поэтому они так… возбудимы? Флетчер кивнула.

– Возможно. Наша культура тяготеет к гиперсексуальности. Эти… приматы… хорошо усвоили урок. – И добавила: – Но они по-прежнему демонстрируют нам издержки цивилизации – то, что было необходимо человекообразным для возникновения у них разума. И хотя эти люди, похоже, его лишились, они продолжают разыгрывать старые роли, повторять пройденное.