Евгений Гуляковский - Украденный залог

• Название: Украденный залог
• Автор: Евгений Гуляковский
• Жанр: Фэнтези

---

Крестьянин, словно проснувшись, вздрагивает и уже поднимает сучковатую палку, но, разглядев на халате мальчишки знаки храма, сам выбирает спелый арбуз ученику жрецов и, униженно кланяясь, больно стегает вола.

Пора! Жрецы на холме Акрополя уже воспели приход Аполлона. Загорелись торжественные костры перед храмом Зевса, царь умастил свое тело благовониями. Пора! Распахиваются огромные ворота базаров, людской поток вливается в них, и улицы города постепенно пустеют. Все, что заполняло их, теперь теснилось и колыхалось в огромных квадратных базарных дворах. Повара из богатых домов спешат с утра закупить провизию. Бараньи туши, фрукты и вино, сосуды с оливковым маслом — все переходит в жирные руки, неохотно отсчитывающие драхмы.

Но сердце базара было не здесь, не в лавках торговцев мясом и не у продавцов маслин. За воротами нижнего двора, там, где возвышались спины слонов и головы верблюдов, где в одну пеструю массу смешивались караваны далеких стран, где сливались голоса жителей побережья Понта Эвксинского* note 14 и крайних границ Индии и Китая, — там было сердце базара матери городов. Здесь продавалось все: заморские доспехи, янтарь и бархат, пергамские кожи и оружие, александрийские папирусы и поучения мудрецов, смуглые, узкобедрые индианки и ширококостные великаны — рабы с темной кожей, родина которых находилась далеко, там, куда не добирались даже аргонавты.

Здесь распадались громадные караваны и составлялись новые. Люди в обтрепанных халатах заключали сделки на тысячи талантов** note 15 — суммы, достаточные, чтобы оплатить постройку городского Акрополя со всеми его дворцами, храмами и стенами. Другие — в ярких, расшитых хитонах — еще не имели двух оболов на обед и жадными глазами выискивали в разноплеменной толпе очередную жертву, готовую выложить содержимое своего кошелька в обмен на предсказания богов и стук игральных костей. Вот один из них, невысокий, сгорбленный человек с бегающим взглядом и подобострастной улыбочкой, штопором ввинчивается в толпу и ловко, как угорь, скользит к тому месту, где его безошибочное чутье подсказывает быструю наживу.

Да! Он не ошибся: в десяти шагах еще раз мелькнуло полуобнаженное тело юноши, иссеченное свежими рубцами.

«Что здесь делает этот недавно наказанный раб? Таких не берут с собой на базар: наказание может смутить ум непокорного ленивца, он может замыслить побег, и где же, как не здесь, всего удобнее скрыться от законного господина! Эге, да он уже, видно, сбежал! Вон как загнанно озирается, как пугливо шарахается в стороны! Уж Логос выведает, кто твой господин, да пошлет ему великий Зевс мысль о щедрости! За выдачу такого раба можно получить 10 оболов! Вон какие у него широкие, сильные плечи! А грудь! Такой груди может позавидовать сам Аполлон! Широкие скулы и сдвинутые брови — признак мужества, с ним, кажется, придется повозиться… Ничего, хороший мой, ты не уйдешь от Логоса! Вперед, старина, сегодня будет и жирный плов, и старое вино — вперед!»

Город, как большой проснувшийся зверь, с первыми лучами солнца расправил свои могучие лапы-улицы и слегка пошевелил ими. Он ударил в лицо юноше тысячами красок, запахов и звуков, заставил оробеть и растеряться человека, знавшего лишь законы тайги. Город ошеломил Алана. Впечатление дробилось на тысячи разноцветных кусков, не связанных друг с другом. Рассудок отказывался соединить их в одно целое. Растерянный, бледный и подавленный, Алан медленно брел мимо бронзовых оград, за которыми благоухали розы и журчали фонтаны. Мимо огромных зданий, мимо светлых, устремленных в голубое небо колонн.

Люди здесь были так же непонятны, как творенья их рук. С шумом и криком все они спешили в одном направлении, толкали его; обгоняли друг друга, бранились и грозили кулаками. Наконец Алан устал бороться и отдался на волю этого живого потока. Толпа вынесла его сквозь узкое горло ворот в огороженное пространство, где люди трепетали и бились, как рыба в сети. Он хотел выбраться отсюда, но, притиснутый к стене, оглушенный и обессиленный, не смог сделать ни шагу. Одно-единственное желание осталось в опустошенной голове юноши — найти хотя бы маленькое укромное местечко, где нет этих орущих и снующих взад-вперед людей. Но такого местечка нигде не было. Тогда Алан из последних сил рванулся вперед и, расталкивая купцов и горожан, решительно двинулся к воротам. В сердце медленно закипала ярость. Город все больше походил на враждебного зверя. Он зажал Алана в ловушке и, казалось, вот-вот нанесет новый удар. Город бросал ему вызов всеми своими загадками и тайнами. Ну что ж, Алан никогда не уклонялся от борьбы! еще посмотрим, чья возьмет! Он все решительнее отстранял с дороги людей, и те, встретившись с горящим взглядом юноши, уже не бранились, а что-то недовольно бормоча себе под нос, покорно уступали дорогу. Алан прошел в ворота и попал в следующий двор, меньше первого, базарная толчея и сутолока здесь были менее яростными, и юноша остановился, пытаясь сообразить, что ему делать дальше. Он пытливо вглядывался в лица людей, стараясь найти среди них того, к кому можно обратиться с вопросом. Вот сбоку мелькнуло лицо с маленькими хищными глазками и слащавой улыбкой. Нет, не то. Алану нужен человек, так же как и сам он враждующий с городом, но знающий его тайны.

Наконец Алан заметил оборванного старика, стоявшего около костлявого, изнуренного вола. Вол распластался на пыльной земле и с какой-то покорной безнадежностью жевал свою бесконечную жвачку. Тут же были сложены горкой дыни и арбузы. Ими никто не интересовался. Худой человек тяжело вздыхал и скреб своей грязной, узловатой рукой порыжевший от солнца затылок. Видно, ему тоже было не сладко. После недолгого раздумья Алан решился обратиться к этому старику. Он забыл, что незнание языка встанет между ними каменной стеной.

Старик так и не смог понять, чего хочет от него этот странный юноша с темными пристальными глазами и таким приятным сильным голосом. Алан взял его за руку и все повторял и повторял одни и те же слова на незнакомом языке, словно хотел, чтобы старик запомнил их.

Взгляд старика упал на обнаженные плечи юноши, покрытые свежими рубцами. Видимо, этот чужой человек нуждается в помощи. Старик выбрал самую спелую дыню. Приятно дать человеку что-нибудь от сердца. Он ничем не может помочь ему — пусть возьмет хоть дыню.

Изнывающий от нетерпения Логос, прячась в толпе, злобно призывал на их головы все ужасы Аида*. note 16 Поблизости не было ни одного стражника, и не стоило пока поднимать тревогу в этом людном месте, где за сбежавшего раба могут заступиться. Когда же этот проклятый старик оставит в покое его добычу? Ага, вот, наконец! Но что это? Он, кажется, угощает беглого раба дыней? Это надо запомнить, старик нарушил указ царя! С него много не возьмешь, но мудрость учит довольствоваться малым и искать большего. И Логос поспешил вслед за уходящим Аланом. А тот окончательно растерялся. Он совершенно не знал, что ему делать дальше, куда идти. Проскользнув мимо сборщиков пошлины у базарных ворот, Алан стал подниматься вверх к Акрополю. Улицы пустели. Была середина дня — самая знойная пора. Раскаленное солнце безжалостно жгло кожу. Камни под ногами казались раскаленными. Алан все убыстрял шаги, стараясь поскорей достичь тени. Здесь даже солнце чужое, беспощадное. Улицы словно вымерли — нигде ни души. Но вот впереди показалась группа воинов. Они двигаются навстречу нетвердой походкой, поддерживая друг друга. Юноша прижался к стене и замер в неглубокой нише. А воины, как назло, остановились в десяти шагах и, судя по угрожающим жестам и крикам, стали разбирать какую-то свою ссору. В этот напряженный момент сбоку к нему подкрался невысокий мясистый человек. Он вдруг вцепился в Алана крючковатыми пальцами и закричал пронзительным голосом:

— Стража! Сюда! Сюда! На помощь!

Алан не понял слов, но мгновенно сообразил, что его новый враг зовет воинов. еще не решив, что ему надо делать, он резким кругообразным движением отвел руку врага назад и с силой прижал к себе. В спине у Логоса что-то хрустнуло, он вдруг осекся, захрипел и безжизненно повис на руках Алана. Стараясь удержать его мясистую тушу, юноша припал на одно колено и, поддерживая Логоса, склонился над ним. В этот момент подошли воины, посмеялись над толстяком, разморенным солнцем, над заботливым рабом, бережно поддерживающим своего господина. Решив, что эти двое пьяны, как и все они, воины почувствовали к ним доброжелательную симпатию. Посоветовав рабу полить голову своего хозяина вином, хохоча и распевая они наконец, ушли. Переведя дыхание, Алан засунул толстяка с закатывающимися под лоб глазами в нишу, где только что стоял, и, прижимаясь к стене, быстро заскользил вдоль улицы.

Город победил его. Наверно, так чувствует себя ребенок, брошенный в тайге. Правда, здесь вместо деревьев — люди, но это еще хуже. Каждую минуту любой из них может превратиться в хищника. Нет, в одиночку он ничего не добьется. В этом каменном лесу домов и улиц Алан знает только одну дорогу — в ненавистный плен, откуда он с таким трудом бежал. Раз пройдя где-нибудь, охотник всегда найдет дорогу обратно. Нужно смириться. Может быть, его побег еще не успели заметить. Надо осмыслить все увиденное сегодня, он сумеет еще раз вырваться из сарая, где держат пленных. Теперь он знает, когда и как можно убежать.