Густав Грюнебаум - Классический ислам. 600-1258

• Название: Классический ислам. 600-1258
• Автор: Густав Грюнебаум
• Издательство: Наука
• Жанр: История
• Год: 1988

Известный американский исламовед освещает историю зарождения и развития ислама и арабского Халифата вплоть до падения его столицы Багдада под натиском монгольского завоевания.

---

Возвышение новоперсидского литературного языка никоим образом не вело к упадку арабского языка, остававшегося языком священной Книги, арабо-мусульманской науки, государства и международных связей в пределах дар ал-ислама. Кроме того, персидский язык уступал арабскому в формулировании философских и научных концепций, заимствовал арабские слова и целые обороты; арабский язык еще долго превосходил его и в выразительности.

«Умеренная» шиа никогда не обладала настоящей организацией; подобно суннитской джамаа, она представляла собой общину, жизнеспособность которой основывалась на сильно развитом чувстве солидарности, да к тому же она лишь с течением времени отделилась от джамаа. Уважение, оказывавшееся суннитами дому Пророка, и объединение шиитов ради поддержки джамаа продолжали быть правилом, несмотря на всю враждебность и взаимоисключающий характер этих направлений ислама, и в значительной степени маскировали различия между ними в Багдаде X в. Когда в 873–74 г. двенадцатый шиитский имам, Мухаммад ибн ал-Хасан ал-Аскари ал-Махди, которому едва минуло десять лет (согласно легенде, он был даже еще моложе), исчез из подвала своего дома в Самарре, закончилась линия «зримых» заступников. Вплоть до 939 г. во главе движения, если будет позволено употребить этот термин, находились четыре «заместителя» (вакил). В этом году, в соответствии со взглядами шиитов, началось «долгое отсутствие» (или «сокрытие», гаиба). Имам, являющийся истинным правителем мира, действует из своего убежища; до его возвращения (раджа) перед верующими его представляет «опытный в вере» (муджтахид).

Муджтахиды заботились о том, чтобы добиться гармонического соответствия между жизнью и учением и обеспечить, не создавая никакой организации, порядок в общине; они частично действовали из традиционных центров шиитской теологии и права (таких, как Хилла в Ираке и Кум в Иране). Всем этим объясняется и большая гибкость двенадцатиимамных шиитов (иснааша-риййа), и их организационная слабость по сравнению с суннитами в нешиитских областях. Они становились неуязвимыми для превратностей судьбы и политических случайностей, хотя и не свободными от преследования тех, кто думал по-иному; эта безусловность религиозного существования, о сохранении которой суннизм никогда не помышлял, не подвергалась сомнению вплоть до превращения двенадцатиимамного шиизма в государственную религию при Сефевидах. Свидетельством привлекательности, строго говоря, неисламских и уж во всяком случае некоранических идей была быстрая экспансия двенадцатиимамных шиитов даже на протяжении «малой гаибы» достаточно вспомнить возвышение Бундов в Иране и Хамданидов в арабской Сирии и Месопотамии. Соединение в одном лице махди и «сокрытого имама» и тайное существование общины, являвшееся следствием ее отчуждения, несомненно, соответствовали широко распространенным представлениям и подходили к рационализированной на первый взгляд, но в сущности эллинизированной оболочке исламских концепций.

Между IX и XI вв. в мусульманском мире в качестве альтернативной религиозной силы развивалось движение, хотя и связанное тематически с двенадцатиимамным шиизмом, но абсолютно отличное от него по целям и по формам мысли, весьма раздробленное и все же единое. Рожденная в умме и по крайней мере внешне тесно связанная происхождением с Библией, исмаилиййа в целом лучше всего может быть охарактеризована как законченная религиозно-философская, политическая и социальная система, стремившаяся к созданию внутри себя идеальной, широко открытой и возрожденной исламской ортодоксальности. Основные идеи были те же, что и у шиитов, так как исмаилиййа была ответвлением или логическим развитием идеологии двенадцатиимамных шиитов. Исмаил, старший (?) сын шестого имама, Джафара ас-Садика (ум. 765), человек, пользовавшийся уважением среди суннитов, умер прежде своего отца, назвавшего его своим наследником. Большинство последователей Исмаил а перенесли свою преданность на другого сына Джафара; меньшинство же осталось верным Исмаилу, объявив; что он не умер и когда-нибудь возвратится в качестве махди; остальные признали последним имамом, «владыкой времени» (каим аз-заман), сына Исмаила – Мухаммада. Современники называли все эти группы семеричников исмаи-литами. Неясно, почему радикалы, «преувеличивающие» (гулат] связали себя с этой цепью имамов. Они разделяли со всеми адептами ислама веру в единство бога (таухид), в божественную миссию Мухаммада, в Коран как откровение бога и в большой степени в непреложность предписанного культа; вместе с шиитами они верили в необходимость божественного водительства, олицетворенного в имаме, верили в божественный смысл, «Логос», в сокровенный (батин) смысл Корана, доступный через аллегорию, и в обязанность имама «наполнить мир справедливостью, ибо ныне он полон несправедливости».

Семеричники считали, что история развивается циклически; они придерживались восходящей к Плотину теории эманации, объединяя ее с идеей связи макрокосма и микрокосма – семь фаз эманации: семь «пророков», среди них Адам, Мухаммад и Мухам-мад ибн Исмаил, сопутствуемые семью «молчаливыми», в том числе Сетом, Али и различными основателями семеричных сект. Несомненно, существовала тенденция обожествлять имама, однако она постулировалась лишь время от времени. Появились гностические методы мышления, в хвосте которых плелись астрология и примитивный мистицизм.

Конечной целью умеренных шиитов была революция, в ожидании ее они все лучше приспосабливались к окружающему миру. Однако семеричники всех убеждений бескомпромиссно выступали за новый порядок в исламском обществе. По всему дар ал-ис-ламц – от Северной Африки до Индии и от Южной Аравии до Хорасана – возникали тайные общества. Они были строго иерархичны, имели несколько степеней посвящения. Все, чем мы располагаем, – это сообщения неисмаилитских источников о тщательно разработанном драматическом ритуале вступления в семи– или девятиступенную организацию; но не подлежит сомнению, что главной целью этого ритуала была пропаганда, часто в пользу неизвестного или неназванного имама. Исмаилиты сравнительно терпимо относились к остальным религиям, так как считали их своими законными «предтечами». Терпимость основывалась на убеждении в универсальности истины тайного учения. Исмаилиййа никогда не пыталась превратиться в массовое движение или обратить в свою веру все второстепенные ордены. Система допускала включение эллинистической философии и науки, что соответствовало духу времени, но не допускала компромиссов в принципиальных вопросах. С чистой совестью можно сказать одно: единственная энциклопеция знания, сохранившаяся от этого периода, создана в месте тайных молений исмаилитов, «Чистых братьев», в Басре (по-видимому, начатая в 970-х годах, так как в 983–84 г. она была безусловно известна за пределами этого города).

Способные сопротивляться социальным несправедливостям, окутанные тайной, исмаилиты появились весьма своевременно; их влекло вперед чувство молодой силы и ничуть не сдерживал традиционный ислам. Они стали самой серьезной, если не единственной, реальной угрозой ортодоксальному исламу – как суннизму, так и шиизму; столь же тоталитарные и теократические, они к тому же не падали духом под ударами судьбы и привлекали сердца властной мощью своего учения.

Даже если бы оказалось возможным возвести происхождение того или иного явления к определенному источнику, мы все равно не смогли бы утверждать, что движение было полностью независимым в своей духовной сущности и средствах выражения. Но именно так оно воспринималось современниками. Где еще могли они слышать такой язык, как в обращении к главе карматов, «посланнику мессии, который есть Иисус, который есть Слово, который есть махди, который есть Ахмад ибн Мухаммад ибн ал-Ханафиййа, который есть Гавриил»: «Ты – посланник, ты – испытание, ты – верблюдица {принадлежавшая пророку Салиху; согласно Корану, 7, 71–77, она была заколота неверующими. – Г. Г.), ты – зверь (который, согласно Корану, 27, 84, бог выведет из земли в конце времен. – Г. Г.), ты – Святой Дух, ты – Иоанн, сын Закарии»? Сегодня трудно себе представить волнующий энтузиазм, пробужденный этой символикой, эту игру со временем и с концом времен, однако эффект, произведенный ими, отчетливо прослеживается в истории тех столетий.

Первая политическая акция движения связана с именем Хамдана Кармата (возможно, «тайный учитель» по-арамейски), который в 890 г. основал возле Куфы дар ал-хиджра, «дом переселения». Это было прямым напоминанием о Медине, именовавшейся дар ал-хиджра Пророка, и, по сути дела, означало «резиденция махди, место, где основана его религия». К Кармату присоединились набатейские крестьяне, из которых происходил он сам, и арабы. Было введено общее владение скотом, домашней утварью и драгоценностями, заработки и доходы передавались в распоряжение общины, нуждающиеся получали помощь из общественных фондов; о них также говорили, будто они сообща владели женщинами, но недостаточная достоверность источников не позволяет считать это бесспорным. Власти вынудили Кармата перебраться в Сирию, где он вскоре умер. Однако движение интенсивно развивалось до тех пор, пока Халифат не разгромил его в 903 г. после кровопролитной борьбы. То же самое произошло в Южной Месопотамии в 906 г. Карматский центр в Саламиййе в Северной Сирии сумел уцелеть. Тем временем карматы начали присоединяться в Ал-Ахсе (Бахрейн) к «пропагандисту» Абу Сайду ал-Джаннаби. Всего через пять лет он получил контроль над всей страной и основал государство. Подобные попытки в Хорасане и Йемене приводили скорее к созданию общин, а не государств. Еще одно карматское государство возникло на индийской почве, в Мултане. Ни Хамдан, ни Абу Сайд, ни даже Зикравайх, вождь сирийского восстания 900 г., происходивший, как и Абу Сайд, из Ирана, не опирались лишь на свой собственный авторитет: всех их назначали «Фатимиды», сахиб ал-хал («с родимым пятном»). Общим врагом были Аббасиды, а вместе с ними и представители ортодоксального порядка. Спустя поколение один из противников карматов так сформулировал их программу: «Они сказали: „Правда явилась миру, махди воскрес, власть Аббасидов, законоведов, чтецов Корана и проповедников предания подходит к концу. Нечего больше ждать; мы пришли не для того, чтобы установить свое правление, а чтобы отменить закон» (с перевода В. Маделунга).