Грэм Грин - Ведомство страха

• Название: Ведомство страха
• Автор: Грэм Грин
• Издательство: Республика
• Жанр: Политический детектив
• Год: 1993
• ISBN: 5-250-01972-2

Грэм Грин – выдающийся английский писатель XX века – во время Второй мировой войны был связан с британскими разведывательными службами. Его глубоко психологический роман «Ведомство страха» относится именно к этому времени.

---

– Странно, очень странно, – сказал Роу. – Он назвал точный вес?

Дама ответила с некоторым замешательством, как неопытный свидетель, припертый к стенке во время допроса:

– Ну, не совсем точный… Он ошибся граммов на сто… – Тут к ней вернулся апломб: – Он сказал, что кекс весит кило шестьсот пятьдесят граммов.

– В таком случае кекс все равно остается за мною, потому что в первый раз я угадал его вес, сказав, что в нем полтора кило. Вот вам фунт на ваши добрые дела. И всего вам хорошего!

На этот раз, видно, он поймал их врасплох: они совсем онемели и даже забыли сказать спасибо за деньги. Выйдя из ворот, он оглянулся, и увидел, что люди, стоявшие у киоска, тоже подошли к ограде, Он помахал им рукой. Афиша на решетке гласила:

«Фонд помощи Матерям свободных наций. Благотворительный базар… под покровительством членов королевской фамилии…»

II

Артур Роу жил на Гилфорд-стрит. В самом начале воздушной войны посреди улицы упала бомба и разрушила здания по обеим сторонам, но Роу продолжал там жить. Вокруг рушились дома, но он никуда не переезжал. Окна в комнатах были забиты фанерой вместо стекол, двери покосились, так что на ночь приходилось их подпирать. У него была спальня и гостиная на первом этаже, а обслуживала его миссис Пурвис, которая тоже продолжала там жить, потому что это был ее дом. Он снял комнаты с мебелью и не позаботился о том, чтобы их по-своему обставить, чувствуя себя путником, ставшим на привал в пустыне. Его книги были либо в самых дешевых изданиях, либо взяты из публичной библиотеки, кроме «Лавки древностей» и «Давида Копперфилда», их он читал постоянно, как когда-то читали библию, пока не запоминал целые главы наизусть. И не потому, что эти книги ему нравились, а потому, что он читал их в детстве, и они не вызывали у него более поздних ассоциаций. Картины принадлежали миссис Пурвис – аляповатая акварель, изображавшая заход солнца в Неаполитанской бухте; несколько гравюр и фотография покойного мистера Пурвиса в крайне старомодном мундире 1914 года. Уродливое кресло, стол, покрытый тяжелой суконной скатертью, фикус на окне – все это принадлежало миссис Пурвис, а радиоприемник был взят напрокат.

Имущество Роу состояло из пачки сигарет на каминной доске, зубной щетки, бритвенных принадлежностей в спальне (мыло дала миссис Пурвис) и картонной коробочки со снотворным. В гостиной не было даже бутылки чернил и писчей бумаги – Роу не писал писем, а подоходный налог вносил через почтовое отделение.

Можно сказать, что кекс и книжка заметно умножили его имущество.

Придя домой, он вызвал миссис Пурвис.

– Миссис Пурвис, – сказал он, – я выиграл этот кекс на благотворительном базаре. Нет ли у вас случайно подходящей коробки?

– Довольно внушительный кекс по нынешним временам! – воскликнула миссис Пурвис, жадно поглядывая на лакомство. Но она оголодала не из-за войны, миссис Пурвис не раз признавалась Роу, что с юности была сладкоежкой. Маленькая, щуплая, обтрепанная, она очень опустилась после смерти мужа и постоянно жевала сладости; на лестнице пахло, как в кондитерской; повсюду валялись липкие кулечки, и если миссис Пурвис не оказывалось дома, она наверняка стояла в очереди за фруктовыми пастилками.

– Он весит добрый килограмм, ручаюсь, – сказала она.

– Он весит больше полутора,

– Ну уж это вы слишком!

– А вы его взвесьте.

Когда она ушла, он сел в кресло и закрыл глаза. Гулянье кончилось, впереди тянулась безмерная пустота будней. Его настоящей работой была журналистика, но она прервалась два года назад. Он жил на ренту – триста фунтов в год, и, как говорят, бояться за завтрашний день ему не приходилось. В армию его не брали, а недолгая служба в гражданской обороне только усугубила чувство одиночества: ведь оттуда ему тоже пришлось уйти. Оставалось только пойти на военный завод, но Роу был привязан к Лондону. Если бы бомбы разрушили все улицы, с которыми у него были связаны воспоминания, он, пожалуй, освободился бы, смог уехать, нашел бы подходящий завод возле Трампингтона. После каждого налета он замечал с каким-то облегчением, что вон того ресторана или магазина больше не существует, словно сломался еще один прут его тюремной решетки.

Миссис Пурвис принесла кекс в большой коробке из-под печенья.

– Какие там полтора килограмма, держи карман шире! – воскликнула она с издевкой. – Никогда им не верьте, этим благотворителям, Тут меньше, чем кило двести.

Он широко открыл глаза.

– Вот странно, – сказал он. – Очень странно. – Он призадумался. – Отрежьте мне кусочек, – попросил он. Миссис Пурвис охотно повиновалась. Кекс был вкусный. – Пусть лежит в коробке. Такие кексы, полежав, становятся только лучше,

– Он протухнет.

– Что вы, он же из настоящих яиц. – Роу не мог вынести ее тоскливого взгляда: – Возьмите и себе кусок, миссис Пурвис.

Люди могли получить у него все, стоило им только захотеть. Почувствовав, что кто-то страдает, он сразу терял свой не очень стойкий душевный покой. И тогда был способен на все. На все что угодно.

III

На следующий же день в дом миссис Пурвис переехал какой-то человек и занял комнату на третьем этаже с окнами во двор. Роу встретил его еще через день, вечером, впотьмах, на лестнице; новый жилец о чем-то разговаривал с миссис Пурвис гулким шепотом, а та, прижавшись к стене, испуганно слушала его и явно не понимала. Ростом он был почти карлик, темноволосый, горбатый, с могучими плечами человека, перенесшего в детстве паралич.

– Ах, вот и вы, сэр, – с облегчением вздохнула миссис Пурвис при виде Роу. – Этот джентльмен хочет послушать последние известия. Я сказала, что, может быть, вы позволите ему зайти к вам…

– Входите, – сказал Роу, открыл свою дверь и пропустил незнакомца вперед; это был его первый посетитель за все время. Комната была плохо освещена, фанера, вставленная вместо стекла, не пропускала слабого дневного света, а единственная лампочка была защищена от падающей штукатурки абажуром.

«Неаполитанская бухта» совсем слилась с обоями, маленький огонек шкалы радиоприемника придавал комнате уют – он был похож на ночничок в детской у ребенка, который боится темноты. Голос диктора произнес с напускной веселостью: «Спокойной ночи, детки. Спокойной ночи».

Незнакомец сгорбился в кресле и стал пальцами выскребывать из головы перхоть. Сидячая поза была для него выигрышной. Благодаря непомерно широким плечам, он казался могучим, а рост был незаметен.

– Как раз вовремя, – сказал он и, не предложив сигареты хозяину, закурил; по комнате пошел едкий черный дым дешевого французского табака.

– Хотите печенья? – спросил Роу, отворяя дверь шкафа.

– А может, вы съедите кусочек кекса? – спросила миссис Пурвис, которая все еще медлила у двери.

– Пожалуй, нам лучше сначала доесть печенье.

– Кекс в наши дни вряд ли заслуживает того, чтобы его ели.

– Но этот сделан из настоящих яиц! – гордо возразила миссис Пурвис, словно кекс принадлежал ей. – Мистер Роу выиграл его в лотерею.

В эту минуту по радио начали передавать последние известия: «…ведет передачу Джозеф Маклеод». Незнакомец уместился поглубже в кресло и стал слушать, всем своим видом выражая презрение, словно его пичкали россказнями, которым он один знает настоящую цену.

– Дела идут сегодня чуть-чуть повеселее, – сказал Роу.

– Хотят поддержать в нас боевой дух, – скривился незнакомец.

– Может, вы все-таки попробуете кекс? – спросила миссис Пурвис.

– Но этот джентльмен предпочитает печенье.

– Я очень люблю кекс, – твердо заявил незнакомец и затоптал подошвой свою вонючую сигарету. – Если это хороший кекс, – добавил он, словно все дело было в том, чтобы кекс ему понравился.

– Тогда принесите нам кекс, миссис Пурвис, и чаю.

Когда внесли кекс, незнакомец повернулся к нему всем своим изуродованным телом: видно, он и правда питал к нему слабость, казалось, он не может отвести от него глаз. Он даже затаил дыхание, а когда кекс поставили на стол, с жадностью наклонился вперед.

– Где нож, миссис Пурвис?

– О господи, господи! Из-за этих воздушных сирен у меня всю память отшибает к ночи, – пожаловалась миссис Пурвис.

– Ничего, – сказал Роу, – у меня есть свой. – Он с нежностью вынул из кармана последнее оставшееся у него сокровище – большой перочинный нож. Он не мог удержаться, чтобы не похвастаться его прелестями перед незнакомцем: штопором, щипчиками, лезвием, которое выскакивало и защелкивалось, когда вы нажимали пружинку. Теперь такие ножи можно купить только в одном магазине – в маленькой лавчонке за Хеймаркетом.

Однако незнакомец не обращал на него внимания и напряженно следил за тем, как нож погружается в кекс. Далеко на окраине Лондона, как всегда по ночам, завыли сирены.

Вдруг незнакомец повернулся к нему:

– Мы ведь с вами интеллигентные люди. Можем говорить откровенно обо всем…