Джил Грегори - К дальним берегам

• Название: К дальним берегам
• Автор: Джил Грегори
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-697-00100-2

Богатая красавица англичанка Элизабет Трент втайне от близких отправляется к дядюшке в Индию, с трудом уговорив капитана корабля взять ее с собой. Всякому известно, что женщина на корабле — к несчастью. Так и получается: судно захватывают пираты, а сама девушка попадает в плен. Дерзкий и жестокий капитан пиратов вызывает у нее ужас…

---

В противоположность их предыдущему путешествию Бурк не настаивал больше на том, чтобы она драила палубу, однако приказал ей помогать на кухне, а также исполнять множество других обязанностей, таких как починка прохудившихся парусов, латание дыр на штанах и рубашках. Не сильно обремененная этими обязанностями, Элизабет могла теперь совершенно свободно бродить по кораблю — привилегия, которую использовала с величайшим удовольствием, часто часами стоя на палубе и глазея на открытый голубой простор. Мыслями при этом она переносилась на тысячи миль отсюда, мечтая об Англии, о своем родном доме, который не увидит больше никогда.

Однажды утром, прекрасным и жарким, когда золотое солнце вовсю искрилось на безоблачном небе цвета нежного шелка, а море лениво колыхалось за бортом, как сонный ребенок на руках у матери, с вершины фок-мачты ей помахал рукой Бен Тукер. Он в это время прилаживал зацепившийся за что-то парус.

— Хо, Лиззи! Какой денек, а? — окликнул ее Бен дружелюбно.

— Да, просто чудо, — ответила она, подлаживаясь под его тон. Стоял июль, и погода действительно была на редкость ровная и теплая. Ее волосы не были заколоты шпильками и спадали свободной волной на плечи, развеваясь на легком ветерке. Элизабет носила теперь мужскую полосатую рубашку с закатанными до локтей рукавами и грубые голубые штаны, которые доставали ей только до колен. Стройные красивые ноги были босы, ибо она не удосужилась в такую погоду надеть чулки и башмаки. Наблюдая, как Бен ловко слезает с мачты, Элизабет усмехнулась, представив, что сказала бы миссис Лоретта Хэмпшир, если бы увидела ее в таком виде. Без всякого сомнения, эта достойная леди с трудом узнала бы в ней ту гордую элегантную молодую леди, которую она сопровождала когда-то на приемы в лучшие лондонские дома. Теперь это была беззастенчивая, видавшая виды девица, спокойно и бестрепетно перегибавшаяся через скользкие перила и глубоко вдыхавшая соленый воздух, всей своей обнаженной загорелой кожей впитывая солнечное тепло.

— Что это ты? — поинтересовался Бен, присоединившись к ней на посту возле перил.

— Ерунда, — ответила она, блестя глазами. — Просто подумала о том, что сказала бы моя компаньонка, увидев меня теперь.

Бен оценивающе посмотрел на нее.

— А по-моему, ты выглядишь замечательно, — заверил он Элизабет. — Ну, разумеется, я не твоя компаньонка, а у этих дам всегда имеется собственное мнение, — Да, разумеется, — серьезно ответила Элизабет, пряча улыбку. Бен еще раз внимательно осмотрел ее.

— Знаешь, — произнес он задумчиво, — ты, конечно, родилась для другого, но мне кажется, что теперь ты выглядишь почти счастливой, несмотря на то что едешь в новую для тебя страну, где ты никого не знаешь, в страну, которая находится в состоянии войны с твоей родиной. — Бен покачал головой. — Но, Лиззи, ты не выглядишь даже расстроенной.

— Разве? — спросила она смущенно, и румянец вспыхнул на ее щеках. — Ты имеешь в виду, что я ничуть не расстроилась из-за того, что сменила шелка и атлас на эту гадкую одежду? Очень хорошо, Бен Тукер, я тебе кое-что расскажу! У меня достаточно здравого смысла отказаться от роскоши ради удобства — но это касается только одежды! И это вовсе не значит, что я счастлива быть захваченной грубыми варварами, которые увозят меня в почти нецивилизованную страну! Это вовсе не значит, что я счастлива плыть на этом грязном, вонючем корабле туда, куда у меня не было никакого желания плыть, и жить в компании каких-то идиотов, которые… — Но тут она внезапно прервала свою речь, заметив обиженное выражение в обычно веселых голубых глазах Бена.

— О Бен! Прошу прощения! — закричала Элизабет, сжимая его руку. — Я вовсе не имела в виду тебя! Честное слово, я совершенно не имела в виду…

— Все в порядке.

— Нет, не в порядке. Я напрасно говорила такие вещи, и теперь сожалею об этом. Очень сожалею! — Она заискивающе улыбнулась ему. — Дело в том, что я совершенно не хотела признаваться в этом, но… у меня в Калькутте были некоторые неприятности. И теперь чувствую умопомрачительное облегчение от того, что убежала оттуда!

— А что за неприятности?

— Прошу тебя, не спрашивай, я бы предпочла их не обсуждать, — сказала она, качая головой.

— О'кей, — Бен пожал ее руку, принимая ответ с обычной своей безмятежностью, которая делала его столь надежным другом. Наступило короткое дружелюбное молчание, во время которого они глядели в открытое море.

«А ведь Бен говорит правду», — подумала про себя Элизабет. Она действительно была счастлива. Ведь у нее был выбор: остаться в Калькутте или плыть в Англию с Робертом Мабри… Она даже поежилась от этой мысли. Нет, теперешнее положение было, во всяком случае, более предпочтительным, чем та судьба, которая ее ожидала при другом стечении обстоятельств. Кроме того, она наслаждалась плаванием в открытом море: могла смотреть на океан часами — он всегда такой разный. В один момент может казаться ослепительно чистым и спокойным, а в другой — вспененным и злобным, с белыми барашками на волнах. Он ревет, клокочет, качает корабль и дает ей восхитительное ощущение страха. Она чувствовала себя здоровой и полной жизненных сил и, несмотря на тесные рамки корабля, поразительно свободной. Да, Бен был прав. Она была счастлива.

— Бен, расскажи мне об Америке, — неожиданно попросила Элизабет, прерывая молчание.

Он удивленно посмотрел на нее.

— Об Америке? А что бы ты хотела о ней узнать?

— Как ты думаешь, она мне понравится?

Бен усмехнулся.

— Почему бы и нет? Это очень красивое, пригодное для житья место, особенно когда кончится война. Давай-ка подумаем, Лиззи, сейчас июль 1778 года. Это значит, что мы находимся в состоянии войны с Англией уже третий год. — Он печально покачал головой. — Это очень долгий срок для войны.

— Но что заставляет вас воевать? — спросила она. — Я никогда не могла взять в толк, почему колонии совершили такую глупость. Неужели все дело в этих дурацких налогах?

— Они совершенно не дурацкие, — мрачно ответил Бен, его лицо потемнело и нахмурилось. — Конечно, все началось с налогов, но затем дела пошли все хуже и хуже, и наконец это стало просто невыносимо! У нас есть права, Лиззи, а ваш король Георг отказывается их признавать! — Он с силой ударил кулаком по перилам. — Вначале мы просили его просто признать наши права. Почему нас понадобилось облагать таким непомерным налогом и размещать британских солдат в наших городах, в то время как мы не имеем даже представительства в парламенте? Мне кажется, это вполне резонный вопрос.

— Да, надо полагать, — ответила Элизабет неопределенно, несколько пристыженная его горячностью.

— Король даже не удосужился ответить. Нас это не удовлетворило, и мы снова и снова пытались добиться своих прав, стать полноправными британскими гражданами. Но король не считал нас своими полноправными подданными. А потом дела пошли еще хуже. У нас не оставалось другого выбора, кроме как воевать. Если король не хочет дать нам, как британским гражданам, наши законные права, мы получим свои права как американские граждане!

— А кто же будет у вас королем? — спросила Элизабет презрительно.

Бен пожал плечами.

— Откуда мне знать. У нас есть континентальный конгресс, который почти то же самое, что и парламент, и в нем мы имеем своих представителей. Ага, — он внезапно повернулся к ней, — неужели тебе никто об этом не рассказывал в Лондоне?

— Со мной никто вообще не говорил о войне, а тем более о ее причинах. Считается, что женщин не должны интересовать такие вещи.

— Черт побери! А что же должно интересовать женщин?

— Наряды, моды, приемы, театры, — ответила она, стараясь не встречаться с ним глазами.

Бен пренебрежительно фыркнул:

— Ну и ну. В таком случае в Америке все по-другому.

— Правда, Бен? — жадно спросила Элизабет. — Неужели ты считаешь, что там женщины могут обсуждать политические вопросы?

— Конечно. Попробуй только какую-нибудь женщину в Филадельфии оставить без политических новостей, да она выцарапает тебе глаза! Кроме того, война и политика — это то, о чем чаще всего говорят. У нас нет времени беспокоиться о нарядах, или театрах, или прочих подобных вещах. Идет война, девочка, и, нравится это кому-то или нет, но каждый втянут в нее.

Уже вернувшись в каюту, Элизабет все еще обдумывала его слова. Раньше Америка представлялась ей дикой, нецивилизованной страной, теперь же она стала для нее волнующим новым миром. Когда Элизабет думала о ней, ее пульс учащался — особенно когда вспоминала, как смеялся Томас Пенриф, видя ее попытки поговорить с ним о политике. Элизабет знала, что он считает неприличным женщине интересоваться подобными вещами и любой англичанин с ним согласится. И вот теперь появился американец, который говорит ей, что такой интерес вполне естествен в Америке. Вот так новости! Просто сказка! Мысли вернулись к ее собственной судьбе, и она решила для себя узнать как можно больше об этой мятежной стране, которая скоро станет ее новой родиной.