Мария Галина - Совсем другая сторона

• Название: Совсем другая сторона
• Автор: Мария Галина
• Издательство: Мануфактура
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2000

Я точно помнила, как вошла в тоннель. Все остальное как-то здорово перепуталось. Существует проход между мирами… Вот этот? Нет, то был какой-то другой, а это не проход — это нечто чужое и страшное, нечто, что вытягивает из тебя всю твою память… И куда потом все это девается? Еще шаг. Был только холод и страх и усилия, и какая-то попытка движения. Я не помнила ни одного лица, ни одного имени. За моей спиной явно лежал какой-то мир, в этом я до сих пор была уверена. Еще шаг. Считать шаги толку не было — я очень быстро поймала себя на том, что сбилась и все время повторяю одно и то же трехзначное число. На каком языке… не знаю. Все языки существовали еще до того, как я вошла в этот тоннель. Еще шаг...

---

Мебели было немного, но она была добротная, надежная, а каменные плиты пола были застелены тростниковыми циновками. Не будь я полутрупом, мне бы тут понравилось.

Хаарт сказал:

— Если ты поднимешься по этой лестнице, то там есть ванна. Вода теплая.

Фонарь, который он держал в руке, отбрасывал резкие тени, отчего лицо его казалось суровым и невыразительным — темные ямы глаз, темные впадины под скулами. Свет был странный — не огонь и не электрическая нить накаливания — неяркое ровное сияние, исходящее из матового шара. Шар качался в плетеной веревочной сетке — точно поплавок на волнах.

— Откроешь шкаф в коридоре, там есть какая-то одежда. Посмотришь, что тебе подойдет.

Шкаф с одеждой стоял на верхней площадке лестницы — вернее, он был вмонтирован в стену. Порывшись в нем, я нашла рубашку и полотняные штаны — велики, но, если перетянуть потуже и подвернуть штанины, то — ничего.

Следующая дверь действительно вела в ванную — довольно тесную, но вполне цивилизованную — ванна была утоплена в пол и к ней были подведены те же странные трубы. Краны были тоже какие-то непривычные — и я порядком помучилась прежде, чем мне удалось пустить теплую воду. Откуда бралась эта теплая вода, я так и не поняла — тут ведь не было ни электричества, ни центрального отопления. Под потолком пролегала изогнутая стеклянная трубка — она слабо светилась.

Залезть в теплую ванну после того, как два дня подряд промаешься верхом на лошади — высшее блаженство. Когда я вылезла и переоделась, то уже чувствовала себя лучше и была способна хоть как-то соображать. Беда только в том, что проку от этой способности все равно не было — воображение мое все время буксовало — я так и не могла понять, где я оказалась. Это само себе здорово сбивало с толку, но еще хуже, когда не знаешь, как себя держать — вероятно, мне следовало проявить какую-то благодарность…Поди знай, до какой степени.

Когда я спустилась вниз, за окнами было уже совсем темно.

Хаарт уже успел затопить плиту и накрыть на стол — я боялась, что это опять будут какие-то корни, но пахло уж очень аппетитно. После всех этих физических упражнений на свежем воздухе изголодалась я страшно, но мне не хотелось показаться невежливой — поэтому я присела на нижнюю ступеньку лестницы и сидела там, пока он, не оборачиваясь, сказал:

— Ты можешь сесть за стол.

Посуда тоже была какая-то непривычная — хорошая фарфоровая посуда, но странной формы, какой-то текучей, что ли — настолько она была плавно изогнута. Белая тонкая чашка, казалось, светилась изнутри своим собственным светом. От нее поднимался ароматный пар — это было подогретое вино с какими-то специями.

Я из вежливости подождала, пока он не начнет есть, и только потом развернулась как следует. Ложки и ножи тут были, а вот вилки — нет. Сейчас, правда, это меня мало беспокоило.

— Так как же все-таки ты оказалась тут? — спросил Хаарт.

Я рассказала ему всю эту историю про штурмовиков и приемник — довольно, впрочем, коротко.

— Тебе повезло, — сказал он. — Ты могла проплутать там до смерти. Там такие лабиринты, знаешь…

— Это действительно подземный город?

— Да нет, — ответил он, — это просто какая-то система коммуникаций. Может, под ними и лежит какой-то подземный город, не знаю.

— Какой смысл ходить вот так…туда и обратно?

Он пожал плечами.

— Это просто торговля. Перевозка товара. Здесь ведь никто никогда не делал ничего сложнее телеги. Я переносил сюда оружие, разные вещи.

Я дотронулась до чашки — она еще хранила тепло и казалась такой хрупкой… не толще бумажного листа.

— У нас таких не делают. Я хочу сказать, это музейная вещь. А ты говоришь, что тут ничего не умеют.

— Это не наши. Это леммы.

— Леммы?

— Другая раса. Они иногда продают всякие такие штуки. Или меняют. Не думаю, чтобы они сами пользовались такой посудой.

— Я… не понимаю.

— Тут нужно прожить какое-то время, чтобы привыкнуть к этому. У вас там тоже все очень запутано. Здесь, например, нет войн.

— Сульпы… они такие страшные.

Он усмехнулся.

— Они, в большинстве своем, даже мяса не едят. А ты, когда там носилась, думала, они сейчас нападут на тебя, да?

— Наверное, да. Все это непривычно как-то.

От теплого вина я вконец расслабилась, мне стало хорошо и спокойно, только страшно лень было подниматься с места. Я просто сидела, пытаясь представить себе, как они тут живут. В целостную картину все это как-то не складывалось.

Хаарт покосился на меня и стал убирать со стола. Я даже не пыталась ему помочь — просто сидела и смотрела, как он складывает посуду в раковину. Он сказал:

— В следующий раз твоя очередь.

— Ладно. А чем тут вообще люди занимаются?

— Живут. Так же, как и везде.

— Мы долго ехали. Два дня. И не встретили никого. Ни одного человека. Где все?

— На краю леса есть несколько деревень. И еще город, не очень далеко. Но людей тут не много, это правда.

— У нас… — Я закрыла глаза и откинулась на спинку стула — даже этот мягкий свет сейчас казался невыносимым — все по-другому. Всего очень много…слишком много.

Хаарт перестал греметь посудой. Я приоткрыла глаза — он, обернувшись, глядел на меня.

— Здесь и правда, спокойно, — наконец, сказал он.

Здесь, действительно, было спокойно. Меня словно покачивало на теплых волнах, страх куда-то ушел, словно ему в этом мире действительно не было места. За окном темное небо несколько раз вспыхнуло — дальние зарницы высветили края туч, потом, через сто лет, я услышала тихий рокот.

Хаарт сказал:

— Ты хотела пройти обратно… Если это тебе действительно нужно, я смогу провести тебя туда через пару дней. Но, мне кажется, лучше будет, если ты останешься здесь. Если там тебя ничего не держит.

Я подняла голову. За его спиной было витражное окно, цветные блики лежали на каменном полу, на темной столешнице. Там, за окном, в темноте, раскинулся непонятный чужой мир. Не более чужой и непонятный, чем тот, который я оставила там, по ту сторону темного лабиринта, в грязи и холоде.

— Не держит, — сказала я. — Нет.

3.

Мне действительно пришлось выучить язык — когда у Хаарта лопнуло терпение, он просто перестал разговаривать со мной на языке той стороны. На самом деле, оказалось, что это не так уж и сложно если иметь стимул.

Вскоре он сказал, что ему нужно отвести вторую лошадь к сульпам — он уехал и пропадал дня четыре. С его уходом все мое спокойствие куда-то делось — ночами я бродила по дому, заглядывала в углы, прислушивалась к несуществующим шагам. Дом принадлежал ему, а не мне, и не то, чтобы становился враждебным — просто не обращал на меня внимания. Я закрыла изнутри ворота и ночами запирала на внутренний засов входную дверь — мне мерещились всякие ужасы. Как оказалось, не напрасно.

Хаарт приехал очень мрачный. Он привел другую лошадь, вместо той, прежней, уж не знаю, где он ее раздобыл — крупную гнедую кобылу, с которой мы сразу поладили и рассказал, что до него дошли неприятные известия — кто-то из наших военных обнаружил Проход.

Видимо, на той стороне все было уж очень плохо — Хаарт не стал рассказывать, как обстоят дела, а мне не удалось ничего от него добиться, — раз вооруженные доблестные наши войска храбро ринулись неизвестно куда. Их больше двухсот человек — сказал он — они натащили с собой кучу оружия и уже постреливают. А с перепугу от них можно ожидать чего угодно.

Он ходил по дому черный и только к вечеру мне удалось вытянуть из него, что еще случилось.

— Те сульпы, которых ты тогда так испугалась, — сказал он. — Они поселились возле Прохода.

Я уже поняла, что произошло, но дала ему договорить. Может, ему станет легче, если он сам все расскажет.

— Они их убили, всех. Все становище. Перестреляли из автоматов. Они же совсем безобидные, сульпы! Они, наверняка, даже не могли понять, что происходит.

Это меня не удивило. Другого я и не ожидала — для наших людей, оказавшихся в незнакомом месте, озлобленных, испуганных, да еще и вооруженных, это была вполне естественная реакция. Что-то вроде условного рефлекса. Но на этом ведь не кончится…

Я сказала:

— О, Господи! Хаарт, да ведь они тут всех перебьют. С ними нужно что-то делать. Представь себе, что вся эта вооруженная банда ввалится сюда и…

Он покачал головой.

— Ты не понимаешь. Никто с ними ничего не будет делать. Просто не сможет.

— Не сможет? Почему?

— Я же говорил тебе — тут никто никого не убивает. Тут не бывает войн. Тем более, что нужно собраться всем вместе, договориться как-то, собрать оружие… нет. Никогда я ни о чем таком не слышал. Никто тут не будет обороняться — организованно, во всяком случае. Да и поодиночке — вряд ли.

— Но тогда…

— Прожить в лесу не так-то просто, — сказал он. — Посмотрим, что будет через пару месяцев.

— Но если они выйдут сюда?