Лиза Гарднер - Несчастный случай

• Название: Несчастный случай
• Автор: Лиза Гарднер
• Издательство: АСТ, Ермак
• Жанр: Маньяки
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-024050-3, 5-9577-1421-6

Убийца знает все обо всех, кого вы любите…

Убийца знает все и о вас!

Ему известны все ваши тайные страхи и ваши заветные желания. Ему известен каждый ваш шаг. Когда — и по кому — он нанесет удар? И которая в его списке — вы?!

---

После того как он сказал это, минул год, и Рейни уже не испытывала прежней уверенности. Сейчас она жила с этой правдой, но думала только о том, сколько же всякой ерунды накопилось за прошедшее с той поры время.

— Мне пора домой, — повторила она. И Куинси снова сказал:

— Я так и думал.

Рейни вернулась домой одна. Одна включила свет в своей похожей на пещеру квартире. Приняла прохладный душ, почистила зубы и улеглась в постель. Одна.

Ей приснился плохой сон.

Она была в пустыне, где-то в Африке. Место было знакомо по программе, которую Рейни смотрела как-то вечером на канале «Дискавери». Во сне ее сознание частично воспринимало происходящее как эпизоды из телепередачи, а частично как события, разворачивающиеся у нее на глазах в реальном времени.

Равнина. Ужасная жара. Засуха. Больная, изнуренная слониха рожает слоненка. Малыш, пошатываясь, встает на ноги, покрытые чем-то липким. Мать вздыхает и умирает. Рейни слишком далеко, чтобы помочь. Она слышит свой крик: «Беги, малыш, беги!» Еще не зная почему, она чувствует страх.

Слоненок, жизнь которого измеряется одним часом, пытается разбудить умершую мать. Потом медленно уходит.

Рейни следует за ним через пустыню. Воздух дрожит от зноя, иссушенная земля трескается под ногами. Осиротевший слоненок ищет пищу и себе подобных. Он издает звуки, похожие на стоны. Малыш натыкается на рощицу из поникших чахлых деревцев и трется спиной об их стволы.

— Новорожденное толстокожее ошибочно принимает стволы деревьев за ноги матери, — слышит Рейни голос невидимого ведущего. — Слоненок трется о них, как бы сигнализируя о своем присутствии и прося ласки. Не получив желаемого, изнуренное животное отправляется на поиски жизненно необходимой в условиях этой ужасающей засухи воды». — Беги, малыш, беги, — снова шепчет Рейни.

Слоненок бредет по пустыне. Проходят часы. Он все чаще спотыкается. Падает на обожженную, суровую землю. Неуклюже поднимается и идет дальше,

— Ему нужно отыскать воду, — уныло вещает ведущий. — В пустыне именно вода является той гранью, которая отделяет жизнь от смерти».

Неожиданно на горизонте появляется стадо слонов. Оно приближается, и Рейни уже видит, что слонята помоложе бегут рядом с матерями, держась в тени, отбрасываемой их огромными телами. Стадо ненадолго останавливается, и малыши приникают к сосцам матерей. Те поглаживают их хоботами.

Рейни облегченно вздыхает. Теперь, оказавшись среди своих, слоненок будет спасен.

Стадо приближается. Малыш спешит навстречу, радостно трубя. Вожак выступает вперед и, подцепив слоненка хоботом, отшвыривает его в сторону. Бедняжка, проживший всего девять часов, тяжело падает на твердую как камень землю. И не двигается.

Слышен голос ведущего:

«— Слоны нередко принимают в свое стадо осиротевший молодняк. Агрессивное поведение, свидетелями которого вы только что стали, объясняется особенно суровой засухой. Животным уже приходится тратить много сил на поддержание членов стада, и они не хотят дополнительной нагрузки. В этих условиях вожак воспринимает малыша как угрозу существованию остальных и действует соответственно».

Рейни хочет подбежать к лежащему слоненку. Пустыня расширяется, раздвигается, растягивается. Ей до него не добраться.

— Беги, малыш, беги!

Слоненок наконец шевелится. Трясет головой, неуверенно поднимается. Ноги у него дрожат. Рейни кажется, что он вот-вот снова упадет. Животное опускает голову, собирается с силами, и дрожь прекращается.

Прошедшее мимо стадо еще не скрылось из виду. Слоненок устремляется за ним.

Один из самцов помоложе поворачивается, останавливается и пинает малыша в голову. Слоненок опять падает. Кричит. Снова пытается приблизиться к своим. Ему навстречу поворачиваются два самца. Он бежит к ним. Они сбивают его с ног. Малыш плетется за ними и кричит, кричит, кричит. А они снова и снова отбрасывают его от стада. Потом поворачиваются и начинают угрожающе надвигаться.

— Беги, маленький, беги, — шепчет Рейни.

На глазах у нее слезы.

Кроха устало встает. На голове у него кровь. Над ним вьются насекомые. Один глаз заплыл. Девять часов жизни. Девять часов жестокой борьбы за выживание. И все же ему хочется жить.

Он делает шаг. Потом другой. Шаг за шагом слоненок медленно тащится за стадом. Он уже не подает голоса и держится на безопасном расстоянии от сородичей.

Проходит еще три часа. Солнце опускается к горизонту, а стадо находит мелкое, наполовину высохшее озерцо. Слоны поочередно подходят к воде. Ведущий сообщает, что наш герой ждет, пока они напьются, чтобы затем утолить и свою жажду.

Дышать становится легче. Похоже, теперь все в порядке. Животные нашли воду, опасность отступила, и они помогут малышу. Он проявил упорство, и отныне все хорошо. Такова жизнь. Ты вынес невыносимое. Ты заслужил хэппи-энд.

Так думала Рейни вплоть до того момента, когда из-за кустов выскочили шакалы и на глазах равнодушных взрослых набросились на малыша, методично разрывая его на куски.

Рейни проснулась. Жалобные крики погибающего слоненка еще стояли в ушах. По щекам текли слезы.

Она кое-как поднялась с кровати. Прошла по темной квартире в кухню и, налив стакан воды, долго-долго пила.

Было тихо. Ни звука. Три часа ночи. Тишина, тьма, пустота. У Рейни дрожали руки. Тело как будто принадлежало не ей, а кому-то другому.

И тогда она пожалела…

Пожалела, что рядом нет Куинси.

3

Саут-стрит, Филадельфия

Элизабет Энн Куинси выглядела очень хорошо для своего возраста.

Ее воспитывали, неустанно повторяя, что женщина должна всегда заботиться о себе. Выщипывать брови, расчесывать волосы, увлажнять лицо. Позднее — чистить зубы зубной нитью дважды в день. Ничто не старит так быстро, как живущие в деснах бактерии.

Элизабет исполняла все, что ей говорили. Выщипывала, расчесывала, увлажняла. Выходя из дома, всегда надевала платье. Никогда не носила кроссовки за пределами теннисного корта.

Элизабет гордилась тем, что всегда играла по правилам. Она выросла в богатой семье, жившей на окраине Питсбурга, и каждый уик-энд занималась конной выездкой. К восемнадцати годам Элизабет умела танцевать партии из «Лебединого озера» и могла связать чехол для чайничка. Она знала, как использовать пиво для завивки своих темно-каштановых волос и как избавиться от завитков с помощью электрического утюга. Нынешние девчонки считали ее поколение фривольным. Пусть попробуют каждое утро класть голову на гладильную доску, вот тогда и посмотрим, останутся ли они при своем мнении.

В ней была жилка упорства. Благодаря ей Элизабет оказалась в колледже вопреки желанию матери. В колледже то же самое упорство привлекло ее к человеку, весьма далекому от привычного круга знакомых, загадочному Пирсу Куинси. Он был родом из Новой Англии. Матери Элизабет это понравилось. А вдруг его предки прибыли в Америку на «Мейфлауэре»? Поддерживает ли он связь с родиной? Пирс не поддерживал связь с родиной. Его отец владел фермой в Род-Айленде, несколькими сотнями акров земли, и был скуп на слова и чувства. Куинси писал докторскую по психологии. Матери Элизабет это тоже понравилось. Академическая работа, в этом нет ничего плохого. Доктор Куинси… звучит. Обустроится, остепенится, откроет частную практику. Из помутненного рассудка, знаете, можно добыть немало денег.

Помутненные умы притягивали Куинси. Вообще-то именно служба в чикагской полиции и убедила его в необходимости заняться как криминологией, так и психологией. Криминальный склад ума увлекал его гораздо сильнее, чем такие неотъемлемые атрибуты полицейской работы, как пистолеты и тестостерон. Кого можно назвать человеком с отклонениями? Когда такой человек впервые идет на убийство? Как его остановить?

Элизабет с Пирсом часто и подолгу обсуждали эти темы. Ее завораживала ясность его мыслей, страсть в голосе. Элизабет поражала способность этого спокойного и образованного человека влезать в шкуру преступника и идти по уже проделанному им пути.

Мрачный аспект его работы приятно щекотал нервы. Смотреть на руки Пирса, когда он говорил о психопатах и садистах, представлять, как его пальцы сжимают пистолет… ее это возбуждало. Пирс был мыслителем, но также и человеком дела, и Элизабет нравилось такое сочетание. Она действительно любила его.

Поначалу Элизабет еще верила, что они поженятся, обживутся и заживут нормальной жизнью. Поначалу, то есть до того, как она поняла, что для такого человека, как Пирс, не существует понятия «нормальная жизнь», не существует вообще ничего нормального. Он не мог без работы, он дышал ею, а жене и их двум маленьким дочерям не находилось места в его мире.

В своей семье Элизабет стала первой, кто получил развод, первой матерью-одиночкой. Ее матери это не понравилось, она призывала дочь потерпеть, но Элизабет снова проявила упорство. Следовало думать о дочерях, Аманда и Кимберли нуждались в стабильности и покое, а о каком покое можно говорить, если их отца выдергивают с футбольного матча, чтобы посмотреть на свежий труп! Особенно страдала из-за этого Аманда. Девочка никак не могла понять, почему она видит папочку только тогда, когда у маньяков заканчивается рабочий день.