Johann Archenholz - История семилетней войны

• Название: История семилетней войны
• Автор: Johann Archenholz
• Издательство: АСТ
• Жанр: История
• Год: 2001
• ISBN: 5-17-010009-4

Перед вами книга известного немецкого историка барона И.В. фон Архенгольца, изданная на многих языках. В отечественной историографии Семилетняя война, первая из крупных войн между Россией и Германией, в которой русские войска впервые взяли Берлин, не получила широкого освещения. Однако даже поражение Пруссии в этой войне не умаляет значения и роли Фридриха Великого как талантливого полководца и политика. Особую ценность изданию придают прекрасно подготовленные комментарии и приложения, написанные современными учеными.

---

План раздела Пруссии и умышленное разрушение новой монархии были столь же странны, как и сама война. Померания была предназначена для Швеции, Силезия для Австрии, королевство Пруссия[26] для России, герцогство Магдебургское с Гальберштадтом для Саксонии, а вестфальские провинции – для Франции. Одно только Бранденбургское курфюршество должно было быть предоставлено свергнутому королю в виде милости, если он вовремя окажет покорность: в противном случае державы решили отдать опустошенную страну эту ближайшему наследнику. Настоящий замысел, поддерживаемый отовсюду силой и озлоблением, в борьбе со слабым государством не нуждался, по-видимому, в особенном везении, которое могло бы, конечно, ускорить или замедлить его осуществление, но конечный исход дела не пострадал бы и при его отсутствии.

Нигде не наблюдалось такой деятельности, как в южной Германии. Германский сейм в Регенсбурге принялся вновь за свои перуны, забытые уже со времени нескольких поколений, и поразил ими короля прусского. Он торжественно был осужден на изгнание из Империи и объявлен лишенным всех своих имперских владений, сана и титула; даже девять протестантских князей подали свои голоса в пользу такого постановления; между ними были родственные Пруссии дворы, Ансбах и Дармштадт, далее герцог Гольштейн-Готторпский, а также князья Шварцбургские и Ангальтские. С этими девятью князьями противники Фридриха имели, кроме католических курфюрстов, шестьдесят голосов в княжеском сенате, но двадцать шесть настаивали на том, чтобы исследовать причины войны, установить перемирие, и требовали посредничества Империи в этом споре. К этим последним голосам, руководимым благоразумием и умеренностью, принадлежали все графы веттерауские, франконские и вестфальские. Но, с другой стороны, имперские города, жители которых никогда не занимались у себя политикой, весьма редко пользовались свободой и простодушно считали императора своим законным государем, поступили в этом случае весьма характерно: они слепо примкнули к императорской партии. Большая часть имперских князей должна была стать на сторону Марии-Терезии из страха или же руководимые надеждой, забыв дружбу, связывавшую их с Пруссией в течение многих поколений, неоднократные благодеяния, оказанные им этим домом, узы веры и крови, словом – все; своим поведением они подтвердили мнение многих политиков, что в случае войны с Австрией никогда нельзя рассчитывать на содействие имперских князей против этой державы.

В государственных бумагах, заявлениях и манифестах продолжали выражаться столь же непристойно в отношении к королю, который поэтому обратился к Марии-Терезии с энергичным протестом, напоминая ей, что монархи могут быть врагами, но не должны унижаться до ругани; не словами, позорящими их достоинство, а мечом должно им решать спор. Долго оставались эти увещания без последствий; лишь после нескольких выигранных битв стали они приобретать значение. Окружные князья получили между тем приказ отрезать от короля всякую помощь из округов: все имперские вассалы, находившиеся в войсках Фридриха, были также отозваны с прусской службы. Далее последовал императорский указ, чтобы все книготорговцы и типографы, торгующие прусскими государственными сочинениями, были арестованы и наказаны. Беспристрастные люди говорили, что император разыгрывает роль деспота в государстве из-за своих семейных дел. Однако Плото, посол Бранденбургского курфюршества на имперском сейме, ответил серьезно и с достоинством на все антипрусские государственные статьи и на педантские рассуждения относительно неприкосновенности архива, и, встретив непреодолимые препятствия к напечатанию своего ответа во всей южной Германии, основал собственную типографию в Регенсбурге.

Теперь хотели фактически приступить к изгнанию Фридриха. Императорский прокурор Гельм ходатайствовал об этом и уговорил императорского нотариуса, доктора Априля, отправиться в сопровождении двоих свидетелей к послу, барону Плото, с призывом к суду. Это приглашение относилось к появлению посла в имперском сейме в течение двух месяцев, считая от 22 августа 1757 года, для выяснения, что он имеет против жалобы на изгнание Фридриха. Плото, убежденный в своих правах, отнесся с величайшим пренебрежением к этому воззванию, принудил доктора взять его обратно, сам вытолкал его за дверь и потом велел слугам выгнать его из дому. К этой решительности министра, все поступки которого отличались благоразумием и которого боялись его враги, присоединились еще представления Франции. Она просила венский двор уничтожить проект об изгнании, так как в настоящую минуту этим ничего нельзя выиграть; напротив, это побудит прусского и английского королей, вместе с другими германскими государями, к отпадению от германской унии. Потому решено было и без изгнания отнестись к Фридриху как к врагу Империи и не обращать внимания на его заявление, будто он поступил враждебно с Саксонией не как курфюрст бранденбургский, а как самодержавный прусский король[27].

Для подкрепления этого постановления германских Амфиктионов[28], несмотря на протесты друзей Пруссии и послов Фридриха, раздававшиеся на всех заседаниях, была собрана армия, в состав которой входили все германские нации и которая, под грозным именем имперской экзекуционной армии, должна была сообщить надлежащее значение решению большинства голосов. Вначале для этой цели предназначались 120 000 человек, но число это впоследствии уменьшилось до половины. Таким образом, новая армия присоединилась ко многочисленным неприятельским войскам, лозунгом которых была гибель Фридриха; уже назначено было наперед и время, когда война эта должна была кончиться.

Фридрих, которому не оставалось теперь иного средства, как всюду отражать военную бурю дельным употреблением своей армии, приступил к более энергичному преобразованию своих финансовых операций в Саксонии. Он понял, что столь желанный союз с Саксонией принес бы ему лишь вред, а неограниченное владение этой большой прекрасной страной давало бесконечно больше выгод. Никакая другая провинция не могла быть для него столь удачным центральным пунктом для всех его операций и служить прикрытием с тыла и с флангов. Положение этой страны между двумя большими государствами (Австрией и Пруссией), которых постоянно разъединяли политические взгляды, было и есть несчастье для саксонской нации. Только отсюда Фридрих мог получать во время своих предприятий подвоз средств в Богемию, кроме того, ему необходимо было обеспечить себя в Саксонии в случае нападения на Австрию. Поэтому в самом начале войны саксонцы должны были стать или союзниками короля прусского, или его военнопленными. Фридрих изменил соблюдаемой им до сих пор умеренности и стал придерживаться совершенно иного плана. Жалованье курфюршеским офицерам было уменьшено или же совсем не выдаваемо. На содержание судебных учреждений и канцелярий в Дрездене полагалось до сих пор 90 000 рейхсталеров; сумма эта уменьшена была до 30 000 талеров, и во всем поступали таким же образом. Польская королева просила денег. Фридрих, зная, что она употребит их во вред ему, велел ей отпустить лишь остаток одной кассы, 7800 рейхсталеров; она возобновила свою просьбу, определяя сумму расходов для нужд своих и своей семьи в 174 000 рейхсталеров ежемесячно. Но получила в ответ: обратитесь к своему супругу. Эти финансовые преобразования коснулись всего. Хотя оперные певцы и танцоры не были положительно уволены от службы, им больше не стали выдавать жалованье; тогда они вернулись в Италию, а вслед за ними и знаменитый директор театра Гассе. Духовник королевы и главный директор оперы были важнейшими лицами при саксонском дворе; первый получал 12 000 рейхсталеров жалованья, а второй – 15 000, теперь же они должны были довольствоваться 2000. Императрица Елизавета помогла в этом затруднительном положении польской королеве, подарив ей 100 000 рублей.

Огромный запас фарфора, найденный отчасти в Дрездене, отчасти в Мейсене, Фридрих счел своей добычей и продал его в пользу Пруссии. Саксонский купец Шиммельман приобрел его за 200 000 рейхсталеров и тем положил начало своим несметным богатствам, с которыми поселился сначала в Берлине, потом в Гамбурге и, наконец, в Копенгагене. Он достиг сана всемогущего датского министра и был одним из богатейших частных лиц северных держав.

Фридрих, однако, не коснулся королевского дворца в Дрездене. Он часто посещал знаменитую картинную галерею, но не присвоил себе оттуда ничего, напротив того, богато одарил ее смотрителей. Такой умеренности он не соблюдал лишь в отношении к графу Брюлю, которого считал виновником союза, заключенного Саксонией с его врагами. Министр этот имел великолепный замок в Пфертене, деревне, расположенной в нескольких милях от Дрездена; Фридрих велел его разрушить. Та же участь постигла его чудесный дворец в столице и сад, составлявший украшение города и открытый всегда для общественных гуляний. Тут редкое искусство соединено было с великолепием – и все это было разорено; еще долго по сле заключения мира высокие развалины одного кра сивого павильона служили памятником мщения, ко торого нельзя было ожидать от коронованного фило софа.