Irena-Barbara-Ioanna Chmielewska - Азарт (пер. В.Шибаев)

• Название: Азарт (пер. В.Шибаев)
• Автор: Irena-Barbara-Ioanna Chmielewska
• Издательство: Фантом Пресс
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2002
• ISBN: 5-86471-291-4

Вы держите в руках увлекательный опус Иоанны Хмелевской об азарте, о страсти к игре, которой одержимы миллионы людей, в том числе и сама знаменитая писательница. Рулетка и покер, блэк-джек и кости – теперь вы можете хоть сутками напролет прожигать свою жизнь, подобно персонажам этой книги. Она обращена ко всем – и к заядлым игрокам, и к зеленым новичкам, жаждущим выиграть свой первый миллион, и к несчастным, что проиграли последнюю рубаху. Но прежде всего – к поклонникам Иоанны Хмелевской, которые устали осаждать издательство вопросом, когда же они смогут узнать, что такое азарт. Трудно найти более сведущего знатока игры и азарта, чем Хмелевская, – пани Иоанна самолично посетила все крупнейшие казино мира, поиграла во всевозможные азартные игры и теперь желает поделиться своим опытом с читателями.

Игра – занятие не только азартное, но еще и крайне веселое, вот главный вывод Иоанны Хмелевской. Правда, проиграть вам не удастся, поскольку «Азарт» пани Иоанны – это верный выигрыш.

---

– На. Из двух зол легче бороться с законами физики, чем с тобой. Клади ее теперь как хочешь.

– Это не то же самое, – запротестовал Тадеуш, но на корытце согласился и взял кости.

Выпали ему две шестерки и какая-то мелочь.

Он записал себе пару, не зная, считать ли это добрым знаком или же совсем наоборот. Павел приступил к потряхиванию.

– Шесть, шесть, два, два… Ладно, пусть будет пара.

– Я человек упрямый, – внезапно проинформировала нас Ева. – Не хочу иметь минусов.

– Дай тебе бог здоровья, интересно, на сколько тебе этих оград хватит…

– Две пятерки, три, четыре, шесть… Бросаю!

Отложила в сторону пятерки, бросила и получила третью.

– Очень хорошо. Пятерки как есть. Три, в норме. И еще одна ограда.

Бросила Баська. Мы забыли оберегать стол, и две кости пришлось доставать из-под дивана.

Будучи самой тощей из всех собравшихся у меня гостей, Баська лично полезла под диван, кроме того, подобным образом она пыталась демонстрировать свое раскаяние. Вылезая, она оперлась рукой об угол стола, а вернее, о блюдце, стоящее на этом углу, которое венчал стакан с чаем.

Правда, неполный, в нем еще оставалось чуть больше половины.

– Не морочьте мне голову, пол лакированный, сам высохнет, – нетерпеливо сказала я, собирая на совок кусочки стекла. – Стаканы у меня еще есть, и вроде бы никто из вас босиком не ходит. Чей это был чай?

– Мой, – с некоторой горечью сказала Ева.

– Сейчас я тебе налью нового, а Баська пусть бросает. Только чуть менее энергично. Тадеуш, прикрой ее с той стороны…

Баська бросила средне, получила две шестерки, единицу, двойку и тройку и впала в глубокое раздумье.

– Шанс, черт бы его побрал, – наконец энергично решила она. – И две ограды. Сколько там получилось?

– Восемнадцать, – ответил Тадеуш, записывая.

Я оторвалась от чайника в кухне, потому что была моя очередь. Выпала никуда не годная смесь. Я отложила в сторону шестерку и решила бросать на что попало. Две четверки, две двойки – на фиг. Еще раз. Две шестерки…

– Запиши тройку. В норме, без оград.

Тадеуш выбросил две единицы, записал их себе и недовольным взглядом посмотрел на пенопластовое корыто. Когда настала очередь Баськи, она покатала кости в руках, заглянула к ним одним глазом и грозно сказала:

– Ну?!

После чего бросила.

Вышли у нее три двойки, которые она и велела записать.

– Ну вот, пожалуйста, понимают ведь, если им сказать, – с удовлетворением добавила она.

– В этом что-то есть, – признала я, потряхивая костями. – Я тоже скажу. Эй вы, там, того…

Слова эти костям не понравились, две двойки мне были нужны как пятое колесо. Я отложила в сторону шестерку и собрала остальные кости.

– Уже лежат в развалинах арабов города, – внушительно сообщила я.

– Ты с ума сошла? – изумилась Ева.

– Откуда я знаю, может, они поэзию любят?…

– Думаю, не очень, – возразил Павел, потому что у меня пришла дополнительно только одна шестерка, от которой мне тоже не было никакого проку.

Я бросила в третий раз.

– Три шестерки. Тройка у меня уже есть? Ну, нечего делать, считайте ограды.

– Первая, – начали они хором. – Вторая…

Я не собиралась излишне рисковать и, как только выпала еще одна шестерка, остановилась.

– Пусть будут шестерки, – распорядилась я, вылетая на кухню за чаем для Евы. – На одну больше. Две ограды я истратила. И бросай.

Тадеуш с легкими колебаниями положил ручку на пенопласт и бросил. Вышли у него две четверки, две единицы и двойка, что я еще успела заметить, так как он некоторое время над ними медитировал.

– Единицы у меня есть. Две пары?… Нет, маловаты. Ладно, что поделать, буду бросать.

К двум четверкам у него после первого же броска добавилась третья, и верхние четверки перестали быть для него проблемой, при этом он сохранил одну ограду. Я поставила стакан с чаем под локоть Еве, которая сразу же отпила из него.

Павел начал потряхивать кости.

– Так вы говорите, надо что-то говорить? Ну так я им такое скажу, у них глаза на лоб полезут. Могу даже в прозе. Я вам покажу, если вы мне это… Я хотел сказать, если вы мне не это…

Кости, видимо, перепугались, потому что Ева, которая как раз собиралась снова хлебнуть из стакана, вылила на себя почти весь чай. У Павла разом вышли четыре шестерки.

– Ну вот, я же говорила, что он выбросит карету! – с ужасом воскликнула Баська.

– В другой раз не говори таких вещей, накаркаешь, – попросил Тадеуш.

– Черт, – сказала Ева.

– Карета с первого броска, – с удовлетворением отметил Павел. – Вдвойне, это будет семьдесят два, если я правильно считаю.

– Негодяй, – высказалась Баська.

– Я не жадная, и чая мне для тебя не жалко, – сказала я Еве. – Я тебе еще налью, только уж если вы хотите его выливать, то, может, лучше сразу за окно, зачем в квартире-то пачкать. Там сыро, моросит, так что еще немного жидкости большой разницы не составит. Нет, подожди, в ванную пойдешь позже, а сейчас бросай, твоя очередь.

Стряхивая с себя струи напитка, Ева бросила. Две тройки, двойка, четверка и шестерка. Она оставила тройки. За следующие два броска ей не пришло больше ни одной. Мы начали считать ограды. Одной ей хватило – третья тройка, она велела эти три тройки записать и понеслась в ванную. Кости схватила Баська.

– Лучше бы из этого были две пары, – гневно фыркнула она при виде двух шестерок и одной пятерки. – Ладно, ничего не поделаешь, бросаю. Третья шестерка… Нет, мне этого мало. Еще раз! Считайте ограды.

– Первая… вторая… третья… Все!

Четвертая шестерка ее удовлетворила, она записала ее наверх, так как из двух зол лучше было потерять каре, чем оставить «гору» в минусе.

Павел записал каре вниз как каре, потому что благодаря броску с руки оно считалось у него втройне, а к верху это не относится. Баська же наверху как раз вышла на ноль, компенсировав все свои минусы.

Я бросила, с горечью и упреком посмотрела на две четверки и приступила к дальнейшим броскам. Два броска – ничего. Ограды! Использовав одну, я получила три четверки. Записала их наверх.

Тадеуш переложил ручку в левую руку и бросил. Две четверки, шестерка…

– Четверки у меня уже есть. Ладно, будь что будет…

Он начал бросать к этой одной шестерке, и сразу же вышли две пары, шестерки и пятерки, один забор сохранился. Кости взял Павел.

– Забыл, что я им говорил, а так здорово подействовало…

– И так неплохо, – успокоила его я, – две пары, восемь и восемь – шестнадцать. Хочешь такие?

– Хочу. Запиши. И две ограды.

– Зачем тебе столько оград? – скривилась Баська.

– На черный день. Кто теперь?

– Ева. Она там сохнет или устроила постирушку?

– Иду, иду, – сказала Ева, выходя из ванной в моем халате. – Ты не возражаешь, что я надела твой халат? У меня все мокрое.

– Могу тебе также одолжить блузку и кофту. И даже какую-нибудь юбку. Но это потом, сейчас иди бросай.

Ева бросила. Две шестерки и помойка. Она уже сделала движение, чтобы бросать дальше, и остановилась.

– Нет, ничего не выйдет. Запишите шанс. Сколько там?… Двадцать одно. Очень хорошо.

– Кому как, – заметила Баська и пробормотала что-то себе в ладошку. Бросила. – Три единицы? С ума от этого можно сойти. И оград у меня нет?

– Есть три, – ответил Тадеуш.

– Ладно, буду бросать. Все равно, будь что будет.

Две четверки, пять, шесть и один. Ирония судьбы, четверки у нее уже были записаны. Она отложила в сторону пятерку и шестерку, бросила еще раз, получились две пары.

– Записать! В норме.

Я получила две пары и пошла в кухню за очередным чаем для Евы. Тадеуш выбросил две пятерки, две тройки и единицу. Две пары у него уже были, записал себе минус три. Павел бросил осторожно: две двойки, тройка, четверка и шестерка.

– Так и тянет на большой стрит. Но не буду. А может?…

Он вдруг схватил одну двойку, потряс и вытряс недостающую для большого стрита пятерку.

– Записать! И одну ограду!

– Вот уж действительно судьба слепа, всю дорогу ходит не туда, куда нужно, – провозгласила в пространство Баська.

Ева молча бросила, недоверчиво косясь на стакан, который я как раз поставила рядом с ней на стол. Глянула и вскрикнула.

– Вот это да! Раз, два, три, четыре, пять! Я правильно вижу? Малый стрит! И два забора!

– Бедному и ветер в лицо дует, а богатому и черт детей качает, – пробурчала Баська и обратилась к зажатым в руке костям:

– Вы себе представьте, что я богатая, хорошо?

Ей пришли две тройки, и она велела записать их наверх. Тадеуш записал, тоже наверх, четыре шестерки. Павел выбросил три пятерки и записал как тройку. Оград у него было больше всех, и он их старательно хомячил. Ева, храбро отодвинув стакан с чаем, выбросила две тройки, двойку, четверку и шестерку. Тройки у нее уже были.

– Ну хорошо, попробую подурачиться, – безнадежно заявила она и стала бросать дальше, оставив себе одну шестерку. После трех бросков их у нее стало три, и тогда она сообразила: