Cecil Forester - Адмирал Хорнблауэр в Вест-Индии

• Название: Адмирал Хорнблауэр в Вест-Индии
• Автор: Cecil Forester
• Жанр: Морские приключения

---

– Даже британская пехота может приходить в отчаяние, если дело безнадежно, – торжественно произнес губернатор. – Испанцы контролируют большую часть побережья – спросите вот у адмирала.

– Это так, – согласился Хорнблоуэр. – Они очень затрудняют дело для приватиров Боливара.

– Надеюсь, у Вас нет намерения сунуть голову в эту мясорубку, мистер Рэмсботтом? – спросил губернатор.

– Они живо с вами расправятся, – добавил главный судья. – Доны не терпят вмешательства в свои дела. Они схватят вас и оставят годами гнить в испанской тюрьме, прежде чем мы сумеем вырвать вас из лап короля Фердинанда. Если прежде вас не скосит тюремная лихорадка, или они не повесят вас как пирата.

– Разумеется, у меня нет намерения появляться у берегов континента, – заверил Рэмсботтом. – По крайней мере, до тех пор, пока продолжается эта война. Очень жаль, так как Венесуэла – это родина моей матери, и мне доставило бы немалое удовольствие посетить ее.

– Родина вашей матери, мистер Рэмсботтом? – переспросил губернатор.

– Да, сэр. Моя мать принадлежала к венесуэльской знати. Здесь я был бы Карлос Рэмсботтом-и-Сантона.

– Очень интересно, – заметил губернатор.

И еще более нелепо, чем Горацио Хорнблоуэр. То, что мать бредфордского шерстяного фабриканта была из Венесуэлы, наглядно подтверждало обширность распространения торговых связей Великобритании. В любом случае, это объясняет, почему у Рэмсботтома такие темные, почти цвета воронова крыла прекрасные локоны.

– Я прекрасно могу подождать того момента, когда так или иначе наступит мир, – сказал Рэмсботтом беззаботно. – Можно совершить и другое путешествие. Тем временем, сэр, позвольте мне привлечь Ваше внимание к этому блюду.

На столе появилась новая перемена: жареные цыплята, свиной окорок, и то самое блюдо, на которое указывал Рэмсботтом. То, что лежало на тарелке, было укрыто под слоем очищенных от скорлупы яиц.

– Готовое блюдо? – протянул, с сомнением в голосе, губернатор. Его тон явственно свидетельствовал о том, что на этой стадии обеда он предпочел бы отведать чего-нибудь жареного.

– Пожалуйста, отведайте это, сэр, – умоляюще произнес Рэмсботтом.

Губернатор положил себе кусочек и осторожно попробовал.

– Довольно вкусно, – решил он. – Что это?

– Рагу из консервированной говядины, – ответил Рэмсботтом. – Могу я предложить джентльменам откушать? Милорд?

По крайней мере, это было что-то новенькое. Ничего подобного Хорнблоуэр раньше не пробовал – уж точно не та законсервированная в рассоле говядина, которой он питался около двадцати лет.

– Необычайно вкусно, – сказал Хорнблоуэр. – Каким способом она законсервирована?

Рэмсботтом сделал жест стоявшему наготове стюарду, и том положил на стол прямоугольную коробку, сделанную, по всей видимости, из железа. Взяв ее в руки, Хорнблоуэр нашел, что она довольно тяжелая.

– Стекло также годится, – пояснил Рэмсботтом, – но оно не очень подходит для хранения на корабле.

Стюард уже возился над коробкой с ножом. Он взрезал вскрыл банку и убрал крышку, представляя содержимое для осмотра.

– Жестяная банка, – продолжал Рэмсботтом, – запаянная при высокой температуре. Рискну предположить, что этот новый метод позволит произвести замечательные перемены в снабжении кораблей провизией. Мясо может употребляться как холодным, так и разогретым, как в данном случае.

– А отварные яйца? – спросил губернатор.

– Это был экспромт моего повара, сэр.

Разговор об этих новых изобретениях, а также превосходное бургундское, поданное с этой сменой, отвлекли внимание от проблем Венесуэлы, и даже от венесуэльского происхождения матери Рэмсботтома. По мере того, как лилось вино, беседа становилась все более оживленной и несколько несвязной. Хорнблоуэр выпил столько, сколько хотел, и, следуя свойственному ему отвращению к излишествам, сопротивлялся искушению выпить больше. Было заметно, что Рэмсботтом оставался совершенно трезвым, собранным и спокойным, тем временем как лица других делались все краснее и краснее, и каюта наполнилась звуками громко произносимых тостов и легкомысленных песенок. Хорнблоуэр подозревал, что их хозяину эта вечеринка кажется теперь столь же утомительной, как и ему самому. Он был рад, когда Его превосходительство наконец встал, опираясь на стол, чтобы отправиться восвояси.

– Чертовски хороший обед, – заявил он. – А вы – чертовски гостеприимный хозяин, Рэмсботтом. Хотел бы я, чтобы здесь было побольше таких, как вы.

Хорнблоуэр обменялся рукопожатием с Рэмсботтомом.

– Очень хорошо, что вы пришли, милорд, – сказал он. – Сожалею, что мне приходится воспользоваться этой возможностью, чтобы попрощаться с вами.

– Вы скоро отплываете?

– Думаю, через пару дней, милорд. Надеюсь, что ваши учения пройдут успешно.

– Благодарю вас. Куда вы собираетесь отправиться теперь?

– Пойду назад через Наветренный пролив, милорд. Может быть, побываю на Багамах.

– Будьте осторожны, плавая в тамошних водах. Хочу пожелать вам удачи и приятного путешествия. Я напишу своей супруге и расскажу о вашем визите.

– Будьте добры, передайте леди Хорнблоуэр мои лучшие пожелания, милорд.

Рэмсботтом оказался до конца верен хорошим манерам: прежде чем отплыть, он не забыл разослать всем свои визитки 'Pourprendreconge'[8], и матери всех незамужних дочерей весьма сожалели о его отъезде. Хорнблоуэр видел, как на рассвете, подгоняемая береговым бризом «Абидосская невеста» направилась на восток, огибая мыс Моран, и затем забыл о ней в суматохе подготовки к выходу эскадры на учения.

Когда он окидывал мысленным взором «Корабли и суда Его величества в Вест-Индии», находящиеся под его командованием, на губах у него неизменно появлялась ироничная улыбка. В военное время в его распоряжении мог бы оказаться могучий флот, теперь же у него были лишь три небольших фрегата и пестрое собрание бригов и шхун. Однако они вполне отвечали его целям: по его плану фрегаты играли роль трехпалубников, бриги – семидесятичетырех пушечных кораблей, а шхуны – фрегатов. У него имелся авангард, центр и арьергард, он крейсерствовал в боевом порядке, готовый к схватке с врагом. Сигнальные фалы расцвечивались флажками с резкими выговорами, если какой-нибудь корабль терял свое место в строю. Он изготавливался к бою и разворачивался подивизионно в боевую линию, сближался, поворачивая с галса на галс, с воображаемой линией противника. В кромешной тьме он мог зажечь голубые огни, сигналя: «Виден враг», так, чтобы капитаны и тысячи моряков стремглав вскочили со своих коек, чтобы противостоять несуществующему супостату.

Без предупреждения он мог поднять сигнал, приказывающий самым младшим лейтенантам вступить в командование их кораблем, а затем предпринимать неожиданные сложные маневры, наблюдая, как растет трепет временных капитанов, выглядящих беспомощными и посеревшими от волнения – но эти молодые лейтенанты могут в один прекрасный день стать командирами линейных кораблей в битве, от которой будет зависеть судьба Англии, и поэтому необходимо закалить их нервы и приучить к управлению кораблем в опасной ситуации. В разгар парусных учений он мог дать сигнал «Флагман горит. Все шлюпки на воду». Он приказывал десантным партиям штурмовать несуществующие батареи на каких-нибудь безобидных, необитаемых островках, а затем проверял у десанта, когда он оказывался на берегу, все, до последнего кремня в последнем пистолете, сурово распекая за упущения, что заставляло людей стискивать зубы от досады. Он поручал капитанам разработать и исполнить план какой-нибудь отчаянной вылазки, и саркастически комментировал приготовления к защите и способы атаки. Он разбивал свои корабли на пары, для того, чтобы устроить между ними бой один на один. Наблюдая друг за другом на горизонте, те сближались, готовые дать сокрушительный бортовой залп. Он использовал возможности штиля для того, чтобы поупражнять людей в буксировке, заставляя их предпринимать отчаянные попытки сдвинуть корабль с места. Он вынуждал экипажи выматываться до такого состояния, что люди валились с ног, а затем ставил перед ними новые задачи, чтобы доказать им, что у них еще остались силы для еще одного усилия, так что было сомнительно, сопровождалось ли упоминание имени «Старина Хорни» чаще проклятиями или восхищением.

Эскадра, которую Хорнблоуэр вел в Кингстон, была намного более сильной. Когда «Клоринда» еще входила в гавань, к ней подскочила шлюпка, на борту которой находился адъютант губернатор с запиской для Хорнблоуэра.

– Сэр Томас, не будете ли Вы любезны спустить мой катер? – спросил Хорнблоуэр.

У него была причина спешить, поскольку краткая записка губернатора содержала следующее:

«Милорд,

Необходимо, чтобы Вы, Ваша светлость, прибыли при первой возможности ко мне для дачи объяснений, касающихся ситуации в Венесуэле. Таким образом, сим от Вашей светлости требуется и запрашивается немедленно явиться ко мне с рапортом.