Cecil Forester - Адмирал Хорнблауэр в Вест-Индии

• Название: Адмирал Хорнблауэр в Вест-Индии
• Автор: Cecil Forester
• Жанр: Морские приключения

---

– Разумеется, – ответила Барбара.

– Джерард, вы останетесь на борту и позаботитесь о багаже Ее светлости.

– Слушаюсь, милорд.

– У меня не было даже времени спросить как ваши дела, мистер Джерард, – произнесла Барбара, пока Хорнблоуэр провожал ее к грот-русленям.

Юбки Барбары были без обручей: она достаточно хорошо знала жизнь на море, чтобы связываться с ними. Хорнблоуэр опустился на кормовую банку катера. Рык старшины, сидевшего за румпелем, заставил матросов в шлюпке отвернуть глаза в сторону моря, так, чтобы он не видели того, что им не положено было видеть, пока Найвит и Джерард помогли Барбаре соскользнуть на руки Хорнблоуэру, которого накрыло облаком нижних юбок.

– Отваливай!

Катер заскользил по голубой воде прочь от борта корабля по направлению к адмиральскому пирсу. Хорнблоуэр и Барбара, рука в руке, сидели на кормовой банке.

– Великолепно, дорогой, – заявила Барбара, оглядываясь вокруг, когда они вышли на берег, – жизнь главнокомандующего протекает в приятном месте.

«Довольно милом, – подумал Хорнблоуэр, – если не брать в расчет желтую лихорадку, пиратов, международные кризисы и взрывной темперамент морских пехотинцев, ожидающих суда, но сейчас не время говорить о таких вещах». Эванс приковылял на пирс на своей деревянной ноге, чтобы поприветствовать их, и Хорнблоуэр заметил, что тот с первой же секунды знакомства оказался покорен Барбарой.

– Вы должны показать мне сад, как только у меня будет время, – сказала Барбара.

– Да, Ваша Светлость, разумеется, Ваша Светлость.

Они не спеша шли по направлению к дому. Там ему предстояла деликатная задача – ознакомить Барбару с обстановкой и представить ей штаб. Так как устройство адмиральского особняка производилось в соответствии с предписаниями Адмиралтейства, то переставить какую-нибудь мебель или изменить положение какого-нибудь из морских чинов, служащих там, было вещью, совершенной недопустимой для Барбары. Она являлась здесь лишь гостем, которого терпят, и притом едва-едва. У нее могло возгореться желание поменять что-нибудь из мебели или реорганизовать штат прислуги, но в таком случае ее ждала досадная неудача.

– Милый, как мне кажется, хорошо, – произнесла Барбара, подмигивая, – что наше пребывание здесь будет недолгим. И насколько?

– До тех пор, пока Рэнсом не прибудет на «Тритоне», – ответил Хорнблоуэр.

– Ты должен знать это, дорогой, принимая во внимание то, какое количество сплетен вы вызвали в обществе леди Эксмут и прочих.

– Да, однако это все еще смущает меня. Когда истекает срок твоих полномочий?

– Официально они истекли вчера. Однако я остаюсь в должности командующего до тех пор, пока не передам их в законном порядке Рэнсому по его прибытии. Переход «Тритона» затянулся.

– А когда Рэнсом приедет?

– Он примет у меня полномочия, и, разумеется, вселится в этот дом. Его превосходительство пригласил нас погостить у него до тех пор, пока мы не отплывем домой, дорогая.

– Понятно. А если Рэнсом запоздает настолько, что мы пропустим пакетбот?

– Тогда мы подождем следующего. Но я надеюсь, что этого не произойдет. Это было бы мучительно.

– Резиденция губернатора так же плоха, как эта?

– Вполне терпима, дорогая. Я думаю о Рэнсоме. Ни один главнокомандующий не захочет, чтобы его предшественник оставался здесь.

– И будет, разумеется, подвергать критике все его действия. Ты будешь делать это, дорогой?

– Разве я не человек, чтобы не поступать так?

– А мне так хорошо известно, как свойственны тебе человеческие чувства, милый, – сказала Барбара, протягивая к нему руки.

Они были одни в спальне, вне поле зрения слуг и штабных, и могли себе позволить быть естественными несколько прекрасных мгновений, пока громовой стук в дверь не известил о прибытии Джерарда и багажа, следом за которыми вошел Спендлов с запиской для Барбары.

– Приглашение от Ее Превосходительства, дорогой, – прочитав, пояснила Барбара. – Нам предписано прибыть на обед en famille[12].

– Иного я и не ожидал, – заявил Хорнблоуэр, потом, оглянувшись, и убедившись, что Спендлов ушел, добавил, – чего я и боялся.

Барбара заговорщически улыбнулась ему.

– Время покажет, – сказала она.

Им так о многом нужно было поговорить, сообщить друг другу столько нового: эти длинные, длинные письма, которыми они обменивались на протяжении трех лет их разлуки, нуждались в дополнениях и пояснениях. В любом случае, Барбара провела пять недель в море, не имея никаких новостей. Поздно вечером следующего дня, когда они ужинали наедине, в их разговоре всплыла тема Хаднатта. Хорнблоуэр кратко объяснил положение дел.

– Вы отдадите его под трибунал? – спросила Барбара.

– Без проблем, когда я соберу суд.

– И каков будет вердикт?

– «Виновен», разумеется. В этом нет никаких сомнений.

– Я не имела в виду вердикт. Я подразумевала приговор. Каков будет он? – У Барбары было право задавать такой вопрос, и даже высказывать свое мнение, касающееся исполнения ее мужем служебных обязанностей, поскольку он имел неосторожность посвятить ее в это дело.

Хорнблоуэр процитировал наизусть статью из Морского устава, определявшего всю его жизнь, связанную со службой, на протяжении последних тридцати лет:

– Каждый, кто допустит подобный проступок, будучи приговорен на основании этого решением трибунала, подлежит смертной казни, или более легкому наказанию, что зависит от существа и тяжести проступка, которое трибунал постановит ему назначить.

– Нет, не может быть, дорогой! – серые глаза сидевшей по другую сторону столика Барбары широко распахнулись. – Смертной казни? Но вы произнесли «или более легкому наказанию». Что это может означать?

– Прогон через строй флота. Пять сотен плетей.

– Пять сотен плетей? За то, что человек сыграл обычное «си» вместо «си-бемоль»?

Именно таких слов можно было ожидать от женщины.

– Дорогая, обвинение заключается не в этом. Оно формулируется как умышленное неповиновение приказу.

– Но в таком пустяковом деле…

– Дорогая, неподчинение приказу не может являться пустяковым делом.

– Неужели вы способны засечь человека до смерти за то, что он отказался играть си-бемоли? Какой кровожадностью надо обладать, чтобы сводить счеты таким образом!

– Здесь и речи не идет о сведении счетов, дорогая. Наказание направлено на то, чтобы отвратить других от мысли о неподчинении приказу. Это не месть.

Но, будучи женщиной до мозга костей, Барбара оставалась при своем мнении, какие бы доводы холодного рассудка не приводились.

– Но если вы его повесите, или засечете его, – думаю, что он никогда не сможет уже играть ноты «си». Что же хорошего может последовать из этого.

– Это хорошо для службы, дорогая…

Хорнблоуэр, в свой черед, продолжал отстаивать позицию, в прочности которой сам не был вполне уверен, однако натиск Барбары заставил его все горячей вставать на защиту своей любимой службы.

– Об этом узнают в Англии, – заявила Барбара. Затем в ее голову пришла новая мысль, – Конечно же, он может подать аппеляцию, так ведь?

– Если бы мы были в отечественных водах, то да. Однако я являюсь главнокомандующим на заграничной станции, и на мое решение не может быть подана аппеляция.

Это прозвучало отрезвляюще. Барбара внимательно посмотрела на человека, который из нежного, любящего, чувствительного супруга превратился вдруг во властелина, держащего в своих руках жизнь и смерть человека. И она знала, что не может, не должна пользоваться своим привилегированным положением жены, чтобы повлиять не его решение. Не ради выгод службы, а во имя своего собственного семейного благополучия.

– И скоро состоится суд? – спросила она. Ее тон выдавал перемену, произошедшую в ней.

– В тот самый момент, когда я смогу собрать трибунал. Промедление в вопросах дисциплины само по себе наносит вред дисциплине. Если кто-то затеял мятеж в понедельник, то во вторник его должны судить, а в среду – повесить. Но в данный момент здесь нет достаточного количества капитанов. Когда прибудет «Тритон» с Рэнсомом на борту, его капитан дополнит это число до необходимого. Правда, тем временем я уже передам и свои полномочия, и это дело в другие руки. Однако если «Флора» придет раньше – я отправил ее к берегу Залива, то ответственность останется на мне.

– Понимаю, дорогой, – сказала Барбара, не отрывая взора от его лица. Даже прежде, чем он заговорил снова, она была уверена, что есть что-то такое, что способно смягчить суровость того, что было сказано прежде.

– Конечно же, я еще не принял окончательного решения, дорогая, – продолжил он. – Здесь есть еще одна возможность, которой не стоит упускать из виду.

– Да? – Она с трудом смогла выдавить из себя хотя бы слово.

– Утверждение протокола и приговора станут последним событием в моем командовании. Это может послужить мне оправданием, нет, объяснением. Я могу отменить приговор в качестве акта милосердия как благодарность за хорошее поведение эскадры в период моего командования ей.