Cecil Forester - Адмирал Хорнблауэр в Вест-Индии

• Название: Адмирал Хорнблауэр в Вест-Индии
• Автор: Cecil Forester
• Жанр: Морские приключения

---

– Ого, ведь это Большой шлем, – с изумлением сказала пожилая леди, бывшая его партнером. – Я не могу понять, не понимаю как, каким образом мы-таки выиграли роббер!

Это была славно выполненная работенка, что дало ему заметный прилив самоуважения. Это была партия, которую можно будет в будущем проиграть в уме, готовясь ко сну. Когда карточная игра закончилась и гости стали расходиться, он был способен встретить взгляд Барбары с более естественным выражением, и Барбара со вздохом облегчения могла сказать себе, что ее муж вышел из своего непредсказуемого состояния.

И это было к лучшему, так как предстоящие несколько дней обещали быть непростыми. Ему почти совершенно нечем было заняться, пока «Милашка Джейн» готовилась к выходу в море. Он, как отстраненный зритель должен был стоять и смотреть, как Рэнсом принимает на себя полномочия, которые принадлежали ему в последние три года. Испанский вопрос обещал стать более сложным из-за французского вторжения в Испанию ради восстановления на престоле Фердинанда VII, а существовал еще мексиканский вопрос, так же как и венесуэльский. Он не мог избавиться от беспокойства при мысли о том, что Рэнсом не сможет разобраться в них должным образом. С другой стороны, маленьким утешением служило то, что Хаднатту до сих пор удавалось избежать поимки – Хорнблоуэр основательно опасался, что если его схватят и приговорят к казни в то время, пока они будут еще на острове, Барбара может попытаться лично обратиться к Рэнсому или даже к губернатору. На самом деле казалось, что Барбара должна была забыть об этом случае, скорее даже, чем Хорнблоуэр, которого это происшествие продолжало серьезно волновать, и который был склонен доводить себя до кипения из-за полного отсутствия права хоть как-то влиять на ситуацию. Нелегко было философски относиться к этому, говоря, что ни один человек, даже сам Хорнблоуэр, не может повернуть вспять безжалостную машину Артиклей для регулирования и лучшего управления королевским военно-морским флотом. Да и Хаднатт, если судить по тому факту, что ему удалось в течение вот уже недели избежать поимки, оказался более ловким субъектом, чем он предполагал. Если конечно, тот не мертв. Это, возможно, было бы к лучшему для Хаднатта.

Капитан Найвит лично принес известие о том, что «Милашка Джейн» почти готова к выходу в море.

– На борт сейчас грузят последние товары, милорд, – сказал он. – Кампешевое дерево уже все погружено, а кокосовое волокно на причале. Если вы и Ее светлость прибудут на борт этим вечером, мы отправимся на рассвете, с утренним бризом.

– Благодарю вас, капитан. Я вам премного обязан, – ответил Хорнблоуэр, стараясь не показаться излишне мягким после проявленной им на приеме у губернатора сухости.

«Милашка Джейн» была бригом с плоской палубой, за исключением расположенной в ее середине небольшой, но крепкой рубки для пассажиров. Барбара была ее обитательницей в течение пяти недель по пути сюда. Теперь, окружаемые суетой отплывающего корабля, они вошли в нее вместе.

– Я частенько смотрела на эту другую кровать, дорогой, – сказала она Хорнблоуэру когда они вошли внутрь, – и говорила себе, что скоро на ней будет спать мой муж. Это казалось слишком хорошо, чтобы быть правдой, милый.

Шум, раздавшийся снаружи, отвлек их.

– Этот ящик, мадам? – спросил слуга губернатора, в обязанности которого, под присмотром Джерарда, входила доставка их багажа.

– Этот? Ах, да, я уже разговаривала с капитаном на этот счет. Отправьте его в рулевую.

– Да, мадам.

– Деликатесы в жестяных банках, – пояснила Хорнблоуэру Барбара. – Я взяла все это для того, чтобы скрасить тебе дорогу домой, дорогой.

– Ты слишком добра ко мне, – ответил Хорнблоуэр.

Ящик таких размеров и веса создавал большие неудобства в рубке, в рулевой же можно было легко добраться до его содержимого.

– Что такое кокосовое волокно? – поинтересовалась Барбара, увидевшая, как одну из последних кип опускают в трюм через люк.

– Волокнистая скорлупа кокосовых орехов, – пояснил Хорнблоуэр.

– Ради чего, Боже правый, мы везем это в Англию? – спросила Барбара.

– Сейчас существуют машины, которые могут ткать из этих волокон. В Англии из них теперь в большом количестве производят кокосовые циновки.

– А из кампешевого дерева?

– Из него извлекают краситель. Ярко красный.

– Ты мой неистощимый источник информации, дорогой, – сказала Барбара, – впрочем, как и все остальное в моей жизни.

– Их превосходительства прибывают, милорд, – предупредил Джерард, появляясь в проеме двери.

Это означало последние прощания. Вечер заканчивался. Болезненный, печальный момент: бесконечные рукопожатия, поцелуи в обе щеки, которыми награждала Барбару леди Хупер, слова «до свидания», повторяемые снова и снова, до отвращения, в конце концов. До свидания, друзья и знакомые, до свидания, Ямайка и командование. До свидания одной жизни, в то время как другая еще не началась. До свидания последним темным фигурам, исчезающим в темноте, окутывающей причал. Затем он повернулся к Барбаре, стоящей рядом с ним – неизменной во всех этих переменах.

Вряд ли можно было осудить Хорнблоуэра за то, что с первыми проблесками утра он был уже на палубе. Чувствуя себя ужасно странно из-за необходимости держаться в стороне, наблюдая, как Найвит верпует «Милашку Джейн» от причала с целью поймать береговой бриз и выйти из гавани. К счастью, Найвит был человеком крепкой закалки, и ни в малейшей мере не стеснялся управлять своим кораблем в присутствии адмирала. Бриз наполнил паруса, «Милашка Джейн» стала набирать ход. Они отсалютовали флагом форту Августа, а затем круто переложили руль, чтобы обогнуть Пьяный и Южный рифы, лежащие по левому борту, прежде чем начать свой долгий путь на восток. И Хорнблоуэр мог расслабиться и предвкушать новую перспективу завтрака на борту корабля вместе с женой.

Его самого удивляла легкость, с которой он свыкся со своим положением пассажира. По началу его даже пугало, что он не делает даже попыток возмутиться тем, что у него нет права даже подойти к нактоузу, чтобы проследить за курсом. Ему доставляло удовольствие сидеть вместе с Барбарой в раскладных креслах в тени рубки – там были сделаны крюки, за которые можно было зацепить кресла, чтобы они не сползали в сторону подветренного борта, когда «Милашка Джейн» давала крен, и не думать ни о чем особенном: наблюдать за тем, как летучие рыбы бороздят морскую гладь, как стелятся желтые ветви саргассов, как одинокая черепаха мужественно держит путь вдали от берегов. Он мог смотреть на то, как капитан Найвит и его помощник производят полдневные наблюдения и уверял себя, что его совершенно не интересуют полученные ими цифры. И действительно, его гораздо больше интересовало соблюдение пунктуальности в подаче обеда. Он мог шутить с Барбарой насчет того, что «Милашка Джейн» столько раз проделывала этот путь, что может найти дорогу домой без чьего-либо вмешательства, и ему было лень считать это глупым.

Это воистину был его первый отпуск после трех лет напряженной деятельности. В течение большей части этого времени он находился в состоянии сильнейшего нервного напряжения, а делами был занят беспрерывно. Он погрузился в бездеятельность, подобно тому, как человек погружается в теплую ванну, с той лишь разницей, что не ожидал найти успокоения и облегчения в освобождении от работы, и, что, возможно, более важно, от ответственности. Ничего существенного не происходило в течение этих золотых дней. Пока «Милашка Джейн» держала путь на север, он был человеком, менее других на корабле вовлеченным в жаркую дискуссию по поводу того, сохранится ли попутный ветер, который позволит им обогнуть мыс Мэйзи не прибегая к лавированию, и его совершенно не взволновало то, что этого не случилось. С философским терпением он отнесся к их долгому дрейфу под ветер, обратно к Гаити, и покровительственно улыбался, глядя на маленькое празднество, устроенное на борту в ознаменование того, что им удалось лечь на другой галс и пройти через Наветренный пролив, так что они могли считать, что почти вышли из Карибского моря. Постоянный уклон пассата к северу не позволил им попытаться пройти через Проход Кайкос, и им пришлось направиться на восток, к проливу Силвер-банк. Кайкос или Силвер-банк, или пусть хоть острова Теркс или Мушуар – ему было все равно. Его не волновало даже прибудет ли он домой в августе или в сентябре.

И все-таки, его инстинкты лишь дремали. Тем вечером, когда они наверняка уже находились в водах Атлантики, он, впервые с тех пор как покинул Ямайку, ощутил волнение и беспокойство. В воздухе чувствовалось что-то тяжелое, и нечто необычное было в том, как грузно раскачивалась на волнах «Милашка Джейн». «К утру будет буря», – решил он. Несколько необычно для этих широт в это время года, тем не менее, на деле беспокоиться не о чем. Он не стал тревожить Барбару, делясь с ней своими наблюдениями, но в течение ночи несколько раз просыпался, отмечая, что корабль по-прежнему тяжело раскачивается. Когда наступила смена вахты, он отметил, что вся команда была оставлена на палубе, чтобы зарифить паруса, и его стало обуревать искушение пойти и посмотреть на то, что происходит. Шум с наружи разбудил Барбару.