Khalil Gibran - Пророк

• Название: Пророк
• Автор: Khalil Gibran
• Издательство: Радуга
• Жанр: Философия
• Год: 1989
• ISBN: 5-05-002601-6

Халиль Джебран (1883-1931) – известный писатель и философ – родился в Ливане, но впоследствии оказался в эмиграции в США. Его первые поэтические и прозаические сборники написаны на арабском языке, однако затем он писал и издавался на английском. Наибольшую популярность у читателей завоевало произведение «Пророк» (1923), органично соединившее философские идеи Запала и Востока с поэтической стихией книг Ветхого Завета и традиционной суфийской символикой.

Авторские сборники и отдельные произведения Халиля Джебрана неоднократно публиковались в СССР. Настоящее издание осуществлено за счет средств переводчика и под его редакцией.

Переводчик благодарит Мурманское научно-реализационное объединение «Айсберг», члена-корреспондента АН СССР Андрея Петровича Капицу и директора совхоза Федора Михайловича Ковалева за финансовую помощь при издании этой книги.

(с) Вступительное слово, перевод на русский язык Игорь Зотиков, 1989

Переводчик Игорь Алексеевич Зотиков (род. в 1926 г.) – ученый, писатель и художник, доктор географических наук, почетный полярник, известный исследователь ледников Антарктиды, Арктики и горных стран. Он участник шести советских и американских антарктических экспедиций.

Его перу принадлежат шесть книг, опубликованных в издательствах «Советский писатель», «Мысль», «Гидрометеоиздат» и за рубежом. Некоторые из них иллюстрированы репродукциями с картин и рисунков Зотикова.

Младший редактор Елена Милютенко.

Художественный редактор Сергей Барабаш.

Технический редактор Александра Агафошина.

Корректор Валентина Пестова.

Впервые настоящая электронная версия этой книги появилась в эхоконференции сети FidoNet РVT.ESOTERIC.CLUB (Путь к себе)

---

И как семена, что спят под снегом, ваше сердце грезит весной.

Верьте этим снам, потому что в них скрыты ворота в вечность.

Ваш страх перед смертью – это только дрожь пастуха, стоящего пред своим королем, чья рука готова отметить его почетом. Разве пастух не рад, хоть и дрожит, что сам король отметит его?

И все же разве не думает он больше всего о дрожи своей?

Разве умереть не значит лишь встать обнаженным под ветер, чтобы слиться, расплавившись, с солнцем?

И разве остановка дыхания не есть лишь освобождение его от беспокойных приливов и отливов, так, чтоб оно поднялось и простерлось без всяких забот в поисках Бога?

Только испив из реки молчания, вы сможете по-настоящему петь.

И когда вы достигнете вершины горы, только тогда вы сможете начать восхождение.

И когда земля затребует все ваше тело, тогда только вы начнете настоящий свой танец.

Всего Хорошего

И подошел вечер.

И Алмитра, пророчица, сказала: Пусть будет благословен этот день и это место и твой дух, который говорил с нами.

А он ответил: «Разве это я говорил с вами? Разве я тоже не был лишь слушатель?»

После этого он сошел со ступенек Храма, и все люди последовали за ним. И он взошел на корабль и встал на палубе.

И, снова взглянув на толпу, он возвысил голос и сказал:

Люди Орфалеса, мой ветер говорит мне – я должен покинуть вас.

Я не так тороплюсь, как ветер, но все же я должен уйти.

Мы, скитальцы, всегда выбираем самую пустынную из дорог и не начинаем дня там, где мы окончили предыдущий; и ни один восход не найдет нас там, где закат оставил нас.

Даже когда земля спит, мы в пути.

Мы – семена цепких растений, и, как только мы возмужаем и сердца наши станут полны, нас бросают по ветру, который разносит нас.

Мои дни среди вас были так кратки, и еще короче были слова, что я вам сказал.

Но если голос мой перестанет звучать в ваших ушах и моя любовь исчезнет из вашей памяти, тогда я снова вернусь.

И буду снова говорить с вами еще более полным сердцем и устами, еще более податливыми Духу.

Да, я вернусь, когда придет срок.

И хотя смерть может спрятать меня и я буду окутан еще большим молчанием, я снова буду искать вашего понимания.

И буду искать его не без пользы.

Ведь если то, что я говорил, окажется правдой, эта правда заявит о себе еще более ясным голосом, и слова ее будут лучше отвечать вашим мыслям.

Меня уносит ветер, люди Орфалеса, но я не кану в пустоту.

И если день этот не стал днем, когда ваши нужды удовлетворились и моя любовь принесла вам плоды, тогда пусть этот день будет обещанием другого дня.

Нужды человека меняются, но любовь его постоянна и постоянно его желание, чтобы эта любовь удовлетворяла его нужды.

Поэтому знайте, что и из большого молчания я вернусь к вам.

Туман, который уходит с восходом, оставляя на полях только росу, поднимется и соберется в облако и затем упадет дождем.

И я тоже похож был на этот туман.

В молчании ночей ходил я по улицам вашим, и мой дух входил в ваши дома.

И биение ваших сердец было в моем сердце, и ваше дыхание было на моем лице, и я знал вас всех.

Да, я делил с вами вашу радость и вашу боль, и, когда вы засыпали, ваши сны становились моими снами.

И часто я был среди вас как озеро между горами.

Я отражал ваши вершины и неровные склоны и даже пролетающие стайки ваших мыслей и ваших желаний.

И ручьи смеха ваших детей и реки томления ваших юношей впадали в мое молчание.

Эти ручьи и реки не перестали петь даже тогда, когда они достигали глубин моего Я.

Но что-то еще более нежное, чем смех, и большее, чем томление, вошло в меня.

Это была безграничность, которую я в вас нашел;

Огромный великан, в котором вы все только клетки и жилы;

Великан, в чьем пении ваше пенье – лишь беззвучное сотрясение воздуха.

В этом великане и каждый из вас был огромен.

И, глядя на него, я до конца разглядел и полюбил вас.

Разве все расстояния, что пролетает любовь, не в пределах этого великана?

И разве есть видения, догадки, надежды, которые могут уносить дальше, чем этот полет?

Как гигантский дуб, покрытый цветами яблони, живет в вас этот великан.

Его мощь гнет вас к земле, его аромат поднимает вас в высь, и в его долговечности вы сами бессмертны.

Вам говорили, что, так же как цепь, вы слабы самым слабым своим звеном,

Но это лишь половина правды. Вы сильны самым крепким своим звеном.

Мерить вас самыми малыми вашими делами все равно что мерить мощь океана хрупкостью его пены.

Обвинять вас за ваши неудачи все равно что обвинять времена года за их непостоянство.

Да, вы похожи на океан,

И хотя тяжело груженные суда ждут прилива на ваших берегах, все же, как океан, вы не можете торопить ваши приливы.

Но вы похожи также и на времена года,

Ведь, хотя вашей зимой вы отрицаете существование вашей весны,

Все же весна, дремлющая внутри вас, улыбается во сне и не в обиде на вас.

Но не думайте, что я говорю это лишь для того, чтобы вы сказали друг другу: «Он оценил нас хорошо, высоко. Он видел только хорошее в нас».

Я лишь говорю вам словами то, что вы сами знаете в мыслях своих.

А ведь что такое словесное знанье, как не жалкая тень бессловесного?

Ваши мысли и мои слова – это лишь волны запечатанной памяти, в которой хранятся записи про наши вчера,

И про древние дни, когда Земля не знала еще ни нас, ни себя,

И про ночи, когда все на Земле было еще в беспорядке.

Мудрецы приходили к вам, чтобы дать вам своей мудрости. Я пришел к вам, чтобы взять от мудрости вашей.

И вот я нашел то, что больше чем мудрость.

Это пламя вашего духа, которое все разрастается, Пока вы, не обращая вниманья на его рост, сокрушаетесь лишь об увядании ваших дней.

Но боится могилы только жизнь, которая ищет жизни лишь в плоти.

Здесь нет могил.

Эти горы и эти равнины – одновременно и колыбель, и ступенька. Когда вы проходите мимо поля, где вы хоронили предков своих, посмотрите туда хорошенько, и вы увидите там себя и своих детей, танцующих вместе, взявшись за руки.

Поистине, вы часто веселитесь, не зная об этом.

К вам приходили другие, они обещали вашей вере горы златые, и за то обещанье вы отдали им только ваши богатства, вашу власть, вашу славу.

Я дал вам меньше, чем обещанье, и все же вы были много щедрее ко мне.

Вы дали мне еще большую жажду жизни.

А ведь нет большего для человека подарка, чем тот, что превращает все его цели в желанья, от которых у него пересохшие губы и вся жизнь становится как прекрасный фонтан.

И мой почет и вознагражденье мое заключаются в следующем:

Всегда, когда я подхожу к тому фонтану напиться, я нахожу, что живая вода его сама томится жаждой;

И пока я ее пью, она пьет меня.

Кое-кто из вас думает, что я горд и слишком стеснителен, чтобы брать ваши подарки.

Я действительно слишком горд, чтобы работать за вознаграждение, иное дело – подарки.

И хотя я питался ягодами среди окрестных холмов, когда вы хотели бы видеть меня сидящим за вашим столом,

И спал в портике храма, когда вы с радостью приняли бы меня к себе,

Все же разве не ваше любящее внимание к моим дням и ночам превратило пищу мою в нектар и наполнило мой сон сновидениями?

Но больше всего я благословляю вас вот за что:

Вы даете много и даже не знаете об этом.

А ведь доброта, которая любуется собой в зеркале, превращается в камень

И хорошее дело, которое называет себя красивыми именами, становится родителем проклятья.

Кому-то из вас казался я отчужденным и пьяным своим одиночеством,

И вы говорили: "Он держит совет с деревьями своего леса, но не с нами, с людьми.

Он сидит одиноко на вершинах холмов и смотрит вниз на наш город".

Это правда, что я поднимался на эти холмы и гулял в отдаленных местах.

Но разве смог бы я увидеть вас, если бы не уходил на большие высоты и расстояния?

Как может кто-нибудь быть по-настоящему близко, если он не ушел далеко?

И есть среди вас другие, кто не обращались ко мне в словах, и они говорили:

"Странник, странник, любитель недостижимых высот, почему бродишь ты средь вершин, где орлы строят гнезда?

Почему ищешь то, чего достигнуть нельзя?

Что за бури собираешься ты ловить в свою сеть?

И каких ускользающих птиц ловишь ты в своем небе?

Приди и будь таким же, как мы.

Спустись утолить свой голод хлебом из наших запасов и свою жажду – нашим вином".

В одиночестве своих душ они говорили все это.

Но если бы одиночество их было глубже, они знали бы – я искал только секрет вашей радости и вашей беды,

И я охотился только за главным в ваших Я, за тем, что бродит по небесам.

Но за охотником тоже охотились;

Поэтому много моих стрел покинули лук мой только лишь для того, чтобы найти мою грудь.

И летающий был в тоже время ползущим,

Потому что, когда я расправлял свои крылья под солнцем, их тень на земле была лишь черепахой.