Robert van Gulik - Лакированная ширма

• Название: Лакированная ширма
• Автор: Robert van Gulik
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Детектив
• Год: 2002
• ISBN: 5-227-01803-0

Убийство молодой жены уездного правителя, подозрительное самоубийство преуспевающего торговца, мошеннические проделки его компаньона... Только вмешательство проницательного и справедливого судьи Ди Жэньчжи позволит вывести виновных на чистую воду.

---

Судья Ди молча кивнул. Что можно сказать, когда сталкиваешься с таким горем?

– Четыре года назад у меня случился второй приступ; еще два года спустя – третий. Тогда я метался в полном неистовстве, и жене, во избежание какого-нибудь несчастья, пришлось насильно всыпать мне в рот сонный порошок. Ее верность и неизменная поддержка были моим единственным утешением. И вот две недели назад случилось то, что лишило меня и этой радости. Отныне я больше не мог делить с женой свое горе. Лакированная ширма взяла надо мной верх.

Правитель уезда указал на высокую, покрытую красным лаком ширму, стоявшую за спиной судьи Ди. Тот повернулся и посмотрел. Мерцающий огонь свечи отбрасывал причудливые и таинственные тени на покрытую тонкой резьбой поверхность.

Тэн закрыл глаза.

– Встаньте и вглядитесь повнимательнее! – сказал он почти равнодушно. —А я опишу ее вам. Я знаю эту ширму наизусть – каждый цунь!

Судья Ди встал и подошел поближе. Ширма состояла из четырех створок, причем каждая являла собой изящную картину, мастерски инкрустированную па лакированной поверхности кусочками зеленого нефрита, перламутра, серебра и золота. Воистину бесценное старинное сокровище! Судья подумал, что ширме лет двести, не меньше. Он остановился и стал слушать ровный, почти лишенный интонаций голос:

– На четырех створках, как это часто бывает, изображены четыре времени года. Первая слева – это весна. Весенние грезы кандидата в сюцаи, заснувшего над книгой на крыльце своего дома в тени сосны. Пока мальчик-слуга готовит чай, ему снятся четыре девушки. Все они – красавицы, но лишь одна тревожит его сердце.

На второй картине изображено лето – время созревания. Теперь кандидат повзрослел и едет в столицу, чтобы сдать последний экзамен и стать чиновником. Вот он – верхом, в сопровождении мальчика-слуги.

На третьей створке – осень, время исполнения желаний. Молодой человек, сдав последний экзамен, удостоился высокого ранга. В судейском облачении он возвращается домой в коляске, а слуга держит над хозяином большое опахало, что свидетельствует о завидном положении последнего. На террасе чиновник видит четырех девушек своей мечты, и среди них – ту, что собирается сделать женой.

И наконец, четвертое изображение зима, время самоанализа, тихой радости, более глубокого осмысления достигнутого. Перед нами – картина семейного счастья.

Судья Ди посмотрел на любящую пару за столом в богато обставленном доме чиновника: супруги сидят, тесно прильнув друг к другу, мужчина одной рукой обнимает женщину, а другой подносит к ее губам чашу. Судья повернулся, собираясь снова сесть, но Тэн поспешно остановил его:

– Подождите! Я отыскал эту ширму в одной из столичных лавок незадолго до женитьбы на Серебряном Лотосе и сразу купил, хотя стоила она невероятно дорого, и мне даже пришлось кое-что заложить. Пони маете, на четырех створках этой ширмы отражены четыре самых главных этапа моей жизни. Когда я учился в родном городе, мне тоже приснились четыре девушки. Потом я отправился в столицу, а там, проезжая мимо двухэтажного дома, увидел тех самых четырех девушек своей мечты. Как оказалось, это был дом отставного правителя округа Ву. И я женился на его второй дочери —Серебряном Лотосе, девушке, которую выделил среди других во сне! Эта ширма стала самой дорогой для нас вещью. Куда бы мы ни ехали, всегда брали ее с собой. Как часто мы сидели перед ней вместе, рассматривая каждую картину, вспоминая о моих ухаживаниях и нашей свадьбе!

Месяц назад выдался нестерпимо жаркий день, и я приказал домоправителю поставить бамбуковую кровать здесь, в кабинете, и поставить так, чтобы меня обдувал ветерок. Изголовье оказалось напротив четвертой створки, и любящая пара была как раз перед глазами. И тут я сделал страшное открытие – картина изменилась: мужчина вонзал нож в грудь женщины.

С возгласом удивления судья Ди наклонился и стал внимательно разглядывать эту часть картины. Теперь он видел, что в левой руке, обнимавшей женщину, мужчина и впрямь держал нож – клинок, нацеленный ей в грудь. Это была тонкая полоска серебра, инкрустированная в лаковую поверхность. Тряхнув головой от изумления, судья Ди вернулся к столу и сел.

– Не знаю, как и когда это произошло, – продолжал правитель уезда. – Я как безумный вновь и вновь изучал пятнышко, думая, что, может быть, мастер, делавший ширму, случайно уронил кусочек серебра в еще не застывший лак, а когда стал зачищать поверхность, осколок очутился в этом зловещем месте, но очень скоро понял, что он был вставлен позже, причем довольно топорно, так как вокруг виднеются мелкие трещинки.

Судья Ди медленно кивнул – он тоже обратил на это внимание.

– И я сделал единственно возможный вывод: я сам изменил картину в приступе безумия, о котором даже не помню. Отсюда вытекал и другой, столь же очевидный вывод: больная часть моего мозга надумала убийство Серебряного Лотоса. – Тэн провел рукой по лицу и взглянул на ширму, но тут же отвел глаза. – Эта ширма стала каким-то наваждением, – простонал он. – В последние недели мне несколько раз снилось, что я убиваю жену, – жуткие, удушающие ночные кошмары, от которых я просыпался в холодном поту, но и в минуты пробуждения эта мысль терзала и мучила меня. Ширма начала меня преследовать… Я не мог заставить себя признаться в этом жене. Серебряный Лотос стерпела бы все, но только не то, что я, ее муж, когда-либо смогу поднять на нее руку, – даже в припадке безумия. Да и мне сама мысль об этом разрывала сердце. – Тэн невидящим взглядом уставился в пустоту, но, быстро совладев с волнением, заговорил вполне прозаичным тоном: – Сегодня мы устроили полуденную трапезу на воздухе, в тенистом уголке сада, но жара вокруг показалась мне невыносимо томительной; я ощутил какое-то беспокойство, и вдобавок у меня заболела голова. Я сказал жене, что хочу отдохнуть в кабинете и заодно просмотреть кое-какие документы. Но и там тоже оказалось очень жарко, и я совершенно не мог собраться с мыслями. Тогда я решил присоединиться к жене. – Тэн встал. – Пойдемте, я вам покажу.

Он взял свечу и повел гостя по длинным мудреным переходам на женскую половину, а там, открыв дверь, остановился на пороге и показал Ди первый покой. Справа от входа стоял резной стол для притираний красного дерева с круглым зеркалом из полированного серебра. Слева, напротив еще одной двери, – низкая бамбуковая кровать. Посередине комнаты на полу, выстланном полированной плиткой из красного мрамора, возвышался круглый эбеновый столик с причудливой резьбой.

– На этом столике, – сказал Тэн, —стояла та самая старинная ваза, которую я разбил. Дверь слева ведет во внутренний садик, к пруду с золотыми рыбками. Служанка моей жены всегда спит на этой бамбуковой кровати. А большая, покрытая красным лаком дверь напротив – вход в спальню моей жены. Подождите здесь, прошу вас.

Тэн пересек комнату, достал из-за пазухи замысловатый ключ и открыл красную дверь. Потом, оставив ее приоткрытой, вернулся к гостю.

– Когда я вошел сюда днем, служанка спала на бамбуковой кровати. Последнее, что я помню, – сквозь приоткрытую, как сейчас, дверь видна часть кровати, и Серебряный Лотос, совершенно нагая, крепко спит, лежа на спине, опустив голову на согнутую правую руку, Я любовался ее точеным профилем. Правую ногу она закинула на левую, так что нижняя часть тела была скрыта от моих глаз. Жена распустила длинные косы, которыми так гордилась, и они, словно черное шелковое покрывало, ниспадали с края кровати. Я уже собирался подойти разбудить Серебряный Лотос, но все вокруг внезапно померкло.

Придя в себя, я увидел, что лежу на полу в этой комнате среди черепков разбитой вазы. В глазах стоял туман, голова разрывалась отболи, и мысли путались. Я взглянул на служанку – та продолжала крепко спать. С трудом поднявшись на ноги, я кое-как побрел в спальню. Помню, что сперва я с облегчением подумал, что Серебряный Лотос спит, – она лежала точно так же, как и раньше. Благодарение Небу, мой приступ прошел, не причинив вреда! И только подойдя поближе, я понял, что натворил: в груди жены торчал мой старинный нож, и она была мертва.

Тэн тихо зарыдал, прислонившись к дверному косяку и закрыв лицо руками.

Судья Ди быстро направился в спальню и прежде всего осмотрел широкую кровать, покрытую циновкой, сплетенной из мягкого тростника. Рядом с изголовьем виднелось несколько пятнышек крови. Подняв глаза, судья Ди увидел на стене у окна пустые ножны, подвешенные на шелковом шнуре. Подле них висел великолепный старинный меч в резных бронзовых ножнах и семиструнная лютня. Единственное окно с бамбуковой решеткой, обклеенное плотной белой бумагой, закрывала резная перекладина. Помимо этого в спальне был только чайный столик – прелестная старинная вещица из сандалового дерева с изящной резьбой – и два таких же стула. В углу высились четыре красных кожаных ларя для одежды, сплошь покрытых узором из позолоченных цветов, для каждого времени года – отдельный.