Грегори Нормингтон - Корабль дураков

• Название: Корабль дураков
• Автор: Грегори Нормингтон
• Издательство: АСТ
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-020853-7

«Корабль дураков», дебютный роман 25-летнего писателя и актера Грегори Норминтона – лучший пастиш на средневековую тему после «Имени Розы» и «Баудолино» Умберто Эко. Вдохновясь знаменитым полотном Иеронима Босха, Норминтон создал искуснейшую постмодернистскую мозаику – оживил всех героев картины и снабдил каждого из них своей историей-стилизацией. Искусное подражание разнообразным высоким и низким штилям (рыцарский роман, поэзия вагантов, куртуазная литература и даже барочная грубость Гриммельсгаузена) сочетается у Норминтона с живой и весьма ироничной интонацией. Это один из немногих примеров, свидетельствующих о великолепном знании автором своего предмета, не затененного мертвым наукообразием.

---

– Разумеется, – сказал он, – направление и сила ветра могут сбить все расчеты. Так что ты понимаешь, для чего нужен анемометр. Я также экспериментирую с пальмитиновой кислотой. Как и греческий огонь, она обладает неослабевающим действием.

Это была непреложная истина: брат Кай был влюблен в свое дело.

И так – день за днем. Все то же самое, ничего нового. Правда, чем дальше, тем труднее становилось братьям скрывать свою неприязнь друг к другу. Люди ученые и культурные, они не опускались до грубых стычек, хотя споры и ссоры случались уже повсеместно. Политическая атмосфера в Башне, пронизанная взаимной враждой, была столь же зыбкой и нестабильной, как токи воздуха в центральном колодце. Каждый день возникали новые альянсы, которые распадались буквально назавтра, и вчерашние союзники становились соперниками и врагами. В Красной Комнате, в Алой Палате, но чаще и яростнее всего – в трапезной, братья боролись за первенство. Однажды утром, спустившись к завтраку, я обнаружил, что трапезная пуста. Стол был накрыт; нетронутая еда на тарелках уже начала заветриваться. Я уселся за стол, не зная, что делать еще, как вдруг из-за красных шпалер послышались голоса. Собравшись с духом, я подошел ближе и заглянул сквозь прореху в поблекшей от старости ткани. За занавеской скрывалась дверь в потайную комнату. Дверь была приоткрыта. Я раздвинул портьеру и заглянул в щелку. В комнате с дубовыми панелями на стенах не было никакой мебели, кроме большого резного кресла, похожего на трон. Вокруг этого одинокого кресла стояли шестеро Избранных.

Брат Эридус распинался – попеременно на нескольких языках – на тему водительства и руководства. При этом он незаметно перемещался поближе к «тронному» креслу. Брат Нестор тоже потихонечку приближался к креслу с другой стороны, даже немного опережая своего соперника и периодически прерывая поток его красноречия презрительными междометиями. Брат Людвиг – он стоял слева – шипел от ярости и дергал себя за волосы. Братья Греда и Эп – они были справа – беспокойно топтались на месте и морщились, словно захваченные песчаной бурей. Один только брат Кай сохранял спокойствие; не принимая участия в перепалке, он стоял чуть в стороне, неподвижный и невозмутимый, как рыцарь, собранный из пустых доспехов.

– …вот почему, – заключил брат Эридус, проворно взгромоздившись на трон, – я могу с полной ответственностью заявить, in sacer verbo dotis, что по праву преемственности избрать надо меня, и сие даже не подлежит обсуждению.

– На каком основании? – взорвался брат Нестор.

– Non est discipulus super magistrum.

– Ты мне не учитель, Эридус.

– Ego sum quis sum: dominum in divino veritas.

Разъяренный брат Нестор обратился к присутствующим, ища в них союзников против лексиколога:

– Его претензии безосновательны: он пытается заговорить нам зубы своими нескладными виршами!

На что брат Эридус ответил:

– Antipericatametanaparbeugedamphicribrationesmerdicantium!

Сие впечатляющее извержение послало дискуссию в свободный полет, вернее – в свободное падение. Брат Эридус, от натуги весь красный, взобрался на кресло с ногами и принялся выкрикивать сверху:

– Chaultcouillonss! Pantofla merdorum! Scheisskopf!

В ответ брат Нестор сбросил воображаемых блох со своих гениталий.

– Furfuris! – надрывался брат Эридус. – Simium! Improbe mendax!

Братья Греда и Эп, ухмыляясь, наблюдали за перепалкой с жадным вниманием вуайеристов. Брат Людвиг, не имея способностей к изобретению собственных латинизмов, создавал шумовой фон для звучащих скабрезностей:

– Пы-пы-пы-пы-пы-пы…

И вдруг среди всего этого гвалта я уловил тихий шелест: ускользающее дыхание, приглушенное покашливание. Где-то рядом. Братья тоже его услышали, и все разом умолкли. Что-то привлекло их внимание – что-то в комнате, с той стороны двери, за которой был я. Некое существо: исполнительный и незаметный слуга, появившийся словно из ниоткуда. Следуя скрытому указующему жесту, шесть пар глаз обратились ко мне.

Я поступил, исходя из детской логики: просто закрыл дверь.

Когда по прошествии какого-то времени Избранные вернулись в трапезную, я сидел за столом, делая вид, что полностью поглощен едой. Виноватое смущение ощущалось так явственно, словно кто-то испортил воздух. Братья расселись по своим местам и тоже сделали вид, что у них разыгрался аппетит – все, кроме брата Нестора. Тот не скрывал своей ярости. Сперва он еще как-то сдерживался, лишь раздраженно болтал ложкой у себя в тарелке, но потом все же не выдержал: тяжело вздохнул, набрал полную ложку тинообразного варева и – с поразительной, надо заметить, меткостью – метнул этот снаряд в лысину брата Эридуса. Вязкая масса попала в цель с оскорбительным мокрым плюх! Потрясенный до глубины души, я ждал, что будет дальше: перестрелка едой или смертоубийство. Но ничего не случилось. Брат Эридус продолжал громко чавкать, как ни в чем не бывало. Его соседи по столу согнулись над мисками в притворном безразличии, но у них побелели костяшки пальцев – с такой силой сжимали они свои ложки.

Показное спокойствие брата Эридуса окончательно вывело из себя брата Нестора. Он закричал:

– Вы все ослы! – Ослы напряженно уставились в стол. – Мы же здесь закостенели уже. Нам нужна новая кровь. Приток свежей энергии. Немного дурачества, черт возьми! Вот что нам нужно, да!

– Nihil… ante… discipulis, – ухмыльнулся брат Эридус. Брат Нестор аж запыхтел от возмущения и упал на стул, обессиленный своей вспышкой. Скорее бы уже был Созыв к Прилежанию! Нам всем не терпелось побыстрее разойтись по своим комнатам. Когда же гонг наконец прозвучал, братья буквально сорвались с мест.

Рассудив, что момент подходящий, я, аки волк за добычей, устремился вдогонку за братом Нестором. Сейчас, когда он унизился перед нами своей несдержанностью, он вряд ли найдет в себе силы опровергнуть мои обвинения. В общем, я бросился следом за ним. Однако, когда мы пришли к нему в мастерскую, я не обнаружил своего главного доказательства – взбивалки. Должно быть, брат Нестор припрятал ее подальше – среди аппаратов, накрытых рогожкой. Под этими бурыми шкурами, с деталями, выпирающими, как рога, изобретения брата Нестора были похожи на печальных коров, пасущихся в пыли. Я заметил, как бы между прочим, что у него тут жуткий беспорядок.

– Это моя мастерская, – огрызнулся он. – Как мне удобно, так я тут все и устроил!

– Может быть, все это можно куда-нибудь переставить? Ну, чтобы место не занимало.

Брат Нестор ходил взад-вперед, как разъяренный медведь в клетке.

– Нельзя переставить, – пробормотал он себе под нос.

– Почему?

– Верхние ярусы.

– Какие Верхние ярусы?

– Ну, он собирался складировать там этот хлам.

– Кто?

– Мастер.

– И почему он его не забирает?

– Что?

– Почему Мастер не забирает весь этот хлам наверх?

Я испугался, что брат Нестор снова впадает в прострацию: у него отвисла челюсть, голова упала на грудь, глаза закатились. Но на этот раз ему не удалось уйти от ответа, прибегнув к убедительному спасительному беспамятству.

– Э… а тебе разве не говорили?

– Не говорили – чего?

– Я думал, ты знаешь.

– Что знаю?

– Гербош фон Окба мертв.

Когда я в ту ночь ворочался у себя в постели (в ожидании сна, который утянет меня в глубину, как акула), я бродил мыслями в запутанных лабиринтах Башни. Вверх по крутым винтовым лестницам, по тихим пустым коридорам, из мастерской в мастерскую, из покоя в покой; подобно крошечной мошке, я забирался в уши храпящих братьев и проникал им в мозги; там я блуждал по болотистым вязким тоннелям серого вещества, и выбирался наружу, и погружался в алый поток в их венах.

Кто-то тихонечко постучал ко мне в дверь. Это был брат Нестор, весь возбужденный и потный.

– То, что я тебе рассказал, – прошептал он с порога, – ну, ты сам знаешь, о ком. Лучше, чтобы никто не знал, что ты знаешь. Но самое главное, чтобы никто не узнал, что это я тебе рассказал. Что он того… бджж. Ну, ты понимаешь: пшш. Понимаешь?

Дыхание брата Нестора отдавало обидой и крепкой брагой. Я смотрел на его губы в пузырьках слюны, на его клочковатую бороду. Я заверил его, что я все понимаю и ничего никому не скажу.

– Спасибо, – выдохнул он. – Большое спасибо. – Пятясь задом, он вышел в коридор, по-прежнему не отпуская моей руки. Ладонь у него была липкой от пота.

– Скажите мне только одно, – сказал я. – Мастер… а как он… как вы это назвали, бджж!

Брат Нестор поджал губы.

– Это был гений, знаешь ли. Великий человек. Но он был вор. Да – он воровал у меня идеи. Едва я заканчивал опытный образец, как он объявлял, что у него уже есть рабочая модель.

– Он крал ваши идеи?

– Из зависти. Его бесило, что кто-то может составить ему конкуренцию. И тем более – я, «мальчишка».

– А как он умер?

– Сердечный приступ. Нашли его в ванной. Лежал весь синий. А вода в ванной была черная.