Илья Новак - Клинки сверкают ярко

• Название: Клинки сверкают ярко
• Автор: Илья Новак
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2004
• ISBN: 5-352-00994-7

Книгой «Клинки сверкают ярко» открывается серия романов-технофэнтези киевлянина Ильи Новака. Перед нами мир, населенный сказочными существами — гоблинами и эльфами, магами и лепреконами. Но в этом мире, в отличие от множества ему подобных, существует Патина, магический аналог Интернета. А там, где есть Сеть, найдутся и хакеры, готовые рискнуть жизнью ради запретных знаний, дающих простому человеку доступ к Высокой Магии и неслыханному могуществу…

---

Тролли что-то вопили, размахивая могучими лапами. Я кинулся обратно, прогрохотал каблуками по скату и прыгнул за Большаком, но уже без помощи желоба.

Дальше начинались склады.

Здесь крыши стали другими. Впереди виднелись обширные горизонтальные плоскости, разделенные лишь узкими просветами, — перепрыгивать через них гораздо легче. Крыши складов заливались обычно горячей смолой, которая потом застывала, затягивая щели.

Большак на своих коротких кривых ножках мчался с порядочной скоростью, но я, когда разгонюсь, тоже могу бежать ничего себе. Так что я не отставал и несся вперед так, что комья смолы летели из-под сапог. Сердце громко колотилось в груди, постепенно я нагонял его и, наконец, почти поймал на краю массивного углового склада. Дальше уже начинались другие портовые постройки. Услышав мое хриплое дыхание, Большак что-то коротко проверещал и метнулся в сторону как раз тогда, когда я вытянул руку, чтобы ухватить его за плечо. Угловой склад, похоже, теперь не использовался и пришел в упадок. Во всяком случае, смолы здесь не было, между досками зияли узкие щели. Эти доски громко скрипели под ногами.

Я прыгнул за карликом и все-таки схватил его. Глаза Большака стали размером с блюдца, он повалился спиной назад. Я упал на него, раздался громкий треск, и несколько досок проломились. Большак тут же исчез из виду, а я успел ухватиться за край пролома и провисел несколько секунд, пока пальцы не соскользнули.

Эта пауза, наверное, и спасла Большака. Я от природы довольно габаритный, хотя и не могу похвастаться особо развитой мускулатурой, но вес у меня — будь здоров, да и кости широкие. Покойная маман, разглядывая меня, когда я вступил в период возмужания, иногда почти с обидой говорила: «Ты был таким нежным ангелочком в детстве, ну в кого ты такой вымахал?» А отец, отличавшийся тонкими, аристократичными чертами, изящной худобой и гордым профилем, тоже иногда поглядывал на сына — но с сомнением. После чего у них с матерью случались тихие скандалы, заканчивавшиеся быстро, в спальне.

Если бы я упал на Большака, то, скорее всего, раздавил бы в лепешку. А так он успел откатиться в угол и к тому моменту, когда я рухнул на земляной пол, уже стоял, прижавшись спиной к стене. Кажется, при падении он прокусил губу, по его подбородку бежала кровь.

Я тут же вскочил, выхватывая саблю, сграбастал воротник халата и занес, оружие над его головой.

— Джа! — заорал он, плюясь кровью мне в лицо. — Джа, погоди, не надо!

— Назови хоть одну причину?! — прорычал я, и лезвие двинулось в сторону его шеи.

Он упал на колени, одной рукой вцепившись в мое запястье, а второй распахивая халат, открывая дряблую безволосую грудь. Она была исчерчена частой сетью тонких розовых шрамов, следами игольчатой рубахи.

— Я не хотел сдавать тебя, Джа! — выкрикнул он, зажмуриваясь. — Они пытали меня, смотри!

В последний момент моя рука чуть изменила направление, и лезвие ударило в деревянную стену, лишь самым кончиком зацепив кожу на шее Большака.

— Пытали, — повторил он и всхлипнул. — А потом, когда я все рассказал, сбросили с Большого Дома в реку. Я выжил потому, что меня подобрал рыбак.

— Все-таки ты меня сдал, — произнес я, сознательно пытаясь вновь разжечь костер ненависти к тому, кого считал третьим после Неклона и Протектора виновником своего изгнания.

— Я не выдержал боли, — прошептал он, отпуская мое запястье и ладонью размазывая кровь по подбородку. — Джа, иногда мне все еще снятся подвалы Большого Дома.

Моя рука с оружием опустилась. Большак сел на пол, шмыгнул носом и принялся застегивать халат. Я стоял, глядя на него сверху вниз, по своему обыкновению покачиваясь с пяток на носки и обратно, ощущая пустоту в сердце и растерянность. Его голова вдруг дернулась, он посмотрел куда-то мимо меня. Глаза блеснули, и Большак приложил палец к губам.

Я медленно оглянулся, одновременно приседая. Пальцы крепко сжали рукоять сабли.

Склад был просторным, но завален рухлядью, рваными мешками, обломками мебели, обугленными черенками лопат, дырявыми ведрами и тюками, из которых торчала солома. Сквозь образовавшийся в потолке пролом столб солнечных лучей падал наискось, в нем клубились пылинки, а вокруг сгущался сумрак заброшенного помещения.

Запустение и грязь давно не используемого склада казались чересчур зримыми, словно бы показными. Будто кто-то намеренно разбросал тут весь этот мусор…

Раздалось приглушенное шуршание, и я понял, кто именно устроил эту показуху.

Сквозь столб света прошел лепрекон.

За ним второй и третий. Сгорбившись, они волокли что-то, кажется, чью-то тушу, переговариваясь приглушенными голосами.

— Бесы Патины! — прошептал Дитен Графопыл. — Братья Грецки. Но они ж сгорели третьего дня!

2

Один из лепреконов остановился, словно что-то почувствовал или услышал. Нарядом ему служили плотно облегающая голову шерстяная шапочка, жакетка и короткие широкие штаны пестрой расцветки. На ногах ботинки непомерного размера. Точно разглядеть я не мог, но, зная вывернутую природу лепреконов, был уверен, что все это надето изнанкой наружу. Больших извращенцев, чем лепреконы, на континенте не сыскать. Из его зубов чашечкой вниз торчала трубка. Табак почему-то не высыпался, а тонкая струйка дыма вилась — тоже вниз — и расплывалась сизым облачком.

— Жив-живехонек, — прошептал Большак. — Это же Агати, младшенький…

Я знал их. Мы провернули одну операцию как раз перед тем, как я скрылся из города. Трое братьев-лепреконов, Агати, Яни и Арка, были речными контрабандистами, но при случае могли выполнить и какую-нибудь грязную работенку на суше. Рост у них даже меньше, чем у Графопыла, и при желании я мог бы задавить любого из них мизинцем, но у лепреконов особая, врожденная магия, и с ее помощью гаденыши могли делать всякие неприятные, даже убийственные пакости.

Поэтому я решил пока что не рыпаться и замер, присев на корточках, надеясь, что тюки с соломой и царящий на старом складе полумрак помешают им заметить меня.

Агати, младший Грецки, не спеша взял трубку, перевернул ее и постучал по ладони.

— Копаться можно сколько, Яни? — поинтересовался он на лепрсконском наречии.

— Помог бы лучше, — ответили ему из сумрака.

Раздался скрип, я чуть привстал и увидел, что в дальнем углу склада двое братьев разгребают мусор. Вновь заскрипело, и неожиданно образовался узкий проход. Братья втянули туда тушу и вскоре появились вновь. Проход, как мне показалось, сам собой закрылся, они снова завалили его гнилыми тюками, вернулись к младшему братцу и закурили.

— Надежно? — спросил тот.

— Не найти никому, — заверил его старший, Яни. — Потолке в дыра за это что? Растревожился я. Пива по кружке опрокинем пойдем?

— Стал трухлявый совсем потолок. Задумал дело хорошее. Успокоению способствует оно, пиво. Арка, как ты?

— Вестимо, — согласился средний.

Только когда они произносили фразу из одного слова, это выглядело нормально. В остальных случаях все перекручивалось шиворот-навыворот, хотя лично мне говорок лепреконов всегда было легче понять, чем наречие диких эльфов.

Братья Грецки канули в сумраке, входная дверь проскрипела что-то унылое, и все стихло. Я подождал, затем сказал Большаку:

— Ну-ка, давай глянем… — И шагнул к дальнему углу склада.

Помедлив, Дитен потопал за мной.

Там все еще витал кисло-пряный дух лепреконского табака. Я раздвинул тюки и внимательно оглядел угол. Такие же, как и везде, широкие доски… Тут Большак сказал: «А, вот оно!» — протиснулся мимо меня и ткнул что-то на стене. Три или четыре доски почти бесшумно отошли в сторону, за ними обнаружилась короткая каменная лестница. Нижнюю ее часть скрывала тьма.

— Может, ну его? — спросил Большак опасливо. — Лепреконский карман все-таки. У них всегда все шиворот-навыворот, а, Джа?

Не отвечая, я оторвал кусок мешковины от ближайшего тюка и намотал ее на конец найденной тут же палки. Запихал в образовавшийся сверток соломы, достал из кармана огниво и чиркнул. Факел получился неказистый и скоро должен был погаснуть, но я и не собирался долго им пользоваться. Я спустился вниз, а Большак остался стоять на середине лестницы.

Вот для чего они привели в негодность склад — чтобы даже портовые воры не совались, не говоря уж про таможенников-орков. Попасть в тайник можно было только через этот ход. Копая от какого-нибудь другого места, вы бы не обнаружили ничего, кроме земли. Потому что это был самый натуральный лепреконский карман, одна из их характерных штучек-дрючек.

Прыгающий огонь факела озарил ровные ряды ящиков. Часть была раскрыта, показывая горлышки бутылок с контрабандным шипучим вином из Пондиниконисини. Рядом возвышался стеллаж, на его полках стояли коробки с табаком и маленькие бочонки. То, что втащили Грецки, лежало возле стеллажа. Оказалось, что это вовсе не туша, а длинный кожаный мешок с аккуратно зашнурованной горловиной.