Юрий Никитин - На Темной Стороне

• Название: На Темной Стороне
• Автор: Юрий Никитин
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2003
• ISBN: 5-699-02933-8

Россия, вновь обретшая веру в себя. Россия во главе с сильным лидером. Россия, поднимающаяся с колен, – подлинный кошмар для заокеанской Империи Зла. И Империя наносит ответный удар – под предлогом... защиты окружающей среды на Байкале высаживается американский десант. Ответить на этот вызов предстоит бойцам спецподразделения «Каскад», действующим в логове врага.

---

– Будем заявлять в милицию?

– Смеешься? Им бы только бабок беспомощных штрафовать...

Слава повесил голову, их участковый был известен тем, что сшибал взятки всюду, где только мог, и с кого только мог, а при его должности и умишке двухнедельной лягушки мог обирать только беспомощных старух, торгующих редиской у станции метро.

Улица медленно двигалась навстречу, покачиваясь из стороны в стороны, совсем рядом, за бордюром шуршали шинами роскошные иномарки, толстые и сытые люди мчались прожигать жизнь, красивые женщины уютно балдели на задних сидениях, их ждали накрытые столы в ресторанах и расстеленные постели в задних комнатах... ну, или кого на роялях, если уж так надо с вывертами, а здесь холодно и зябко, в животах пусто, а в сердцах ненависть, что требует прямо сейчас выхватить пистолет и стрелять вот в этих, богатых, сытых, преуспевающих...

На перекрестке потоптались, чувствуя себя внезапно осиротевшими. Отсюда раньше сворачивали к Дмитрию, подолгу сидели в его уютном комнатке и разговаривали о России. А куда теперь?

Слава поднял зябко поводил плечами, несмотря на прокаленный воздух, а Филипп сказал тяжело:

– Пойдем ко мне.

– Пойдем, – согласился Слава мертвым голосом. – Купить по дороге что-нибудь?

Под всеобъемлющем «что-нибудь» в России всегда подразумевается только одно, конкретное, но Филипп покачал головой:

– Сейчас нам бы по чашке кофе.

– Горячего, – согласился Слава. – И покрепче.

Город казался чужим и враждебным. Хотя до Филиппа рукой подать, чуть ли не в соседнем доме, но они походили кругами, вдруг за ними хвост, чуть согрелись, но по-прежнему избегали смотреть на белые лица друг друга.

Уже от метро «Тверская» прошлось буквально проталкиваться в узком проходе между стеной и вылезшими на тротуар роскошными иномарками. И хотя от метро до Козицкого переулка только один квартал, оба разогрелись от злости и унижения, а в тесном Козицком между зданием Елисеевского и ювелирного все те же иномарки, что прижались одна к другой как хрупкие яйца в простой авоське, протискиваться можно только по одному, да еще по проезжей части, где то и дело проползают эти тупорылые подводные лодки с темными стеклами и бронированными дверьми.

Измучившись, они прошли мимо дома Филиппа, не поворачивая голов, дворами прошли к корпусу Дмитрия, тоже останавливаясь и оглядываясь, словно решали, не вернуться ли за бутылкой? Затем между мусоркой и гаражами пробрались обратной дорогой в Козицкий, где дом под номером двенадцать раскинулся на десяток корпусов, протиснулись между бесконечных иномарок к седьмому, наконец-то первый подъезд, Филипп открыл магнитным ключом, а пока открывал, на него и Славу холодно и бесцеремонно смотрели с разных сторон две телекамеры с мощной оптикой: кто-то из новых жильцов подъезда был то ли чересчур подозрителен, то ли чересчур любопытен.

Крыльцо выложено мраморными плитами, глупо и кричаще, к тому же зимой на этом скользком мраморе каждый из жильцов грохается за милую душу, зато виден размах современного купчика...

Филипп уже качнулся в сторону лифта, но взгляд зацепился за белеющий краешек в его почтовом ящике.

– Черт, – сказал он со злостью. – Опять напоминание о неуплате...

– За квартиру?

– Не за сотовый же телефон, – огрызнулся Филипп. – За простой... Да и за квартиру.

– Да ладно тебе. У меня в этом месяце даже за электричество не плачено, а за квартиру я уже полгода ни рубля не отстегивал.

Он вызвал лифт, в шахте загрохотало и через решетку было видно как неспешно задвигались тросы, противовесы, пошли поскрипывать огромные механизмы. Филипп открыл ящик пальцем, замочек давно сломан, небрежно достал пачку газет, рекламок, проспектов, буклетов, рекламных листов: от роскошных и на глянцевой бумаги, от самых простеньких, отпечатанных едва ли не на допотопной пишущей машинке или на матричном принтере. Их дом считался одним из самых богатых, а во все почтовые ящики каждый день бросали массу этой бумаги.

Лифт донес их на шестой этаж, оба держали руки в карманах, готовые стрелять при малейшем подозрении. На площадке пусто, хотя над дверью соседа напротив угрюмо и мрачно уставилась на них телекамера.

Не вынимая рук, Слава встал слева от Филиппа, тот настороженно вставил ключ в замочную скважину. Слава видел его побелевшие глаза и капли пота на лбу. Если с Дмитрием что-то не так, то сейчас может грохнуть взрыв, что разнесет их в клочья, в распахнувшуюся дверь могут выскочить крутые ребята с автоматами, что сразу начнут стрелять... да все может быть, а у него одна рука вынимает ключ, другая тянет за ручку дверь, Слава сумеет вмешаться позже, когда тут уже получит полсотни пуль в грудь и лицо...

Дверь медленно открылась. В коридоре пахло жареным луком, несвежим бельем, воздух был влажный, из-под двери ванной пробивались плотные струи пара. Значит, сегодня стирать Христина, а если бы Гриценко, то этот проклятый жиденыш никогда не закрывает двери, у него, видите ли, нарушено экологическое равновесие...

Настороженно оглядываясь, они захлопнули дверь, а когда отпирали комнату Дмитрия, с кухни со сковородкой в руках вышла грузная Ксения в сопровождении голодных внуков.

– Здравствуйте, Ксения Кирилловна, – поздоровались Филипп и Слава хором.

Соседка заулыбалась, не часто встречаются в коммуналках молодые парни, что не пьют и не дерутся, а их сосед Филипп и дружит с такими же приличными молодыми людьми...

Филипп тихонько прикрыл дверь, собачка замка легонько щелкнула. Слава прошел в глубину комнаты, громко топая, а Филипп приник к двери ухом, застыл. Слава поскрипел стулом, подвигал, толкнул стол, в то время как глаза быстро и зорко осматривали комнату.

Все на месте, на окне все та же хлебница, электрический чайник повернут вправо, безобразная стопка книг, хорошо видимая с улицы. У Дмитрия тоже чайник, только красный, видно хорошо, и если он изменит место...

– Да вроде бы никого, – сказал он громко. Слава видел как он задрал голову, оглядывая места, куда могли вмонтировать жучки, но Филипп рассмеялся и отмахнулся: откуда у нашей милиции жучки, а более серьезных дядей они не заинтересуют, мелкота. – Садись, я смелю кофе.

– Давай я, – предложил Слава.

– Ты мелешь крупно.

– Это у тебе ножи затупились.

– Это у тебя затупились. И не ножи вовсе.

– Ты это чо?

– Не чо, а дольше молоть надо.

Когда пена поднялась, Филипп едва не прозевал снять джезву. Слава наконец сказал со вздохом:

– Я не представляю, чем занимался Дмитрий. Он говорил, что челночничал, но челноки дома бывают совсем редко. Во всяком случае, враги его достали раньше, чем нас.

– Как думаешь, жиды?

– Наверное. Он прямо кипел, когда слышал фамилии рабиновичей. Если в самом деле все у них в руках, то его нашли...

– Сволочи!

– Сволочи, – согласился Слава. Подумав, добавил с убеждением, – Буду стрелять их, сволочей!

– Кого, жидов? Из своего тэтэ?

Слава окрысился:

– Я могу достать и АКМ!

– Достать... На АКМ тебе разрешения не дадут.

– Бандиты разрешения не просят.

– А ты бандит?

– Да иди ты... Бандитам можно, а борцам за свободу... ну, вообще за справедливость – нельзя? Я не собираюсь ни у кого спрашивать разрешения. Пойду мочить их, гадов!

– Кого?

– Гадов! – выкрикнул Слава. – Сволочей! Эту жирную мразь, что править нами... что грабит нас, унижает нас. Бог создал человека, а Кольт сделал их равными!

Филипп отмахнулся, голос был горьким:

– Приятно, конечно, помечтать, представить себе, как подстерегаешь этих тварей и всаживаешь в упор свинец... Но вечером тебе позовут выпить пивка твои с факультета, утром еще будет тяжелая голова, днем позвонит Люська и сообщит, что уже созрела, ты ей в постели расскажешь о своих грозных и праведных планах... Что дальше? Заливаясь слезами, она будет бросаться тебе на шею и умолять никуда не ходить, никого не убивать. И что она все для тебя сделает, только не ходи, а то убьют...

– Да пошел ты, – сказал Слава раздраженно. – Никакая Люська меня не остановит. Когда на чаше весов с одной стороны Родина, на другой – Люська...

– Ну ладно, – сказал Филипп, он сел поудобнее, провел мягкой ладонью по бородке, – как говаривал Дима, надо реально представить себе задачу. Ты хочешь поразить мерзавца, который мчится в скоростном автомобиле с затемненными стеклами по людной улице, распугивая всякие там жигулешки и москвичи. Можно, конечно, найти жертву и попроще, замочить какую-нибудь старушку...

Слава возразил:

– Они что, никогда не останавливаются? И стекла у всех обязательно темные? Да и народу не везде полно!

– Ну, знаешь ли, надо быть готовым, что безлюдная улица к тому моменту, пока ты вытащишь из-под полы АКМ, станет очень даже людной. Итак, как говаривал Дима, авто мчится со скоростью не меньше шестидесяти, а уж крутые так вовсе... Ширина дороги, ну, пусть десять метров. Тебе надо оружие пронести скрыто – раз, быстро привести в готовность – два... Здесь годится «узи», там двадцать патронов, скорострельность высокая, дальность стрельбы – тридцать метров, хотя по паспорту пятьдесят... Ну, «ингрем» такой же, можно брать и его. Те же достоинства: высокая скорострельность, что решает проблему скорости быстрой машины, но на практике, когда времени в обрез, надо спешить, нервозность, разброс пуль составит больше двух метров уже с десяти метров! Это, Слава, я говорю о машине, которая стоит. А если мчится? Надо упреждение, а тут разброс пуль вообще будет около пяти метров. Конечно, какие-то пули в машину попадут... может быть, даже убьешь гада, но только сколько народу перебьешь еще? Высота машины всего полтора метра, ширина – четыре. Ну как? Зато «узи» стоит всего пятьсот-шестьсот баксов.