Фридрих Незнанский - Прокурор по вызову

• Название: Прокурор по вызову
• Автор: Фридрих Незнанский
• Жанр: Детектив

Кто стоит за скандалом, жертвой которого стал один из высших чиновников России? Кто из его врагов ухитрился запустить в средства массовой информации сенсационный компромат? Что же скрывается за этим запутанным лабиринтом версий и мотивов, лжи и интриг? Постепенно Турецкий понимает: похоже, что из всех версий верна лишь одна – самая странная, самая неправдоподобная...

---

– Да ладно тебе, Серега! – не выдержал Петр Семенович. – Ты же сам сто раз говорил, что районный прокурор – мудак. И не ты один, все это знают: вон уже до Москвы докатилось. Чего ты теперь его выгораживаешь?

– Ну приказал он мне вынести это постановление, – нехотя согласился следователь, – там не все чисто было. Пожар начался в столовой, где Шестов спал. Она отделена от веранды фанерной перегородкой. Перегородка сразу загорелась и от жара лопнула, поэтому огонь перекинулся на веранду, а столовая пострадала мало. И то в основном после того, как Емельянов… Вам Петр Семенович сказал, как пожар обнаружили?

– Да, – кивнул Турецкий, – про Емельянова я уже в курсе.

– Так вот, столовая выгорела большей частью после того, как он разбил окно – огонь сквозняком потянуло. Вскрытие провели сразу: у нас в морге в райбольнице холодильник сломался, поэтому провели судмедэкспертизу и отправили тело в Москву. Серьезных ожогов у Шестова не было, а угарного газа в крови – страшное дело. Хотя горела-то в основном веранда, и хорошо горела, как спичка, там и форточка была открыта. Емельянов, между прочим, тоже утверждает, что в комнате, когда он залез в окно, дыма было не очень много. В общем, нестыковка: угорел человек, а вроде не с чего было, и не пьян был, должен был проснуться, почувствовать, что бока подрумяниваются… Снотворного он не принимал, отравления не было, – продолжил следователь после паузы, – проверили все очень скрупулезно, раз такое дело непонятное. Травм, следов борьбы – ничего. Выходит, по голове его никто не стукнул. Непонятно, почему он не проснулся! Я ездил в Москву, хотел допросить родственников, знакомых. Родственников у него – только сестра, и та не в Москве живет, а в Казани. Соседи утверждают, что Шестов был здоров, на сердце не жаловался, короче, опять ничего. А на работу к нему я зайти не успел, позвонил в район доложить и получил ценное руководящее указание: отправляться в прокуратуру Москвы к следователю Соколову, вводить его в курс. С каких таких, спрашивается, материалы передали в прокуратуру Москвы, если человек погиб в нашем районе?! Может, обнаружилось что-то, связь с чем-то там еще? Так нет! В общем, нашел я этого Соколова, в двух словах все ему обсказал, договорились, что на следующий день он с самого утра приедет за материалами дела. Я вернулся, за пятнадцать минут подготовил все для передачи, следственного материала-то – с гулькин нос. А с утра Соколова нет, в обед нет, я звоню в Москву, на месте его тоже нет. А часа в три меня вызвал районный прокурор и прямо сказал, что ничего в Москву передавать не будем – дело прекращаем за отсутствием состава преступления. Я должен вынести соответствующее постановление.

– И вы больше ни с кем не встречались и никаких следственных действий не предпринимали? – уточнил Турецкий.

Следователь отрицательно покачал головой.

– Сестра его приезжала, – сказал участковый, – смотрела дом, я ее осторожно расспросил, но она ни сном ни духом. Уверена, что это несчастный случай. А вообще, как я понял, они общались редко, и она не в курсе, чем он занимался, сказала, что работал в солидной фирме и прилично зарабатывал.

– Когда это было?

– В субботу. Посмотрели дом, я ей отдал ключи от калитки и от ворот, с ней еще сосед Шестова был, чтобы машину в Москву отогнать, она сама водить не умеет.

– А после пожара какие-нибудь бумаги, документы в доме сохранились?

– Вещи Шестова на стуле висели рядом с диваном, – ответил участковый, – они не сгорели, там был кошелек, триста рублей, кредитные карточки, ключи от московской квартиры. А документы на машину в машине и лежали. Все, больше никаких бумаг не было. Разве что на веранде. Там могли дотла сгореть. Э-э-э… – Семенов замялся. – Понимаете, какая история. Пацаны вроде видели, как в субботу, на следующий день после пожара, к дому кто-то подъезжал. Два типа. Один здоровый, рыжий с бородкой и косичкой, второй за рулем сидел, не выходил, его не рассмотрели: в машине стекла затемненные. Тот, что с косичкой, стал заглядывать через забор, заметил пацанов, сделал вид, что вроде отлить вышел. Ну и все, справил нужду, и они укатили. Пацанам крепко доверять нельзя – там самому старшему десять лет. Я на всякий случай проходил мимо несколько раз и днем, и когда стемнело – все тихо, никто поблизости не крутится. А когда мы с сестрой Шестова вошли в дом, я сразу заметил: кто-то похозяйничал. Письменный стол в столовой передвинули, он почти не обгорел, выдвигали ящики, и много чего по мелочам. Но я-то запомнил, я вместе с дежурной группой все осматривал и последний из дома выходил. Может, кто из местных поработал, искал, чем поживиться, у нас тоже своих деятелей хватает. Сестре Шестова я ничего не сказал, да ей, правда, и не до того было: она только через порог – и скорей назад во двор. Так вот, в общем.

– Ну что ж, большое спасибо. – Турецкий, поднялся и стал прощаться. – Вы люди опытные, но все-таки я должен напомнить: о нашем разговоре и вообще о моем визите никому ни слова. Если понадобится, я приглашу вас в Генпрокуратуру.

Про возможный вызов вышло здорово, подумал Турецкий, садясь в машину. У обоих лица вытянулись, как будто я им приговор зачитал, теперь наверняка будут молчать как мертвые. Он уже трогался, когда участковый нагнал его и постучал в дверцу. Турецкий опустил боковое стекло.

– Александр Борисович! Еще кое-что. В тот вечер к Шестову приезжала женщина. На белой иномарке. Приехала в семь, может, в восемь, а уехала в десять – начале одиннадцатого. Как раз перед самым пожаром.

– Кто ее видел? – спросил Турецкий спокойно, не показывая своей заинтересованности.

– Одна наша пенсионерка.

– Опознать сможет?

– Нет, она ее не разглядела толком, темно было. Говорит, молодая совсем.

– Номер, марка машины?

Участковый махнул рукой:

– Она ко мне только в понедельник пришла, боялась: а вдруг девица ее тоже запомнила, глаза-то молодые. Так что ее не вызывали и не опрашивали. Если что, я вас к ней отведу, но все равно вы ничего нового от нее не услышите, все, что видела, она мне уже рассказала.

– Еще раз спасибо!

Турецкий выехал на трассу и свернул на обочину. Думать за рулем не получалось: туман совсем сгустился, приходилось неотрывно следить за дорогой. Участковый фамилию свидетельницы не назвал – это хорошо, значит, она действительно боится и будет помалкивать. Как долго? Нужно завтра же встретиться с этим Соколовым из Прокуратуры Москвы, поговорить с сестрой Шестова, если она еще не уехала, взять у нее ключи от дачи и как можно скорее все там осмотреть. Хорошо было бы захватить с собой Лидочку, чтобы на месте показала, что и как, но ей показываться в Веледникове нельзя. Дачу Шестова обшарила, конечно, не местная шпана, а Тихонов и Свешников. Они, скорее всего, побывали и у него в квартире или собираются побывать, если не нашли деньги на даче. То, что они их требуют от Лидочки, разумеется, ни о чем не говорит: это они для Ильичева стараются, а не для себя. И нужно прояснить насчет документов: действительно ли они сгорели.

Ну и наконец – самое главное. Надо придать частному расследованию дела Шестова законные основания. А для этого впендюрить Косте мысль о том, что в деле Замятина начал просматриваться интерес к некой фирме «Данко», где, кстати, недавно совершено уголовное преступление: убит главный юрист. А «Данко» наверняка связана с Минтопэнерго – нефть же! Поэтому, раскручивая дело Замятина, некоторые темные силы – Братишко можно не упоминать, достаточно тактично на него намекнуть – очень стараются прекратить производством дело об убийстве Шестова. Как прежде тормозили и дело по Минтопэнерго. Костя, естественно, спросит: а какая тут связь? Так вот именно это и есть предмет расследования! В общем, надо установить над делом Шестова прокурорский надзор и разрешить Турецкому действовать в дальнейшем в соответствии со статьей 211 Уголовно-процессуального кодекса. В противном случае тот же Соколов пошлет его подальше, и будет прав.

Хмуренко. 7 апреля. 20.30

– Александр Сергеевич! Очень рад, что вы согласились! Вы просто от виселицы меня спасли, от гильотины, можно сказать. – Петр Витальевич был еще любезнее, чем обычно, долго тряс руку своими потными маленькими ладошками, только что целоваться не лез.

– На что я согласился? – спросил Хмуренко, отстраняясь.

– Ну вы же приехали прямо к прямому эфиру. – Петр Витальевич возбужденно засмеялся. – Бросьте, Александр Сергеевич! Вы все понимаете. Если вам приятно это слушать, пожалуйста! Я скажу, все что вы хотите, разве мне жалко для вас?!

– Вы что, хотите, чтобы я вышел сейчас в эфир с аналитической программой?!! – Хмуренко от удивления растерялся и несколько секунд не мог сказать ни слова, беззвучно открывал и закрывал рот, как рыба в аквариуме. – Да вы в своем уме, Петр Витальевич?! Что угодно ожидал от вас услышать, только не это! Программа же не смонтирована. Я представляю, как страшно далеки вы от всего этого, но вы же не первый день на телевидении!