Фридрих Незнанский - Просроченная виза

• Название: Просроченная виза
• Автор: Фридрих Незнанский
• Жанр: Детектив

Совершено преступление, равного которому по дерзости не было уже давно. Прямо у дверей генпрокуратуры расстрелян в собственной машине `алкогольный` миллионер. Александр Турецкий, ведущий дело, подозревает, что ключ к разгадке лежит в разговоре, который убитый вел с прокурором не задолго до выстрелов. Но... что именно из сказанного тогда стало роковым?..

---

Доказательств прямой связи Авдеева со щербинскими уголовниками у Силина, естественно, не было. Хотя все казалось предельно ясным. Понаехавшая милиция составляла акты, писала протоколы, дергала свидетелей, которые, как скоро выяснилось, ничего толком и не видели, а налетчиков запомнить не могли, поскольку те были в традиционных шлемах-шапочках с прорезями для глаз и рта и в стандартном камуфляже, в котором нынче ходит уже пол-России. Поди разберись…

Милиция не сделала и половины положенной работы, опечатала помещения и удалилась на отдых до следующего дня. А ночью на базе случился пожар. Он был бы куда ужаснее, если бы там еще хранилась уничтоженная бандитами накануне спиртоводочная продукция. Вообще катастрофа! Но тем не менее помещения выгорели дотла. Пожарные мрачно шутили: «Было б еще хуже!»

Как в том анекдоте про трех преферансистов, что хоронили своего четвертого партнера, помершего от разрыва сердца, когда ему впилили восемь взяток на мизере втемную и на бомбе. «А если он в трефу пошел?» – «Мы б ему и девятую…» Да уж… хуже некуда…

После пожара Силин бродил несколько дней как потерянный. А потом вдруг твердо заявил, что они уезжают за границу. В Мюнхен. Когда? Немедленно! Прямо завтра с утра! Первым же самолетом! Слава богу – цивилизованные люди, имеют заграничные паспорта, а проставить соответствующие туристские визы – дело некоторых круглых сумм, в наши дни здорово концентрирующих дорогое время…

Только в Мюнхене Ефиму Анатольевичу удалось некоторым образом прийти наконец в себя. Появилась краска на лице, стал спокойным сон, проснулся аппетит. А вместе с ним – интерес к окружающему.

Маленькая и необычайно уютная гостиница на окраине города, окруженная густым парком, засыпанным поистине рождественским снегом, создавала ощущение поразительного покоя. Вот и Фима наконец стал похож на человека. Таскал жену по супер-супер-супермагазинам, делал щедрые рождественские покупки, пару раз устроил шикарные выходы в казино, где они, захваченные азартом, «спустили» значительные суммы, не жалея проигрышей: эх, однова живем, господа!

А вот на пятый или шестой день, как раз накануне Рождества, Фима вернулся из города в таком виде, будто и не уезжал из России, – желто-зеленого цвета, угрюмо-испуганный, словно только что ушел от смертельной погони. Как потом выяснилось, по сути, так оно и было.

Он подавленно молчал, и Элина с гигантским трудом выудила из него лишь одно: он случайно столкнулся с одним из своих московских знакомых, встреча с которым не могла сулить ничего хорошего. Больше он ничего не сказал, но неожиданно, посреди ночи, заявил сонной супруге, уставшей за день от его идиотских и совершенно непонятных терзаний, что они немедленно съезжают из гостиницы. Куда, ведь за окном темная ночь! Завтра праздник! Черт с ним, с праздником! Здоровье дороже!

Посреди ночи были собраны вещи, вызвано такси, взятую напрокат машину Силин безжалостно бросил в гостинице, и они спешно отбыли оглядываясь, будто сбегая от погони.

Уехали недалеко, всего чуть больше полсотни километров на юг, в сторону гор. Вот так и оказались в местечке Мурнау, где Силин когда-то побывал проездом и так же среди ночи, поселились в «Камышовом доме» – прелестной и тоже уютной гостинице на берегу озера. И снова Силин начал медленно отходить. Но ввиду того, что Мурнау по обилию впечатлений никак не может соперничать с Мюнхеном, и этот «отход» был своеобразным. Не представляющим для общительной Элины ни малейшего интереса. Он с утра до вечера ежедневно накачивал себя вкусным – да, надо отдать немцам должное! – белым вином и к концу дня был уже о-о-очень хо-орош… Лучше б вообще не просыпался!

Чтобы не стать посмешищем, Элина прервала всякое общение с мужем, даже завтракали и обедали они порознь и в разное время. Она сама ездила в Гармиш, который был неподалеку, каталась там на давно забытых лыжах, принимала заслуженное поклонение от туристов из многих стран мира, посещавших известный альпийский курорт, и вообще отдавала всю себя замечательному горному солнцу…

«Вот откуда у нее такой великолепный загар! – догадался наконец Турецкий. Посреди слякотной зимы – это почти недоступное роскошество. – Живут же люди, мать их!…»

Но однажды посреди дня, в привычное время, она не застала мужа дома. Он вернулся только к следующему утру, когда она уже точно не знала, что делать, и собиралась посоветоваться с горничной, которая немного понимала по-русски, не пора ли обратиться в полицию. Силин вернулся в таком виде, будто вырвался из лап разбойников. Ко всему прочему, он был, по обычаю, нетрезв.

Говорить было не о чем. Но Элину с некоторых пор стала беспокоить собственная судьба. Ей вовсе не светило оказаться в одиночестве, брошенной в чужих краях, без средств к существованию и прочих перспектив. А к этому, как она понимала, все и шло. И вот тогда она закатила мужу скандал. Классический, русский, с визгом и битьем посуды, с перечислением недостойной родословной супруга, а также уже совершенных им и пока еще нет смертных грехов. Как ни странно, этот демарш возымел действие. Ошарашенный, униженный и раздавленный морально и физически супруг сдался, пришел в себя и посвятил Элину в свои проблемы. Точнее, в часть проблем. Но ей и этой части хватит до самого конца жизни…

Оказывается, его похитили. Самым натуральным образом. Как в дешевом американском фильме. Трое российских качков окружили, заломили руки, сунули мордой вперед в багажник и куда-то увезли. А перед отъездом сделали какой-то укол в оттопыренную задницу, после чего он попросту отключился.

Пришел в себя в темном помещении. Сидел, привязанный к неподвижному креслу. В глаза бил яркий свет лампы. Вокруг – темнота. Какие-то силуэты бродят. Опять чего-то вкололи, после этого сознание стало проясняться. Свет сделали помягче, чтоб мог увидеть собеседника. И он легко узнал его. Тот самый бригадир из Щербинки с исколотыми, синими от татуировок пальцами. Разговор тихий и вежливый, как-то несообразующийся с внешностью уголовника.

Он сказал, что Фима, в сущности, зря бегает. Тем более поскольку уже понял – не мог не понять, – что встреча в Мюнхене далеко не случайна. Оттягивать финал можно сколько угодно, но… в установленных судьбой рамках. А перед ним – это он должен раз и навсегда усвоить, просечь – сидит именно его судьба. Которой либо подчиняются, и тогда жизнь катится дальше более-менее сносно, либо не подчиняются, стремясь неизвестно зачем выглядеть героем, тогда и финал – тоже героический: грудью на амбразуру, горящим факелом на вражеский танк, но чаще всего – под случайную машину. Чтоб долго не мучился. В финале. Потому что до финала мучений будет еще более чем достаточно.

Он читал книжки, этот уголовник, и выражался достаточно грамотно. Но, самое главное, абсолютно понятно.

Итак, Силину предстоял выбор. Или – или, все по-честному.

Героя изображать из себя он очень не хотел, однозначно. Так что второе «или» отмели с ходу. В чем же заключалось первое?

От Силина требовалось немногое: он должен был выдать доверенность лицу, которое будет указано, на продажу принадлежащих ему лично сорока восьми процентов акций ЗАО «Алко-сервис». База его, являясь закрытым акционерным обществом, сотрудничала с таможней, с ГУВД Москвы, с рядом других правоохранительных организаций, но, по существу, принадлежала ему, владельцу контрольного пакета акций. Недостающими до пятидесяти одного процента владели его же коммерческий директор, бухгалтер и ряд служащих. Видимо, о них уже вопрос не стоял.

Что взамен? А разве полная свобода – это мало?

Показалось, что бандит откровенно насмехается. Да, им, конечно, нужна подлинная доверенность, как страховка на тот случай, если бы продавец, то бишь Е. А. Силин, вдруг «одумался» и потребовал разорвать сделку. Тут фальшивка сразу привлечет ненужное внимание. А вот с подлинной доверенностью вряд ли кто захочет возиться. Да к тому же и сам процесс смены одного хозяина другим не должен занять много времени.

Силин почувствовал безвыходность своего положения, но уж вовсе «раздеваться» по прихоти какого-то уголовника и, разумеется, перед теми, кто стоит за ними, воспротивился. Он выдвинул и свои, встречные, условия.

Во– первых, заговорил о реальной стоимости каждой акции, об общей сумме, которая, с учетом рыночной конъюнктуры, должна быть четко обозначена в доверенности на продажу.

Во– вторых, в доверенности должен быть указан банковский расчетный счет Силина, а также определены сроки, в течение которых на этот счет поступят деньги за проданные акции. Копию своей доверенности, заверенную государственным нотариусом, Силин положит в свой карман. Зачем? А во избежание ненужных сложностей в дальнейшем, особенно во взаимоотношениях с остальными держателями акций. А кто они и какие государственные посты занимают, этому уголовнику должно быть известно. В крайнем случае, его хозяину. Так что и тут все не так просто, как может показаться. Вдруг так случится, что по чьей-то инициативе доверенное лицо вместе с новым держателем контрольного пакета акций «Алко-сервиса» пригласят в одну из верхних инстанций для выяснения причин смены руководства? Вот и будет нужен официально заверенный аргумент в пользу такого решения.